Черная сага - Сергей Булыга

Я ничего на это не сказал. Мы расплатились с ним и вышли из харчевни. Обговорили все, как есть. И я сказал, что мы пойдем на Рубон, к Владивладу!

И в тот же день мы покинули Йонсвик. Прошли вдоль берега, пришли к устью Рубона, вошли в него и поклонились Хрт – там на холме есть капище, и там стоит его каменное изваяние. Я резал себе руку до крови и этой кровью мазал ему губы. А Хрт молчал. Я тогда еще мазал. И еще. И еще! А Хрт все равно молчал.

И тогда я тоже смолчал – не стал им говорить о том, что это очень нехороший знак, потому что зачем им это знать, разве это прибавит им сил? Вот о чем я тогда думал, когда мы двинулись дальше. Я также думал еще вот что: что им также вовсе ни к чему знать и о том, что Владивлад – это мой злейший враг. Потому что, может, теперь это уже и не так. Ведь враждовали мы когда? Еще при Хальдере, когда мы пришли в Уллин и, взяв город на копье, явились к капищу – и я сидел, а Владивлад стоял, – и воздавали дары Хрт, рабов и золото, и Хрт их пожирал огнем, а после Владивлад склонился передо мной и я мечом отрезал ему бороду, бросил ее в огонь – и Хрт принял и бороду, и Владивлад стал младшим, а я старшим…

Но это было давно! К тому же я и Владивлад – мы оба из рода Хрт и между нами дозволено многое. А Барраслав – это чужая кровь. Да и какой он Барраслав – он Нечиппа! Он темнорожий, вот кто! А посему и я, и Владивлад, и Верослав, и Судимир, Гурволод, Миролав, Стрилейф – все до единого мы должны вместе придти к Ярлграду и перебить тех чужаков всех до последнего! Вот о чем думал я тогда. Но Ярглрад, я и об этом тоже думал, был еще очень далеко. А вначале мы прибудем в Уллин, где меня встретит Владивлад. И он будет сидеть, молчать, пощипывая бороду, а я буду стоять перед ним и говорить и говорить и говорить! Еще бы! У Владивлада за спиной будет дружина, в дружине триста воинов. И Уллин, если надо, выставит три тысячи, не меньше. А у меня всего один корабль. Вот тут и будешь говорить, и будешь растекаться сурьей. А он будет молчать. Долго молчать! А потом усмехнется и спросит:

– Ты кто такой?

А я скажу:

– Я – Айгаслав, сын Ольдемара, старший ярл.

А он вот так нахмурится и скажет:

– Нет, это неправда. Потому что и Ольдемар давно убит, и Айгаслав. Ольдемара убили в бою, а Айгаславу отрезали голову. А ты – не знаю, кто такой.

Он так и прежде говорил, еще при Хальдере, и мы тогда явились к Уллину и и я отстриг у Владивлада бороду и сжег ее на жертвенном костре, и Владивлад мне поклонился, и Уллин мне платил, и Владивлад был тих… А через год опять забунтовал, поднялся, и Хальдер говорил, что он предупреждал меня, что он хотел сжечь всего Владивлада, а я сжег только одну его бороду.

А вот теперь ярл Владивлад крепко сидел с большой дружиной в Уллине, а у меня был всего один корабль – и я шел к нему за помощью, я собрался ему кланяться – и знал, что он будет сидеть и усмехаться, и, если захочет, будет спрашивать, кто я такой, а нет – будет просто молчать. Вот так-то вот! А тут мне еще приснился сон…

А сон был вот какой. Я – совсем маленький, мне года три, не больше, и я сижу на коленях у Хальдера. Хальдер внимательно смотрит на меня и спрашивает:

– Ты кто такой?

Но я не отвечаю – я молчу и в страхе озираюсь. И вижу – мы в какой-то хижине, сидим возле стола, а рядом с нами Бьяр, а у двери стоит какой-то человек, одетый в рубища. Это, должно быть, смерд. Смерд тоже перепуган и молчит. А Хальдер строго у него спрашивает:

– Хозяин, кто это?

– Мой сын, – так отвечает этот смерд.

Тогда Хальдер осторожно – двумя пальцами – поворачивает мою голову, указывает на висок и теперь спрашивает:

– А это что?

– Родимый знак, – так теперь отвечает смерд. – Это очень недобрый знак. Мы, господин…

Но Хальдер, рассмеявшись, говорит:

– Нет, ты не прав! Это – знак власти. Очень большой власти! И ты за это, смерд…

Тут Хальдер замолкает, а после, повернувшись к Бьяру, говорит…

Говорит по-окрайски! Я по-окрайски знаю хорошо, я жил в Окрайе, я там женился…

Но это там – в той, в моей настоящей жизни, а вот во сне я ничего не понимаю! А Хальдер говорит и говорит, Бьяр ему отвечает, и они спорят, ссорятся! А после Хальдер ссаживает меня с колен, встает из-за стола и что-то кричит Бьяру. И Бьяр кричит в ответ. Хальдер хватается за меч… Но тотчас, успокоившись, вновь – уже тихо – говорит, и они выходят из хижины. И смерд выходит вслед за ними. И вот уже их шаги замирают где-то вдали, в темноте…

А я стою возле стола, мне страшно. Но тут я замечаю на столе кусок хлеба, беру его и начинаю есть. Я очень голоден, я жадно ем, я забываю обо всем!

Но вдруг из-за печи ко мне выходит…

Ключница. Да-да, это она! Только теперь она одета непривычно просто. И ключница берет меня на руки, прижимает к груди и уносит, кладет на лежанку, и начинает нежно приговаривать, а после напевать. Мне хорошо – я сыт и мне тепло, – мои глаза сами собой закрываются, я засыпаю, я сплю…

А просыпаюсь, вижу: я на корабле, а рядом со мной Сьюгред, а вон, дальше, Лайм, а вон, и это уже с обеих сторон, сидят гребцы, они быстро, споро гребут, корабль идет вверх по реке, и мы скоро прибудем в Уллин, и Владивлад с усмешкой спросит у меня: «Ты кто такой?», а я ему скажу…

И вот тут мне опять стало страшно. Потому что я опять стал думать, что же мне ему отвечать?! Кто я такой на самом деле? Ведь я не Ольдемаров сын, теперь я это точно знаю, а лгать врагу ради спасения – это, значит, признать свою слабость, это бесчестье, я Владивладу лгать не буду – я скажу, как есть! А дальше что? Он посмеется надо мной, Лайм отвернется от меня, Лайм уведет корабль, и что тогда будет?

Но дальше я думать не стал. Я тогда просто лежал и смотрел на облака. Сьюгред спросила:

– Что случилось?

– Нет, ничего, – ответил я. – Все хорошо, моя любимая.

И продолжал лежать, смотреть на облака, на пролетавших птиц. Когда мы еще были в море, мне думалось, что вот мы придем в Ярлград, изгоним Верослава и придем на кумирню, и разведем священные костры, и воздадим дары, Хрт примет их, и все будут кричать: «Ярл Айгаслав! Наш ярл! Сын Ольдемаров! Хей!». Но этого, тогда я уже это знал, не будет. Ярл Верослав бежал, Ярлград поддался темнорожему Нечиппе, Нечиппа сидит там, где прежде я сидел, и ест и пьет мое, владеет моим и дарует моё… Нет, не моё! Потому что кто я? Смерд и сын смерда, ярл Владивлад был прав, когда не пожелал меня признать. Да и не он один! А их, таких, кто называл меня подкидышем, было очень много, а мы хватали их и жгли, и резали их, и топили, и обрубали им языки, и вынимали им глаза! И приносили в дар Хрт! И Хрт их принимал. Значит, это ему было любо. И я тогда был ему люб. А теперь всё переменилось – теперь ему люб Барраслав, теперь Барраслав – старший ярл над всей Нашей Землей, а я – совсем никто…

Нет, почему же! Теперь я точно знаю, кто мои родители. Отца я, правда, видел только один раз, и то только во сне. А мать я знаю хорошо! Она была покорная раба. Хальдер хвалил ее, ставил другим в пример. Он даже позволял ей приходить ко мне, когда я сплю. Он говорил мне: