Шалунья - Сюзанна Энок

— Уже нет.

Стюарт замер.

— Вот черт! — прошипел он по-английски. — Ты уверена? — Кит кивнула, и отец, допив свой эль, встал. — В таком случае мне нужно кое-что сделать. Увидимся утром.

— Но почему? Куда ты собрался? — спросила Кит и, швырнув на стол несколько монет, вскочила и вышла следом за отцом из таверны.

Хотя стояло лето и было относительно тепло, на улице горели костры, а стоявшие вокруг них горожане, освещенные желтоватым светом, смеясь, передавали по кругу бутылки с дешевым вином, но в воздухе чувствовалось некоторое напряжение. Наполеон, должно быть, уже прибыл в Бельгию. Герцог Веллингтон и британская армия наверняка тоже уже там, и Франция, затаив дыхание, ждала, как дальше будут разворачиваться события.

— Меня ждет груз, — ответил отец. — Я думал не забирать его еще несколько дней, на тот случай… если бы ваша с Фуше миссия не увенчалась успехом. Но раз Фуше здесь, скоро он ко мне нагрянет.

— И что это за груз? — холодно спросила Кит.

Он ей ответит. Больше не будет ни лжи, ни тайн. Она узнает все, а если он не захочет ей рассказывать, они расстанутся.

Стюарт остановился и повернулся к ней лицом.

— А как ты сама думаешь, дочка? — насмешливо спросил он, скрестив руки на груди.

— Я думаю, ты поставляешь оружие Наполеону, — медленно ответила она. — И я хочу знать почему.

— Потому что он проиграет, а я сделаюсь богатым, — непринужденно пояснил отец. — И нам больше не нужно будет жить в этом треклятом вонючем Сен-Марселе.

— Значит, ты убиваешь английских солдат, чтобы заработать себе на хлеб с маслом? — выпалила Кит. — Я бы еще поняла, если бы ты продавал Бонапарту какие-нибудь товары! Но оружие? Которое будет обращено против твоих же сограждан?

— Они больше не мои сограждане! — рявкнул он. — Плевать мне, если весь этот чертов остров провалится в Северное море!

Кит облизнула губы и, коснувшись кармана, в котором лежали деньги, смущенно спросила:

— А если бы нам не нужно было торговать оружием, чтобы разбогатеть?

— У тебя есть какое-то предложение?

Помешкав, Кит опустила руку. Когда-нибудь она ему расскажет о деньгах, но сегодня это останется ее тайной. Ее и Алекса Кейла.

— Нет. Но если бы…

Схватив дочь за руку, Стюарт с силой ее встряхнул.

— У меня нет времени для праздных мечтаний, Кит! И не тебе меня допрашивать только на том основании, что ты несколько недель провела в шикарном лондонском особняке и переспала с графом. Ты не первая его любовница и не последняя. — Отпустив ее руку, он пошел прочь, но вернулся и бросил: — В этой семье я принимаю решения! Ясно?

Кит взглянула на него. Из-за его лжи она упустила единственную возможность — пусть даже зыбкую — быть счастливой. Убежала от человека, которого полюбила так, как больше никого и никогда не будет любить. Но та же ложь и интриги Стюарта Брентли позволили им просуществовать в течение тринадцати лет и пережить несколько войн. И потом ей просто некуда больше идти.

— Да, папа, — медленно кивнула Кит.

— Вот и умница. Увидимся через несколько часов.

Кит покачала головой. Больше она не желает оставаться в неведении.

— Я пойду с тобой.

— Ну ладно, что с тобой поделаешь, детка, — вздохнул Стюарт и сделал Кит знак следовать за ним.

— Я больше не детка, — прошептала она, смахнув невесть откуда взявшиеся слезы.

Граф Эвертон считал ее предательницей. Что ж, она может ею стать.

— Успокойтесь, мастер Алекс, — проговорил Хэнтон Макэндрюс и, присев на корточки, проверил, надежно ли связан контрабандист Уилл Дебнер. Убедившись, что все в порядке, шотландец снова повернулся лицом к графу. — Если вы будете так орать, сюда сбежится вся местная полиция.

— Вовсе я не ору, — буркнул Алекс и, поднявшись, направился к ближайшему окну.

Как и все остальные, которых на старом складе насчитывалось с полдюжины, оно было закрыто ставнями, однако с годами дерево рассохлось, и проникающий сквозь них сумрачный свет тускло освещал покрытый грязью пол. В помещении было душно, но открывать окна никто не решался. Французы с каждой минутой становились все более агрессивными. Даже сейчас их возбужденные голоса доносились с узкой улочки, располагавшейся непосредственно за складом. Возбуждение граждан было легко объяснимо: между войсками Наполеона и английскими войсками шло сражение, исход которого был пока не ясен. И выходить на улицу, чтобы попасться под горячую руку французских патриотов, у Алекса не было никакого желания.

— Просто я беспокоюсь, — сердито бросил он. — Ужасно беспокоюсь.

— Наши ребята победят, милорд, вот увидите, — уверенно заявил Хэнтон. — Они и раньше его останавливали, и теперь остановят.

— Но ты же точно так же, как и я, слышал новость перед отплытием, — горячо возразил граф. Беспокойство за Кит, которая могла сейчас находиться за полсотни миль от Дувра, на дороге в Париж, пока он тут томится в ожидании ее отца, не давало ему покоя. — Бонапарт теснит Блюхера. Как только он прорвет его оборону, Веллингтон будет отрезан и…

— Этого никогда не произойдет, — перебил его Макэндрюс и, скрестив руки на груди, прислонился к стене.

— Восхищаюсь твоим оптимизмом. Но мне кажется, поражение неминуемо. — Алекс вернулся к ящикам, уставленным штабелями вдоль дальней стенки, и опустился на ближайший. — А Принни еще благодарит меня за то, что я перехватил несколько жалких ящиков с оружием.

— У вас свои обязанности. И вообще вы сделали больше, чем кто бы то ни было.

— Нечего меня утешать, старик, — заметил Алекс, взглянув на него.

Хэнтон криво ухмыльнулся:

— А я и не утешаю. Просто вспомнил, как не хотел ваш отец, чтобы вы занимались политикой. Но он был бы чертовски горд за вас, мастер Алекс.

Вздохнув, граф поддел ногой пыль.

— Он бы решил, что я веду себя как последний кретин.

— Это уж точно, — легко согласился шотландец. — Хотел бы я посмотреть на девчонку, ради которой вы бросились во Францию в самый разгар войны.

Алекс буркнул что-то нечленораздельное. У него не было никакого желания объяснять Макэндрюсу — особенно когда он и сам этого не знал, — как случилось, что Кристин Брентли стала настолько ему дорога, что он готов рисковать жизнью, чтобы перед ней извиниться. Впрочем, Алекс понимал, что одними извинениями не ограничится. Ему хотелось, чтобы Кит вернулась, и он бы все за это отдал.

Джеральд пытался убедить его, что это просто потому, что его еще никто никогда не отвергал. Кристин первой это сделала и нанесла тем самым удар по его самолюбию. Кузен запамятовал, что в жизни Алекса уже была женщина, которая его отвергла, Мэри Девлин Кейл. Однако чувства, которые Алекс испытывал к Кит, и чувства, которые он испытывал к Мэри, отличались друг от друга, как бушующий ураган от слабого ветерка. Еще никогда в жизни Алекса не было такой женщины, как Кит, и острота чувств, которые он к ней испытывал, не оставляла ему другого выхода, как найти ее. Где бы она ни была, и сколько бы времени это у него ни заняло.