Превыше всего. Роман о церковной, нецерковной и антицерковной жизни - Дмитрий Саввин

Где-то за полгода до своего отъезда в Вену Владыка Евграф сумел изыскать в тощем епархиальном бюджете деньги на гонорарный фонд. И это обрадовало Александра Сергеевича куда больше, чем могла бы обрадовать прибавка к его собственной зарплате. Наконец-то «Православный Мангазейск» стал во всех отношениях полноценным, профессиональным изданием! Которое может своим корреспондентам не только выдавать журналистские удостоверения (не особо, по правде сказать, нужные), но и платить им за работу. Пусть совсем мало – но все же. Шинкаренко это обрадовало почти так же, как отца радует весть о том, что его сын впервые устроился на работу. Путь от первого шага до первого взрослого шага благополучно пройден. Дело – его дело – состоялось!

А за всем этим – его, Александра Сергеевича Шинкаренко, труды. Безсонные ночи на кофе и сигаретах. Рассвет, первые лучи которого много раз заставали его ссутулившимся перед монитором, над макетом очередного номера. Спешные поездки, либо поутру, либо где-нибудь ближе к вечеру, чтобы успеть в последний момент сдать заказ в типографию (поначалу приходилось возить на дискетах или CD-диске, электронную почту в этом деле стали использовать гораздо позже). Неизменные авралы с материалами, звонки авторам, судорожный набор текстов в последнюю минуту – и чувство радостного расслабления и даже маленькой победы, когда свежие типографские пачки доставлялись в Епархиальное управление. А потом – скучная, но в то же время приятная возня с раскладкой номеров по конвертам. Подписчиков становилось все больше, а среди них было даже два человека из США и один из Австралии. Для Мангазейска в те годы это было в диковинку, а для редактора, конечно, становилось дополнительным и весьма весомым поводом для гордости…

И вот теперь, по воле Евсевия, он больше не главред. С этой мыслью надо было свыкнуться. Как-то это казалось даже не обидным и не неприятным, а именно странным. Вот газета, которую ты придумал. Которую ты сделал от начала до конца – от названия и дизайна и до верстки самого последнего номера. Про которую все в епархии говорили как про «газету Сергеича». А теперь – уже не Сергеича. Странное чувство. Что-то подобное Шинкаренко испытал, когда он вновь надел штатский костюм после нескольких лет учебы, где он все время носил военную форму. Этот костюм тогда показался ему чужим и как будто неудобным. Теперь он чувствовал то же самое, только, пожалуй, это ощущение стало куда более сильным и болезненным.

Но все это был «фрейдизм» (как сказал бы благочинный) или «лирика» (как выражался сам Шинкаренко). В конце концов, Сергеич знал, что издательский проект, как и всякое творческое дело, бывает похож на человека: он вырастает или меняется и уходит от тебя, как уходит повзрослевший ребенок или поумневшая женщина. Обидно, досадно, но… Дело житейское.

Однако уйти можно по-разному. Шинкаренко мог более-менее спокойно вынести и свою отставку, и даже заезжего отца Евгения, который перелопачивал «Православный Мангазейск» с безподобной грацией самовлюбленного дилетанта. Но все-таки казалось, что минимальные приличия будут соблюдены. Ведь нетрудно написать в газете, что «по ряду объективных причин» прежний главный редактор не может исполнять свои обязанности, а епархиальный Преосвященный и все клирики и коллеги по Епархиальному управлению благодарят его за понесенные труды… Написать пару теплых слов про то, что именно он является основателем первого постсоветского церковного издания в Мангазейской епархии. Ну и прочее в этом роде, что там обычно пишется.

Но не захотели. Ну, и это ничего. Но зачем было помещать («обязательно на первую полосу») эту пакостную заметку, в которой мерзко и уродливо все, от синтаксиса до стилистики и смысла? Зачем был нужен этот пинок под зад, не болезненный, но очень унизительный? Неужели же все безсонные ночи, все эти рассветы у монитора, беготня с газетными пачками, все те миллионы знаков, которые его пальцы выбили по клавиатуре – все это безо всяких денег, воистину во славу Божию – неужели же всем этим он заслужил именно такое прощание?..

Пиво в последнем пластиковом стакане закончилось. Денег больше не находилось, да и дополнительные пол-литра вряд ли могли бы что-то улучшить. Шинкаренко поднялся из-за столика и молча вышел на улицу. Привычным движением похлопал себя по карманам, нащупывая пачку сигарет, и вспомнил, что уже все выкурил.

– Нда! – немного грустно произнес Александр Сергеевич и широким шагом направился к своему дому.

– Нашему Владыке многая лета!

– Нашему Владыке многая лета! Нашему Владыке многая лета! – хор, а с хором и все, собравшиеся за большим П-образным столом, привычно подхватили многолетие. Которое, столь же привычно, завершило очередной тост. Часы показывали около четырех утра, рождественская трапеза близилась к концу. За время Филиппова поста в церковной жизни Мангазейска произошло несколько важных событий. Например, удалось по большей части закончить строительство новых помещений для Епархиального управления – в одном из них, лишь накануне отмытом от строительной пыли, и совершалась трапеза.

Но, конечно, главное – это закладка нового кафедрального собора во имя Казанской иконы Божией Матери. «Ударник» был почти снесен, и шестого декабря на освободившейся площадке официально началось строительство. Помимо архиерея, на закладке храма присутствовал губернатор области Камиль Гимазисламов. Журналисты и чиновники заметили, что он и Евсевий общались как будто доброжелательно. Камиль Бухарович, конечно, не отказал прессе в комментарии по поводу свершившегося события:

– Сам я, можно сказать, наполовину православный, а наполовину мусульманин, хотя в плане религиозных убеждений я атеист, – обозначил собственную философскую платформу губернатор. – Но строительство собора, вот эта большая стройка, которую мы здесь сегодня с уважаемым Владыкой Евсевием как бы затеяли, она имеет важное значение для всего нашего города, для всей нашей области в целом. Мы всегда были ориентированы на сотрудничество с ведущими, традиционными религиями, вот, с Мангазейской епархией в том числе.

Дал комментарий и Евсевий:

– Нужно всегда помнить, что храм – это лечебница для искалеченной грехом человеческой души. Это маяк в бурном море житейских страстей. И сегодня, в день памяти святого благоверного князя Александра Невского мы, вместе с уважаемым Камилем Бухаровичем, с Божией помощью, заложили основание такого маяка, основание кафедрального собора во имя Казанской иконы Божией Матери. На сегодняшний день Мангазейская епархия – единственная в России, которая не имеет своего кафедрального собора. И вот теперь, слава Богу, эта ситуация исправляется и, Бог даст, скоро на этом месте будет воздвигнут новый соборный храм, вместительный и просторный, достойный нашего города. Особо отмечу, что по величине он будет вторым после храма Христа Спасителя в Москве…

Не обошлось, конечно, и без традиционных манипуляций с кирпичами и мастерками перед объективами фото– и телекамер – именно этим кадрам предстояло в будущем символизировать основание Казанского собора в городе Мангазейске. Среди прочих фотографировал и Шинкаренко.

– В нашей газете тоже напечатаем! – сказал по окончании фотосессии Евсевий.