Отрок. Бешеный Лис - Евгений Красницкий

— Внучка волхвы, — Мишка пожал плечами. — Что ж ты хочешь?

«Скажи спасибо, что не наблюдал, как они вдвоем с бабкой волхва укатали. А то бы запросто заикой сделаться мог. Впрочем, у Нинеи… тут же и вылечила бы».

— Ну да, я думал, волхва — ведьма, вертеп сатанинский, а она добрая… А когда ты речь говорить стал — прямо царица! Слушай, а что, княгиня туровская ей правда поклон передавала? Они знакомы, что ли?

— Княгиня велела, я передал, остальное — не нашего ума дело.

— Ага… А как она про княгиню Ольгу Киевскую рассказывала, мне аж жутко стало. Сына собственного не пожалела. Неужто правда?

— Вполне может быть. Крутая баба была, к ней даже византийский император сватался.

«Версия, конечно, интересная, ничего подобного я нигде не читал. Но вполне могло быть, во всяком случае, ничего невероятного в этом не вижу. Убийства родственников, даже самых близких, в борьбе за трон — обычное в общем-то дело. Тем более — чужими руками. То, что Святослав был, по сути, сухопутным викингом, бабка очень точно подметила. В Киеве почти не жил, таскался туда-сюда, столицу в христианскую Болгарию перенести собирался, сам же креститься, по примеру матери, не пожелал… действительно, монарх — никакой.

А Ольга наверняка хотела править сама. Да и личная жизнь… Был, конечно же, какой-то фаворит, хотя бы тот же воевода Асмунд. Святослав мамочкиного любовника обязательно грохнул бы, с его-то характером. А мамашу — в монастырь. Впрочем, монастырей тогда на Руси еще не было, не только женских, вообще никаких. Ну, тогда в мешок и в Днепр. От таких перспектив чего только не сотворишь…

Но, даже если о ее любовных делах тогда весь Киев судачил, в летописях об этом, конечно же, ни мур-мур. Ольга же — святая, а летописи пишут монахи. Хотя было там со сватовством императора какое-то несоответствие… по срокам, что ли? Да! Вроде бы получалось, что император влюбился в Ольгу, хотя она была уже далеко не молода.

Нет, однозначно верить летописям нельзя — их множество раз редактировали, исходя из идеологических и конъюнктурных соображений. А Нинея, возможно, имела доступ к более достоверным источникам, поэтому у нее и получается, что Ольга пережила Святослава, хотя официально считается, что она умерла на три года раньше сына.

В летописях ведь как? Владимир до крещения сущим монстром изображен — пытал, убивал, развратничал. Но стоило ему только принять христианство, сразу же заделался образцом благонравия. То же и с Ольгой — живьем людей жгла, в землю живыми закапывала, а как крестилась — сразу же сплошная святость. Так что с убийством Святослава… вполне могло быть. Могла даже и не организовывать. Просто знала и ничего не предприняла. А в летописи подправили дату смерти, и пожалуйста — стопроцентное алиби».

— Минь, а почему Нинея ни да, ни нет не сказала? Вы же ей десять семей дарите!

— Во-первых, мы.

— Что «мы»? — не понял Роська.

— Мы дарим, а не вы дарите. Ты тоже член семьи, значит, мы дарим, — пояснил Мишка. — Привыкай.

— Ага.

— Во-вторых, не дарим, а предлагаем. Она — не нищая, мы — не благодетели. Род ее древнее и знатнее нашего, поэтому мы можем только вежливо предложить, даже просить принять. А она вольна согласиться или отказаться, и с нашей стороны никаких обид быть не может.

— Ага, понятно. Вежество, уважение…

«Ни черта вам не понятно, сержант. Нинея нам нужна больше, чем мы ей. Заполучить в союзники волхву, которая на всех местных имеет влияние, отколоть ее от хозяина „людей в белом“… Можно, конечно, было бы захватить пустующие земли, но дед правильно опасается возобновления заморочек столетней давности, когда из-за каждого куста стрелу в спину получить можно было. А Нинея нам такое удовольствие запросто устроить может».

— Минь, а какую ты сказку интересную рассказывал! Тоже в книгах вычитал?

— Угу, вычитал.

Вчерашним вечером Мишка рассказывал Нинеиным внучатам «Маугли». Исходный текст, конечно же, опять пришлось редактировать. Багира стала рысью, Шер-хан — росомахой, Хатхи — зубром, а бандерлоги — белками, только большими, мол, в Индии они величиной с собаку.

Роська вместе с детишками слушал раскрыв рот, а Мишка время от времени косился на Нинею — поймет ли намек? Нинея слушала внимательно, кажется, с удовольствием, тихонько улыбалась чему-то своему…

«Если Нинея — старый, мудрый, но смертельно опасный Каа, то вы, сэр, — лягушонок Маугли. По сути, вы же ЗДЕСЬ подкидыш. „Малэсенький, голопупенький“, как в той украинской книжке, которую вы пытались читать в армии.

Лорд Корней, несомненно, Акела, который еще очень и очень долго не промахнется. Серые братья — вот они: Демка, Кузька, Роська. Багира… Наверно, лекарка Настена, хотя Юлька, когда подрастет, будет в самый раз, да и Красава тоже. Красава, кстати сказать, уже и убивать умеет. Во пантер развелось!

Балу? Балу, Балу, Балу… Мудрый медведь, наставник молодняка. Наставник Младшей стражи Немой? Молод больно, да и неразговорчив, мягко говоря, а старый ворчун Балу потрындеть любил. Лука! Точно, Лука Говорун. А кто же у нас будет Шерхан? Бурей бы подошел, но он среди своих не злодействует. Хе-хе… И маэстро Пентюх в роли шакала Табаки. А Ероха в роли вожака рыжих собак! Хвост я ему уже отрубил, что-то дальше будет?

Смех смехом, сэр, а не вернуться ли к давним мыслям о том, чего они все хотят от „лягушонка Маугли“? Настена. С ней ничего не изменилось, она по-прежнему видит меня в роли защитника Юльки при форс-мажорных обстоятельствах. Мне ее планы никакими неприятностями вроде бы не грозят.

Отец Михаил. Тут все просто смешно. Он, может быть, и сам себе в этом не признается, но, как я понял из подтекста, отче вознамерился совершить пастырский подвиг — сделать берсерка (то есть меня) образцово-показательным воином Христовым. Сам поставил мне диагноз, сам же поставил себе задачу, по нынешним временам, достойную Книги рекордов Гиннесса. Гордыня обуяла: лютого зверя решил словом Божьим укротить. Ну и флаг тебе в руки, отче, получай удовольствие, я не против.

Нинея. Вот баронесса… Ну конечно же баронесса, никак не меньше. Так вот, баронесса… э-э-э, а как же ее величать-то? Титул-то обязательно должен включать в себя название земли, которой она владеет. А я даже названия ее деревни не знаю, привыкли как-то: Нинеина весь да Нинеина весь. Может быть, по названию речки ее поименовать?

Речка наша называется Пивень. Как объяснял отец Михаил, на местном диалекте это означает „Петух“. Хотя я назвал бы ее вьюном — так крутит, так вьется. От Ратного до Нинеи сухим путем, пешком — полдня. А по Пивени, если по течению, то есть от Нинеи к нам, и за сутки не доберешься. Такие загогулины выписывает… Так, что-то я отвлекся.

Значит, баронесса Пивенская… Звучит! А по-нашему будет „мадам Петуховская“, шарман! Так вот, баронесса Пивенская совсем интересно нарисовалась, всерьез рассматривает мою кандидатуру на роль вожака (или только воеводы?) языческого восстания против Рюриковичей. Вот это уже опасно. Загремим под фанфары — к гадалке не ходи. Во-первых, ЧК не дремлет, сиречь отец Феофан. Во-вторых, все равно ничего не выйдет.