Леди и одинокий стрелок - Валерия Вербинина

– Это что такое? – спросила Амалия. И, прежде чем Билли ответил, она поняла.

Поняла – и не поверила.

– Алмазы, – ответил Билли. – С виду совсем как булыжники, но, по-моему, это они самые и есть.

– Билли, – прошептала Амалия, с трудом обретая дар речи, – как ты… Когда ты…

– Они и правда были в колодце, – объяснил Билли. – Пока вы смотрели там, за домом, я огляделся вокруг и подумал, куда бы я спрятал, если бы у меня было что прятать. И вдруг я вспомнил, как пьяница плел что-то про то, что он не выносит вида воды.

– Но это был не настоящий пьяница, Билли, – напомнила Амалия.

– Но копировал-то он настоящего Джимми Роулинза, – возразил Билли. – Короче, я заглянул в колодец и нашел вот эту штуку.

– И ничего мне не сказал? – От возмущения Амалия не говорила, а сипела.

– А кто у меня платок отнял? – насупился Билли. – Кто в той речке меня чуть не утопил? А моим именем кто назывался? Вот я и решил, что раз уж ты такой умный… то есть такая умная, то и догадывайся сама.

У Амалии просто не было слов. Она пересилила себя и залезла в мешок.

– Так это оно? – спросил Билли.

– Ага, – кивнула Амалия, как завороженная, таращась на алмазную россыпь.

– И на сколько там примерно?

– Понятия не имею. И знаешь что, Билли?

– Что? – насупился юный бандит, предчувствуя, что сейчас его начнут честить на все корки за то, что он ничего не сказал, когда нашел алмазы.

– Ты – гений.

– Я-то? Ну да, конечно, – скромно отозвался Билли Пуля и кашлянул в кулак.

7 февраля 1881 года Ричардсоны прощались с Амалией на вокзале в Сан-Антонио. Рядом с разодетой по последней моде мадам Дюпон стоял светловолосый юноша, как две капли воды на нее похожий. На нем был сшитый с иголочки новехонький сюртук, панталоны модного коричневого цвета и почему-то – сапоги со шпорами вместо полагающихся по случаю кожаных ботинок.

Амалия, как и обещала, увозила Билли с собой на лечение в Европу. Для такого случая Билли пришлось как следует принарядить. Он извел Амалию нытьем, что костюм слишком узкий и что в нем некуда спрятать револьверы, чтобы их не было заметно. Впрочем, костюм он все же надел, но от ботинок отказался наотрез, и Амалия сдалась.

Провожать Амалию явились: дядюшка Чарли, очень представительно выглядевший в рыжем клетчатом костюме и с тросточкой, Роберт П. Ричардсон под руку с Арабеллой Хэрмони, которая вся сияла, а также импозантный Риджуэй Стил, все-таки выкроивший минутку посреди своих совершенно неотложных агентских дел. Амалия одарила последнего сияющим взглядом, отчего Билли насупился.

– О! Дорогой Ридж! А я-то все гадала, придете ли вы.

Риджуэй едва не опоздал к отходу поезда и стал извиняться, ссылаясь на занятость. Полковник сурово посмотрел на него. Если вначале Амалия ему решительно не нравилась, то теперь он уже не понимал, как вообще можно было хоть в чем-то ей противоречить.

– Дорогая леди, – сказал старый вояка, – благодаря вам Арчер теперь может спать спокойно. Мы бесконечно благодарны вам за все, что вы для нас сделали, и никогда не забудем вас, что бы ни произошло. Если когда-нибудь у вас появится свободное время, мы будем счастливы видеть вас на своем ранчо.

– Надеюсь, вы сохраните о нашей стране хорошие воспоминания, – сказала Арабелла.

– О, самые лучшие! – заверила ее Амалия.

Кондуктор засвистел, и Амалия заторопилась к своему вагону. Вслед за ней двинулся и Билли, неуверенно поглядывая на состав, которому предстояло их везти. За всю свою жизнь Билли катался в поездах три раза: два – когда его везли из Сан-Антонио в Остин для суда и в обратном направлении после суда, а третий раз они проехались в порожняке с Амалией, когда им надо было найти Мэри Десмонд. Как всякий настоящий ковбой, Билли не доверял поездам.

– Пойдем, Билли, – сказала Амалия. – Мы же не хотим опоздать!

Они поднялись в пульмановский вагон и уселись в комфортном купе. Билли со вздохом оглянулся. Окружающая роскошь нагоняла на него тоску. Он просто не понимал, для чего нужны все эти мягкие подушки, красивая обивка и печка под ногами.

Риджуэй Стил подошел к их окну.

– Значит, вы уезжаете… – сказал он.

– Именно, Ридж.

– И я вас никогда больше не увижу…

– Скорее всего, да.

– Жаль, – вздохнул Риджуэй. – Если вы когда-нибудь захотите вдруг навестить меня, я буду не против, помните об этом. Если вам надоест ваш Дюпон…

Амалия покачала головой. И правда, как может надоесть человек, которого попросту не существует?

Риджуэй приподнял котелок и отступил на шаг назад.

– Ридж! – окликнула его Амалия. Она извлекла из сумки какой-то довольно объемистый пакет. – Это вам. На память обо мне.

– Что это? – спросил несколько удивленный агент, принимая подарок через раскрытое окно.

Билли поморщился и расстегнул сюртук и жилет.

– Секрет, – беспечно сказала Амалия. – Прощайте, Ридж, и да хранит вас бог.

Билли вздохнул и стал разглядывать свои часы, прикрепленные цепочкой к жилету. Это были его первые в жизни часы, и он гордился ими, как ребенок – новой игрушкой. Только купив ему часы, Амалия сумела уговорить его надеть к ним костюм.

– И все-таки вы это зря, – заметил он с укором, когда Ридж отошел с озадаченным выражением лица.

– Что зря?

– Страховые компании, – заявил Билли, – должны платить, коли уж берут на себя такие обязательства. А то нечестно получается: все им денежки, а они людям – шиш.

– Билли, – тихо сказала Амалия, – я никогда не смогла бы использовать эти алмазы. Мне было бы стыдно.

Билли только шмыгнул носом.

– Я знал, что вы именно так и поступите, – заметил он.

Поезд плавно тронулся с места. Засвистел головной котел, выпуская пар, застрекотали колеса. Неожиданно Билли подскочил на месте.

– Господи боже мой, опять она! Нет, в следующий раз я точно ее пристрелю, до того она мне надоела!

Вдоль перрона, спотыкаясь, бежала миссис Бишоп, дама-благотворительница, и пронзительно кричала:

– Остановите поезд! Я опаздываю на суд в Остин! Немедленно…

Но состав уже набрал скорость, и вскоре вокзал Сан-Антонио скрылся из глаз.

– Слава богу, – вздохнула Амалия, – нам повезло. Страшно даже подумать, что бы случилось, если бы она тебя увидела.

– Я же сказал: я бы ее пристрелил, – проворчал Билли и извлек из кармана какой-то увесистый булыжник. Амалия уставилась на него во все глаза.

– Господи, Билли, а это-то зачем?