Снежное видение. Большая книга рассказов и повестей о снежном человеке - Михаил Фоменко

озаглавить: «Охотник за метеорами» и начать, например, так: «Седьмой месяц самоотверженный молодой ученый не отрывает глаз от телескопа»… Между прочим, юноша, второй раз греть обед не буду. Вы слышите?

— Да, — сказал Рассел, глядя в окуляр трубы и неторопливо записывая что-то.

— Вы, англичане, удивительно разговорчивый народ, — продолжал доктор, хлебая суп. — Не знаю, что бы я делал, если бы не было Генриха. Все-таки поляки во многом напоминают нас, французов.

— А я? — возразил Локк. — Кажется, и меня нельзя назвать слишком молчаливым.

— Во-первых, ты не настоящий англичанин. Американнцы — особая нация. А во-вторых, и ты можешь часами молча сидеть над шахматной доской, как кот у мышиной норы. Он, — доктор кивнул на Стонора, — говорит только об уране. А что касается этого жреца ионосферы — не знаю, сказал ли он десять слов подряд с начала зимовки.

Койка под потолком снова скрипнула. Локк и доктор глянули на геофизика и увидели на его лице выражение величайшего изумления. Бросив карандаш, Рассел быстро крутил тонкими пальцами винты прибора; потом откинулся на подушку, словно ослепленный, несколько мгновений лежал с закрытыми глазами, затем приподнялся и снова припал к окуляру трубы.

В это время далекий нарастающий гул заглушил вой пурги. Гул быстро превратился в оглушительный грохот, от которого задрожали стены Большой кабины и зазвенела посуда на столе. Казалось, исполинский поезд проносится в пустынных горах Земли Королевы Мод. Доктор и Стонор вскочили из-за стола, опрокинув стулья. Но грохот уже постепенно затихал. Что-то похожее на взрывы донеслось издали; снова дрогнули стены, и стало тихо. И опять послышался глухой однообразный вой пурги.

— Что это? — вскричал доктор, с испугом глядя на потолок.

— Кажется, землетрясение, — сказал Стонор, прислушиваясь.

Локк внимательно следил за побледневшим от волнения геофизиком.

— Ну, что там было, Джек? — спросил он, видя, что Рассел снова откинулся на подушку и закрыл глаза.

— Гигантский болид. Его обломки, по-видимому, упали где-то поблизости.

— Вы видели его? — спросил Стонор.

— Да.

— И уверены, что это болид?

— Конечно.

— А может, это межконтинентальная баллистическая ракета? — неуверенно пробормотал доктор.

— С помощью которой русские решили уничтожить нашу станцию, — добавил Локк.

— Неостроумно, — обиделся Жиро. — Кстати, это как раз ваши соотечественники производят сейчас испытания ракет на мысе Кеннеди. О, они вполне могли, целясь в Южную Атлантику, попасть в Антарктиду.

— Это был болид, — сказал Рассел. — Он появился на северо-западе, пролетел над нашей станцией и взорвался над плато к юго-востоку от нас. Я отчетливо наблюдал уменьшение его скорости. При этом он светил все ярче. Никогда не видел такого крупного болида.

— А сейчас видно что-нибудь? — поинтересовался Стонор.

— Нет, пурга усилилась. Снег несет выше перископа.

— Установится погода, надо поискать осколки, — сказал Стонор, закуривая сигарету. — Новый метеорит, упавший в Антарктиде, — это тоже сенсация.

— Ничего вы не найдете, — возразил Локк. — Ветер сейчас гонит по плато сотни тысяч тонн снега. Все следы будут захоронены самым надежным образом. Не так ли, Джек?

Рассел спрыгнул на пол и молча пожал плечами.

— Куда? — спросил Стонор, видя, что геофизик взялся за портьеру выходной двери.

Рассел указал пальцем наверх.

— Только ни шагу от входа, — предупредил Стонор. — Слышите, что там делается?..

Рассел кивнул и исчез за тяжелой портьерой.

Через несколько минут он возвратился, отряхивая снег с бороды и усов.

— Видели что-нибудь? — спросил доктор.

— Нет…

* * *

Четверо суток бушевала пурга над обледеневшими хребтами Земли Королевы Мод. Массы сухого колючего снега неслись над утонувшими в сугробах постройками станции, словно огромная река в половодье. Даже в полдень нельзя было ничего рассмотреть в непроглядной мгле. Исчезли скалы и небо, окрестные хребты и глубокая долина, протянувшаяся на десятки миль к западу, в лабиринт пустынных гор.

Над головой гудели стальные тросы радиомачт. Свистел и завывал ураган.

Едва угасал короткий день, где-то в вышине вспыхивали сполохи полярных сияний. Их разноцветные лучи не достигали дна разбушевавшегося снежного океана. Лишь по меняющимся оттенкам снежных струй угадывалась невидимая пляска огней в антарктическом небе.

Радиосвязь прекратилась. В хаосе тресков и шорохов утонули не только голоса южноафриканских и чилийских станций, но даже и сигналы соседей — советской антарктической станции Солнечная, находившейся всего в семистах милях от англо-американо-французской станции, возглавляемой Стонором. Не слышно было и передатчика Ледяной пещеры, где четвертый день находились отрезанные от базы геодезист Генрих Ковальский и геолог Тойво Латикайнен…

Главный выход из Большой кабины, невдалеке от которого находилась будка с метеорологическими приборами, замело сугробами.

Локк и Рассел с трудом опустили крышку запасного выхода. Обжигающий вихрь ударил в лицо, ослепил. Локк выполз из люка и, лежа на снегу, принялся нащупывать трос, протянутый к будке с приборами. Пальцы хватали сухой сыпучий снег, убегающий вместе с ветром. Наконец удалось нащупать металлический стержень, забитый в лед.

Локк чертыхнулся.

— Даже и этот трос оборвало, — крикнул он Расселу, который напряженно вглядывался в окружающую тьму.

Геофизик протянул Локку тонкую нейлоновую веревку. Тот обвязался ею и уполз в темноту. Рассел внимательно следил, как разматывается веревка. Время от времени он бросал быстрые взгляды вверх, откуда в промежутки между снежными вихрями прорывались зеленовато-фиолетовые сполохи необычайно яркого полярного сияния.

«Словно на дне океана чужой планеты, — думал Рассел. — Однако почему так интенсивно свечение? Такого еще не было здесь. Может быть, это результат падения болида? И, как назло, ничего не видно…»

Веревка размоталась. Рассел привязал конец к поясу и ждал. Легкое подергивание свидетельствовало, что Локк ползал в темноте, ощупью отыскивая будку с приборами.

Наконец веревка перестала дергаться.

«Добрался, — с облегчением подумал Рассел. — Но удастся ли ему при таком ветре перезарядить самописцы?»

Прошло несколько минут. Геофизик все острее чувствовал пронизывающий холод. Многослойный шерстяной костюм и меховой комбинезон не были надежной защитой от мороза и ветра. Здесь, возле купола Большой кабины, было чуть тише, а каково Локку на открытом пространстве ледяного склона…

Веревка продолжала оставаться неподвижной. Рассел осторожно потянул ее. Ответного сигнала не последовало.

Неужели веревки не хватило и Локк рискнул отвязаться? Это было бы чистейшим безумием в такой буран.

Рассел потянул сильнее. Сомнение исчезло: конец веревки был свободен. Включил рефлектор. Однако сильный луч света пробивал тьму не более чем на полтора-два метра.

Негнущимися пальцами Рассел торопливо привязал конец веревки к крышке люка и пополз в набитый снегом мрак.

* * *

Стонор беспокойно глянул на часы:

— Долго копаются…

Доктор, развалясь на диване, неторопливо потягивал ром.

Замечание Стонора почему-то развеселило француза. Он оскалил желтые зубы, хотел что-то сказать, но махнул рукой; посмеиваясь, налил себе еще рома.

Стонор нахмурился и отодвинул бутылку подальше от Жиро.