Выбирай - Алекс Коваль

всегда чарующе-шоколадные и невероятные.

Она стоит на берегу, под порывами легкого ветра, обхватив себя рукам. Такая нежная в этом белом платье. Ветер растрепал ее длинные распущенные волосы, а подол колышется вокруг стройных босых ножек, зарытых в горячий белоснежный песок.

Свадьба для двоих – это была наша мечта. Ее. Которая стала и моей. Только Кати и я. Не так давно мы чуть не лишили себя этого. Сначала оба сделав не тот выбор. Отступив за шаг "до". А потом нам для закрепления “знаний” кто-то там сверху ясно дал понять, что друг без друга нас не будет.

Наверное, жизнь и правда дает нам исключительно столько, сколько мы можем вынести. Каждый урок и каждая подножка дается нам, чтобы мы еще сильней ценили то, что у нас есть. Мы – два дурака, которые чуть не потеряли друг друга, но если бы не это расставание, не эта авария… не испытали бы мы никогда того, что есть у нас сейчас.

Я чувствую ее любовь ко мне каждой клеточкой, каждый ее вздох мой и для меня. И ради такого взгляда, каким она смотрит на меня сейчас, я готов снова пройти весь тот ужас. Еще и еще, только бы этот огонь любви: искренней и безумной – в ее глазах никогда не погас.

Улыбка появляется сама собой, а я просто не в силах выразить всю глубину чувств к этой девушке и, стремительно сокращая между нами расстояние, подхожу и обнимаю, сжимая в кольцо рук. Целую в висок и вдыхаю уже родной аромат родной для меня женщины.

– Напугал, – смеется Кати и обхватывает своими ладошками мои, удобней устраивая голову у меня на плече.

Волны с шумом набегают на берег, а тучи все ближе. Еще немного, и природа разразится проливным дождем.

Совершенно нетипичная погода для свадебной церемонии, но это даже круче. Изначально все в нашей паре было нетипично, нестандартно, и этот вечер – лишнее подтверждение тому, что не надо ждать солнца, чтобы быть счастливыми.

– Небо какое хмурое… завораживает, да? – слышу восхищенный шепот Кати, которая сжимает мои ладони, а я молчу, не зная что ответить. – Оно вообще тут невероятное.

– Нравится?

– Я в восторге. Это будет самая замечательная свадьба, Макс…

О да… свадьба. Сколько мы спорили с родителями, доказывая, что не нужна нам громкая церемония в столице. Это только наш день. И других людей здесь быть не должно.

Опускаю ладонь на сильно округлившийся животик и чувствую, как ребеночек начинает активно пинать. Наш маленький киндер-сюрприз. По-другому и не скажешь.

– Нам пора… наверное, – слышу неуверенное и ловлю ее взгляд. На пухлых губах соблазнительная улыбка. Кати разворачивается в моих руках и, насколько позволяет животик, обнимает за шею. – Ну что, Максим Александрович, вы готовы попасть в мое вечное рабство?

– Уже давно, детка, – целую хитрый уголок любимых губ. – Уже очень давно…

– Мася… – опадает улыбка, и я вижу, как в ее глазах застыли слезы.

– Ну нет, Кати, ты же не будешь рыдать в день нашей свадьбы, да? – пытаюсь разрядить обстановку шуткой, но Кати, кажется, не до смеха. Как всегда, хмурит свои идеальные бровки и упрямо поджимает губы.

– Макс, я очень сильно тебя люблю! Я косячила, и если бы…

– Т-ш-ш… – качаю головой, перебивая, разглаживая пальцами морщинки на лбу. – Тормози, детка…

– Нет. Ты меня выслушаешь, Гаевский! – дуются губы. – Я хочу, чтобы ты знал.

– Мы еще не поженились, а ты уже решила устроить первую семейную ссору?

– Если бы ты не… не… – не выжил. До сих пор не верю, что такое бывает, выкарабкаться практически в последний день жизни. Это чудо, не иначе. И, наверное, это чего-то да стоит?

– Я понял, детка.

– В общем, я бы не смогла без тебя, – дрогнул голос Кати, а по щеке покатилась слезинка. – Я… думала об очень плохих вещах, когда увидела тебя в больнице… я хотела… – запинка и всхлипы. – Жить без тебя я не хотела…

– Хватит. Я понял, хорошо, – прижимаю свою плаксу. Боюсь даже представить о каких таких "вещах" думала моя кареглазая ехидна. – Теперь я здесь, я с тобой. Мы справились, слышишь? – обхватываю ладонями румяные щеки и тяну уголки губ, заставляя любимую улыбнуться.

– Ты самое прекрасное, что могло со мной случиться, – шмыгнув носом, говорит моя девочка. – И твои слова, про бороться одному… я тогда не понимала, а после того, как ты попал в больницу, я поняла. Это страшно, тяжело и… – тяжелый вздох и слабая улыбка на губах, – и спасибо! Спасибо, что сражался за нас двоих, родной…

Я сентиментальным не был никогда, но сейчас в груди защемило, а в голове тихое ликование. Дай бог каждому в своей жизни услышать такое “спасибо”.

– Повтори еще раз.

– Спас…

– Нет, – качаю головой, целуя в лоб, нисколько не сомневаясь, что она поймет, о чем я.

– Я же говорю тебе это каждый день! – хохочет Кати.

– И все равно, требую на бис.

– Родной! – привстает на носочки и целует в кончик носа. – Мой! – блуждая пальчиками по моему лицу. – Мой любимый, родной Гай. Вредный, упрямый, без пяти минут муженька. И знаешь, что? – шепчет мне в губы.

– М-м-м?

– Я никому не отдам тебя. Мой Макс.

Тянет меня на себя сильная девчонка, заставляя рассмеяться и наклониться. Накрывает своими горячими крышесносными губами мои в тягучем, сладком поцелуе.

Ее. Однозначно!

Эпилог. Кати

А на недельку раньше, чем следовало, через два с половиной месяца после нашей потрясающей свадьбы на берегу Индийского океана, когда Максим Гаевский надел мне на безымянный пальчик обручальное кольцо и поклялся любить до конца своих дней, на свет появился наш малыш. Наш маленький богатырь, что на последних неделях просто запинывал своими крохотными ножками изнутри, стоило Гаевскому уехать из дома хоть на час. Абсолютно папин сын, с его глазами и уже сейчас месяц от роду с такой же ехидной ухмылкой. Светловолосый, синеглазый ангелок со сладкими щечками и крохотными ручками.

Наш Артемий.

На родах, как не упрашивал меня Макс, я наотрез отказалась от его присутствия. Не то это действо, который должен видеть мужчина, пусть даже и любимый до умопомрачения.

Однако Гай был другого мнения, и даже за неделю “до” он умудрился надуться и обидеться на меня. Бурчал, как старый дед, но все-таки я осталась непреклонна, и ему пришлось смириться.

Лучшая клиника, лучшие врачи, и, кажется, мой Гай переживал, когда меня везли рожать, сильнее, чем я сама. Никогда не забуду этот испуганный взгляд и нервно трясущиеся