Счастье в мгновении - Анна Д. Фурсова

ним, чтобы узнать ближе о его мотивах ухода от них, и в итоге наладить с ним отношения. Но его реакция сейчас — это совершено противоположное тому, что он мне говорил. Я чувствую, как ему сейчас больно. Он держит все в себе.

Мы садимся в машину, и Джексон, сидя за рулем, смотрит в одну точку. Я нежно трогаю его за руку, в надежде, что он немного остынет и придет в себя.

— Милый, поговорим? — робко произношу я.

— Я бы предпочел сейчас немного побыть наедине со своими мыслями, — грубо отвечает Джексон.

— Да, я понимаю тебя, — говорю я с осторожностью с целью, чтобы еще больше не усугубить ситуацию.

Я переживаю за него. Его скулы напряжены, на руках вздуты вены, руки крепко вцепились в руль.

— Я могу выйти с машины, чтобы тебе обдумать все.

— Нет, поедем, — сухо отвечает Джексон, заводя машину и направляясь в дорогу, длящуюся несколько часов.

Я сильнее переживаю за то, что наблюдаю в нем: отсутствие эмоциональности, безразличие ко всему, даже к моим нежностям он не обращает никакого внимания. Я вспоминаю, когда маленьким он постоянно закрывался и плакал в доме после ухода его отца. Мне его так было жаль, я не знала, как и чем ему помочь. Вероятно, в нем имеется психологическая травма или, так называемый, эмоциональный триггер.

— Милый, я готова выслушать тебя, поделись со мной, — говорю я, в надежде, что он заговорит со мной.

— Я же сказал, я не желаю сейчас поддерживать общение, — злостно рычит Джексон, увеличивая скорость автомобиля, от чего я сижу, как вкопанная, боясь попасть в аварию.

Всю дорогу мы молчим ни слова, не сообщая, в адрес друг друга. Тяжело эмоционально наблюдать за тем Джексоном, который сейчас сидит рядом со мной по сравнению с тем Джексоном, которого я видела утром в постели: нежного, заботливого, смеющегося… Сейчас, несмотря на то, что Джексон рядом, он находился, словно в тысячи километров от меня.

Снова наш долгожданный романтический момент подпортился, если бы мы только знали, что его отец будет находиться в этом же отеле, то никогда бы не посетили это место.

Джексон довозит меня до дома, не выходя из машины, не прощаясь со мной. Мы не перекидываемся даже фразами прощания, только лишь взглядами. С моих глаз постепенно капают от слезы, так как я чувствую, какую боль испытывает Джексон. Я понимаю, что ему непросто сейчас… Но всё же, мне неприятно, что он отнесся негативно к моей заботе. Я ведь просто хотела сделать так, чтобы ему стало чуточку лучше, чтобы видеть на его лице, пусть и неискреннюю, но улыбку.

Глава 35

Вот уже несколько дней, как мы не поддерживаем общение с Джексоном, это происходит впервые за всю историю нашей дружбы и отношений с ним. Все мои попытки позвонить ему кончаются неудачно. Его нет дома, я не знаю, что еще думать и где его искать. Мама Джексона и его брат также волнуются, я не могу найти себе места. Мы с Питером и Ритчелл, где только не искали его: в местах, которые он часто посещает, у друзей, знакомых, но они отвечают все одинаково: «Нет, нам неизвестно его местоположение». Я начала уже думать о худшем, может быть, он попал в аварию и находится сейчас в больнице. Родители поддерживают меня, зная, как трепетно и трогательно я отношусь к Джексону, как к родному человеку. Мое сознание зациклено на этом и создает фантазии, которые то и дело заставляют меня плакать.

Размышляя о воспитании одним родителем ребенка, о той любви, которую жаждет он, находясь в разлуке с отцом, я представляю, что чувствовала бы на месте Джексона. Делаю глубокий вздох, собирая воедино все эмоции, и пишу:

«Отец»

Мама и папа — бесценные для нас близкие люди,

Но как часто ребенка воспитывает кто-то один,

А другой, просто уходит, заставляя одного из родителей дарить любовь малышу за двоих.

Мне тоже незнакомо слова «папа»,

Мое детство было в отсутствии его,

И когда я шла, гуляя в парке, с мамой,

Я часто представляла их рядом, идущих за ручку вдвоем.

Я представляла, как играюсь с ним в игрушки,

Кричу, ругаюсь и говорю: «Люблю»,

А он в ответ смеется, и сжимает мои маленькие нежные ручки,

Прося прощения, сообщая: «Дочь, не злись, моя принцесса, я так тебя люблю».

Я думала, что стану причиной его искренней улыбки,

Что по утрам буду будить его.

Смотреть с ним фильмы до рассвета солнца

И наслаждаться звездным небом, взирая в окно.

Я так хотела прижаться к нему ближе,

Прочувствовать его родное тепло,

Но он не посчитал нужным дарить нам заботу,

И покинул нас с мамой, оставляя вдвоем.

Мне всегда хотелось, чтобы добиваясь своих результатов,

Я услышала от него: «Дочь, я так горжусь тобой. Никогда не сдавайся и иди смелей, вперед».

Я не понимала, что он не вернется,

С надеждой ждала, сидя у порога дома, до самого восхода солнца.

А он, захлопнув перед собой дверь,

Заставил нас с мамой плакать и страдать сильней.

Иногда, задумавшись на эту тему,

Я начинаю спрашивать себя: «Где же он сейчас? Где же он живет?»

Быть может, он думает и вспоминает меня,

Про себя повторяя: «Наверное, она так выросла, моя принцесса, дочь.

«А может быть, прошлое пора отпустить?» -

Да, — отвечает мой внутренний голос.

Только сердцу никак нельзя приказать,

Оно любит, чувствует и нуждается в отцовской помощи.

Чтение и изучение языков не помогают отвлечься: я снова думаю о Джексоне. Не понимаю, почему он не хочет мне открыться, поговорить со мной; я знаю, как ему больно, и возможно бы, смогла ему помочь.

«Вот бы он сейчас позвонил мне», — проносится мысль в моей голове. В эту же секунду я отмечаю вибрацию телефона, лежащего в кармане.

— Привет, — говорю я, даже не посмотрев имя входящего контакта.

— Привет, Мила.

Услышав родной для меня голос, я начинаю моментально задавать миллион вопросов.

— Джексон, родной, как ты? Где ты? Я все дни не находила себе места, переживала за тебя. Почему ты не перезванивал на мои звонки?

— Давай так, встретимся ближе к пяти вечера в сквере неподалеку?

— Все хорошо у тебя, ответь, пожалуйста?

— Да, мы договорились о встрече?

— Да, но точно у тебя все в порядке? Твой голос отличает серьезность.

— Все хорошо.

— При встрече все расскажешь мне.

— Постараюсь успеть. Мне пора, до скорой встречи, — торопится Джексон и отключается.

Дрожащими руками, я набираю номер