Н. С. Хрущев. Воспоминания. Время. Люди. Власть. В 2 книгах. Книга 2 - Никита Хрущев

Мы – коммунисты, марксисты-ленинцы, верим в свою теорию, верим в свою идеологию, убеждены в том, что «владыкой мира будет труд», что победа за рабочим классом. Но эта победа сама по себе не придет. Этой победы надо добиваться в борьбе. Возможно мирное сосуществование различных государственных систем, но мирного сосуществования в идеологии быть не может. Это было бы предательством народов со стороны марксистско-ленинских партий. Я убежден, мы победим!

Когда-то я допустил неосторожное выражение в отношении Америки, сказав, что мы закопаем врагов революции. Вражеская пропаганда подняла мои слова на щит: мол, Хрущев, советские люди хотят закопать народы Соединенных Штатов Америки. Так они использовали в своих целях брошенную мной фразу. На пресс-конференции, когда мне ставили этот вопрос, я разъяснял: мы никого не будем закапывать, а враждебный буржуазный класс закопает сам рабочий класс Соединенных Штатов. Это внутренний вопрос каждой страны, люди сами решают, по какому пути им идти и какими методами добиваться победы.

Революционное рабоче-крестьянское правительство Венгрии не сразу разместилось в Будапеште. Сначала они поехали в Ужгород. Оттуда новое правительство обратилось по радио к населению, зачитало свою платформу и призвало народ поддержать ее. Развернулся новый этап борьбы. Из Ужгорода они переехали в один из венгерских городов. Еще до выступления основных сил все аэродромы Венгрии без сопротивления были захвачены советскими войсками. Только Будапешт еще не контролировался новыми силами. Крестьяне в большинстве не были задеты волнениями. Промышленные центры колебались. В каждом из них часть коммунистов твердо поддерживала социалистический строй, хотя и не все. Нужно заранее отбить нападки тех, которые хотели бы втолковать, что это было восстание против социализма, против марксистско-ленинского учения. Нет! Так формулируют только враги социализма. Но это неправильно!

Дальнейший ход событий подтвердил наши надежды. Контрреволюция в Венгрии была ликвидирована.

Когда мы принимали решение о применении военной силы в Венгрии, среди нас не было Микояна и Суслова. Они находились в Венгрии и вернулись ночью, перед тем как мы с Маленковым и Молотовым собрались лететь на встречу с польскими товарищами. Микоян, с которым я жил рядом, узнал, что мы готовимся ехать, позвонил мне и сказал, что хотел бы встретиться. Мы встретились в последнюю минуту, я уже оделся, чтобы ехать на аэродром[219].

Я ему рассказал о нашем решении. Он стал возражать, боясь, что тем самым мы подорвем репутацию нашего государства и нашей партии, высказывался против применения вооруженной силы. «Решение уже состоялось, – ответил я. – И я тоже проголосовал “за”!» – «Но нас там не было», – заволновался Микоян. «Вас не было, потому что вы отсутствовали в Москве. Мы не имели возможности ожидать вас». – «Требую собраться заново», – не соглашался он. «Сроки намечены, ничего нельзя изменить, весь наш план нарушится, а мы с Молотовым и Маленковым должны вылететь немедленно. Я считаю, что решение принято правильное, а ты ошибаешься». Анастас Иванович разнервничался и даже пригрозил, что не ручается за последствия и в знак протеста может что-либо над собой учинить. «Это было бы большой глупостью, – сказал я ему, – но я верю в твое благоразумие. Ты поймешь правильность нашего решения». На том и расстались. С Сусловым я тогда не беседовал.

Порядок в Венгрии был наведен быстро, за исключением Будапешта. Там к борьбе подключились офицеры венгерской армии, началось организованное военное сопротивление. В дома втащили пушки, простреливали из них улицы, создали оборонительные очаги. Но и там бои продолжались не более трех суток. Можно было бы и раньше все завершить, грубо сломив сопротивление. Но тогда пришлось бы применять более разрушительные средства, а мы не хотели разрушать город, как в 1945 году. Новое правительство стало действовать, собирать сторонников. Мы командировали в Будапешт Маленкова. Требовалось установить связь нового руководства с нашей армией. Командовал войсками в Венгрии генерал Казаков[220].

Он правильно понял задачу и умело поддерживал спокойствие в стране. Ведь прежняя венгерская армия, собственно говоря, уже не существовала; следовательно, функции обеспечения порядка должна была взять на себя наша армия. Казаков, между прочим, выставил заслон на границе с Австрией, чтобы прекратить использование этой границы враждебными социалистической Венгрии силами. Ситуация стала стабилизироваться. Партия трудящихся переименовалась и называлась теперь социалистической рабочей. К сожалению, не все люди, привлеченные в состав правительства и в руководство партии, действовали слаженно.

Сейчас историки, наверное, уже все разложили по полочкам. Ныне нет нужды выпячивать все разногласия тех дней. Но тогда не все правильно разобрались в происходившем. Контрреволюцию порою называли революцией. Ведь если восстание было революционным, то как именовать тогда правительство, которое подавило революционный взрыв? Многие запутались в трех соснах. Мы в Москве регулярно получали венгерские газеты. В ряде них продолжалось освещение событий с неправильных позиций. Говорилось, что русские выступили против прогрессивных сил. Я позвонил Маленкову: «Ты знаком с тем, как недавние события освещаются в венгерских газетах?» – спросил я его. «Да, слежу». – отвечает. «Чего же ты допускаешь такое и не разъясняешь, что под такими лозунгами нельзя добиться нормализации обстановки в Венгрии? – надавил я на него. – Если дается лозунг, что это была революция против Ракоши, то как называть действия, направленные против Надя?» – «А что я могу поделать, – оправдывался Маленков. – Я им говорил, да они не соглашаются». – «Тут – основной вопрос, – наседаю я. – Они не согласны, так как не понимают дело до конца. С этим мириться нельзя. Считаю, что ты проявляешь недостаточно активности и настойчивости». – «Нет, я все делаю, что могу, но они не согласны, я же беседовал с новым руководством». Тогда Президиум ЦК КПСС высказался за то, чтобы я вылетел в Будапешт[221].

Я очень надеялся на Мюнниха. Недоумевал, как же он, старый волк, который прошел революцию, может не понимать таких вещей? Сколько лет он прожил в Советском Союзе; казалось бы, должен быть подготовлен к правильному пониманию событий… Встретили меня на аэродроме[222]. Я попросил проехать по улицам Будапешта, который плохо знал. Я был там в 1946 году – и мне город очень понравился: живописный, красивый, с хорошей застройкой и хорошей архитектурой. Дунай – настоящее украшение Будапешта, как и бассейны, наполненные горячей минеральной водой, бьющей из расположенных под городом источников.