Вампиры Лос-Анжелеса - Роберт Рик МакКаммон

– ваш опекун? – спросила она.

– Фалько… был моим служащим. Я счел нужным уволить его, вчера вечером.

– О! Но ваши родители? Неужели вы сами приехали из Венгрии?

– Мисс ла Санд, я уже давно не ребенок. – Его нижняя губа презрительно выпятилась. – Я могу сам о себе позаботиться.

– Ну да, конечно. Я просто подумала, что…

Вулкан подался в ее сторону, опираясь о сверкающую черную плоскость стола, и она почувствовала, как внутренне содрогнулась.

– Вы разочарованы, не правда ли? Вы думали, я гораздо старше. Хотели бы, чтобы я оказался красивым, богатым и…

– Нет–нет, что вы, ничего подобного… Я просто… удивлена. – Она с трудом отвела взгляд в сторону, даже мышцы шеи вдруг пронзила судорога, словно кто–то провел рукой по струнам не настроенной гитары. Ей страшно было снова поднимать глаза на принца, но когда она все же взглянула в его глаза, она увидела, что в центре мозга этого юноши кипит яростный котел.

– Послушайте, ваше королевское величество, или как там вас еще… Все это было ошибкой. Мне не следовало приходить сюда. Уже поздно, а у меня много дел, поэтому я… – Она начала подниматься.

– Оставайся на месте,– прошептал он.

Тут же спина ее приросла к спинке стула, пальцы крепко сжались вокруг твердых подлокотников. Она чувствовала себя так, словно через живот перетянули ремень безопасности и туго привязали к стулу. Она с трудом вздохнула.

– Вот так,– сказал юноша с зелеными глазами. – И никаких разговоров насчет того, чтобы уйти. У меня забот достаточно без вас, мисс ла Санд. Я рассчитывал устроить для вас развлечение и не хочу портить чудесный вечер. Пейте вино.

Она покачала головой и выдавила:

– Нет.

– Пей! – приказал Вулкан, его взгляд прожигал череп насквозь.

Ее рука послушно взяла серебряный кубок, поднесла к губам, потом поставила сосуд на место. Глаза ее горели ужасом, на виске билась жилка. Принц взял кубок, некоторое время рассматривал остатки вина, понюхал кубок и поставил рядом с Пейдж. Он улыбнулся. – Мисс ла Санд, вы очень привлекательная женщина. Уверен, у вас множество поклонников, не так ли?

Она не ответила, и Вулкан, наклонившись, коснулся виска холодным пальцем. Потом провел пальцем у себя под носом.

– Очень привлекательная,– сказал он.

– Пожалуйста,– взмолилась она, мышцы челюстей болели от усилий,– позвольте мне вернуться домой. Я не… хочу знать, кто вы такой. Просто… отпустите… меня…

– Но тогда все будет испорчено. Нет, оставайтесь здесь, со мной. Правильно?

Его глаза чуть расширились, и голова Пейдж, словно она была марионеткой, послушно кивнула.

– Прекрасно. – Он некоторое время молча рассматривал ее, потом перешел к камину, потер ладони, словно согревая их.

– Мне холодно,– тихо сказал он. – Вот уже несколько ночей мне ужасно холодно, и больше мне не выдержать. Но вам это не понять, конечно. Когда вам холодно, вы просите включить обогрев. Вы не знаете этой боли, мисс ла Санд, боли, которая снежной бурей ревет внутри тела. – Он посмотрел на нее через плечо. – Как я рад, что сегодня здесь вы. Мне нужен кто–то рядом со мной. Иногда я испытываю необходимость поговорить с людьми…

Рот женщины раскрылся, но она не произнесла ни звука. По щекам сползли две слезы, оставив черный след от растаявшей туши.

Вулкан смотрел в огонь.

– Все равно, скоро вы все поняли бы сами. Мои чеки ничего не стоят. На мой счет в Швейцарии наложен арест, уже давно. Я не знал, насколько вы информированы обо мне. Поэтому было гораздо проще привести вас сюда. Ко мне.

– Я не… знаю ничего… о вас,– прошептала она.

– Да, но кое–что вы могли выяснить, если бы захотели. – Он повернулся к ней спиной, потирая пальцы. – Вы могли заявить в полицию, могли нанести мне удар до того, как все началось.

– Началось? Что…

– Все! – воскликнул он, описав рукой полукруг. – Будущее!

Пейдж услышала, как отворились грубо выструганые громадные двери зала. Вулкан поднял голову.

– Вот ваша еда,– сказал он. – Это настоящий мясной венгерский кулеш. Я велел приготовить его специально для вас.

Служанка в белом балахоне внесла серебряную супницу, до краев наполненную жирным бульоном, в котором плавали кусочки моркови, картофеля и мяса. Она поставила ее на блюдо перед Пейдж и бесшумно покинула комнату. Пейдж неподвижно смотрела на еду.

– Я хочу, чтобы вы съели это,– сказал Вулкан.

Руки Пейдж все еще были прижаты к стулу, с подбородка капали слезы.

– Кушай,– сказал Вулкан, словно обращался к маленькому непослушному ребенку. Правая рука Пейдж схватила серебряную ложку, погрузила ее в кулеш, потом поднесла ко рту. Рот судорожно открылся. Ложка вернулась в супницу. Потом все повторилось опять.

– Глотай, а то подавишься,– посоветовал Вулкан. – Ну, вот, умница. – Он стоял рядом с ней, наблюдая. – Мне столько нужно узнать об этой стране, называемой Калифорнией,– сказал он с жаром. – Ты можешь мне помочь. Расскажи мне все… Например, кто это такие? – он показал на свою футболку с изображением группы “Бич Бойз”. – Религиозные деятели? Или кто–то вроде кинозвезд? И эта музыка – что это за инструменты используют музыканты? Лютни? Арфы? Мир так быстро изменяется, просто кошмар. Годы бегут, как дни, дни – как минуты. Мир все сложнее и населеннее. Каждый раз, покидая свое убежище, я оказываюсь в совершенно ином мире.

Он вдруг прищурился, услышав зов “Хозяин!” Но он постарался не обращать внимания на него. Присутствие Санд окатывало его горячими волнами желания. Но снова: “Хозяин! Спаси меня!” – пришел срочный требовательный зов. Он коснулся лба, глаза закатились, он попытался сфокусировать мысли на пришедшем зове. И…

… Он увидел большое здание, в которое детективы привезли его слугу Таракана, комнату, где они собирались задать вопросы. Таракан сидел за столом, один из детективов – чернокожий мужчина – включил магнитофон.

– Ну, ладно, Бенфилд,– сказал негр. – Мы сейчас зададим тебе еще пару вопросов.

– Вопросов? – “Хозяин, спаси меня!” – А когда вы отпустите меня домой?

– Помнишь фотографии, которые я тебе показывал сегодня? – сказал негр. – Те четыре нехорошие девушки?

– Помню,– сказал Таракан.

– Отлично,– детектив открыл папку и просмотрел бумаги. Потом повел плечами и спросил у второго человека, сидевшего за столом у противоположной стены. – Тебе не холодно, Фаррис?

– Да, прохладно,– сказал тот, которого называли Фаррисом. – Немного.

– Немного – еще чего!