Мотылек летит на пламя - Лора Бекитт

Когда они вошли в комнатку с медной кроватью, старым дубовым шкафом и скрипучим полом, Лила произнесла первую фразу:

— Я грязная.

— Сейчас я попрошу воду.

Служанка довольно быстро принесла таз и кувшин, и Джейк отправился на улицу, чтобы купить Лиле одежду и какой-нибудь еды.

Когда он вернулся, держа в руках корзину и коробку, мулатка закончила мыться, но еще не успела одеться.

Лила стояла вполоборота, и свет стекал с ее тела, как золотистое масло. Она, как и прежде, выглядела чувственной и нежной, и Джейк не мог представить, что до нее дотрагивался кто-то, кроме него.

Джейк молчал, не в силах сдвинуться с места, и размышлял о том, что могут сотворить с человеком внезапные потрясения и долгая разлука. Ему чудилось, будто он позабыл все слова, которые помогли бы ему сказать, как свежа и красива Лила и как долго он ждал этого момента.

Она не понимала его реакции, отчего бурная радость в ее душе смешивалась с леденящим страхом.

— Я долго тебя ждала, — сказала она, пряча глаза, — так долго, как только могла. Я была верна тебе до последнего, но… невозможно жить в болоте и оставаться чистой.

— Тебе не надо было меня искать, — Джейк постарался, чтобы это не звучало как упрек, — я бы непременно приехал в Темру.

— Маму убили янки, — тихо сказала Лила, — и я поняла, что не могу оставаться на месте.

— Нэнси! Почему?!

— Она хотела меня защитить. Но… не смогла.

— Защитить… от чего? — прошептал Джейк.

«Не думай, забудь», — советовала Унга. Однако Лила всегда жила чувствами, а они редко подчиняются приказаниям разума.

— Было… тяжело, — запинаясь, проговорила мулатка, не уверенная, что сумеет признаться во всем, что с ней случилось, — не хватало еды, негры, которые выращивали хлопок, разбежались; к нам пришли янки, они не щадили никого и ничего. Мама вздрагивала от каждого взгляда, который бросали на меня солдаты и…

Она не могла говорить, ее душили слезы. Внезапно Джейк осознал, что она стоит перед ним полуголая, беспомощная, как на допросе или на рынке рабов.

Он сделал шаг, вырвал из рук Лилы грязные тряпки и бросил на пол. Обнял ее и тут же сказал себе, что он не лучше других мужчин, потому что тоже не мог думать ни о чем, кроме роскошного буйства ее волос, влажного блеска глаз и плавных изгибов смуглого тела.

— Я люблю тебя. Я с тобой. Мне безумно жаль Нэнси, но теперь тебе нечего бояться.

Глубоко вздохнув, Лила обвила руками его шею и спрятала лицо у него на груди.

Почувствовав, что желание становится нестерпимым, он рывками стащил с себя одежду и увлек Лилу на кровать, которая послушно просела под тяжестью их тел.

Джейк надеялся, что к нему постепенно вернется ощущение, будто он держит ее живую, трепещущую душу в своих ладонях, равно как вера в то, что завтрашний день будет таким же счастливым, как сегодняшний. Когда искренне любишь, все обязательно возвращается.

Не выдержав, Джейк осторожно коснулся внутренней стороны ее бедер, где кожа была теплой и нежной, как бархат, и ощутил густой и сладкий нектар. Его пальцы нежно надавливали и гладили, он наслаждался тем, как ее ждущая плоть пульсировала и разбухала под ними. Лила закрыла глаза и застонала, и он положил конец взаимным мукам, врезавшись в ее шелковистое, тугое, горячее нутро.

Джейк почувствовал, как Лила напряглась, а потом расслабилась и мягко выгнулась ему навстречу.

Она боялась этого момента, боялась, пока не вспомнила, сколько ночей провела в слезах, мечтая, чтобы Джейк очутился рядом. Он пробудил в ней сладострастную женственность и исчез, оставив наедине с бесконечными сомнениями и затухающей верой.

Теперь они вновь были вместе. Пришло время, когда день нельзя было отличить от ночи, а желаемое от действительного. Время, когда человек, отпустивший свои чувства на свободу, уже не властен над ними.

Потом Джейк вспомнил, что так и не показал ей новую одежду, что она, возможно, голодна, и ему стало стыдно.

Он сел на постели и потянулся к коробке. Странно, но он совершенно не помнил, что покупал.

В коробке оказалось розовое ситцевое платье со скромной отделкой из узкой бордовой тесьмы, в корзине — жареный цыпленок, хлеб, фрукты и бутылка вина.

— Оказывается, мы можем устроить настоящий пир, — сказал Джейк.

— В последнее время в Темре не хватало еды, хотя Айрин говорила, что мы не должны жаловаться, потому что это еще не голод.

— Айрин?!

— Да, она неожиданно вернулась и осталась в Темре.

— Как к этому отнеслась мисс Сара?

— Мисс Айрин изменилась. Ей все равно, как к ней относятся. Она просто делает то, что считает нужным.

— Она говорила о своем ребенке? Пыталась его отыскать?

— Да, но она не смогла попасть в Чарльстон, потому что дороги были закрыты.

Джек долго молчал, вспоминая выражение бесчувственного отчаяния в глазах Айрин, потом сказал:

— Я встретил мистера Юджина.

— Он жив?!

— Все это время он был в лагере для пленных конфедератов.

— Мисс Сара считала его погибшим.

— Надеюсь, он скоро вернется домой.

После обеда они вновь улеглись в постель, и Джейк рассказал Лиле о своих планах. Он снимет помещение на одной из центральных улиц, скажем, на Сент Чарльз-авеню, поместит объявления в газетах и начнет принимать пациентов.

— Белых? — поинтересовалась Лила, и он сдержанно произнес:

— Тех, у кого есть деньги.

— Только не янки, — неожиданно сказала она.

— Почему? — удивился Джейк, и Лила напомнила:

— Они убили мою мать.

Джейк не знал, как объяснить возлюбленной, что южане, те южане, которые некогда игнорировали его потому, что считали его происхождение недостаточно благородным, больше не в состоянии платить. Тогда как у янки и всяческих нуворишей карманы буквально набиты деньгами, и их волнует лишь то, что он всегда считал наиболее ценным, — его умение и опыт.

— Ты по-прежнему хочешь жениться на мне? — робко спросила Лила.

— Да.

— Тогда тебе придется или прятать меня, или поссориться со своими родителями.

— Я с ними поговорю, — сказал Джейк, подозревая, что это бесполезно.

— Я виделась с твоей матерью, — призналась Лила. — И мне сразу стало ясно, что она никогда меня не признает.

— Унга говорила об этом. Тогда ты была для моей матери одной из многих; возможно, мне удастся заставить ее посмотреть на тебя другими глазами?

— Если твои родители ненавидят цветных, как ты мог связаться со мной! — с горечью проговорила мулатка, и Джейк ответил: