Новые дороги - Галина Дмитриевна Гончарова

рукой, и кости укрепить на время, и раны у нее затянутся быстро, но зачем?

О каком благородстве может идти речь – с такими существами?

Правильно. Ни о каком. С ними и кастет, и свинчатка, и гаррота… клинок – это для людей. А не для… гхм. Вот ведь козел вонючий… поди перетащи его…

– Вот теперь будет сложнее, – вздохнула Моргана. – Мия, тебя не затруднит вскрыть ему вену?

– Да, конечно. А зачем?

– Чтобы он умер, – даже удивилась Моргана. – А его сила достанется мне с последним вздохом. Не вся, многое рассеется…

– Так со всеми можно? И мне тоже?

Лоренцо качнул головой. Подобных вопросов от сестры он не одобрял. Но… если бы не Мия, Адриенна была бы обречена. И он тоже.

Пусть сестра делает все, что пожелает!

Если ей захочется скушать печенку этого типа, он лично ее вырежет. И нарежет тоже лично.

– Тебе нельзя, – честно ответила Моргана. – Хотя сейчас, может, и получится… у тебя и детей с потомком Диэрана быть не должно бы, и запечатление ты провела, я вижу. И сила твоя стала стабильной. Так что все может получиться. Посади его, пожалуйста, в кресло, чтобы мне было удобнее, вскрой вену, лучше на шее, чтобы быстрее, и смотри…

– Кровью перемажешься, – предупредила Мия.

Моргана кивнула.

– Да… тогда где лучше?

– Да что у него – вен мало? – удивилась Мия, преспокойно разрезая штаны коменданта в нужном месте. – Вот тебе бедренная артерия[13].

Для верности Мия поковырялась кинжалом побольше и, судя по тому, как быстро алым ручейком побежала кровь, попала куда надо.

Моргана опустилась на подлокотник кресла, так, чтобы не сильно испачкаться.

От боли дан Фортунато пришел в себя, но сильные руки прижали его к креслу, не давая двинуться.

– Тише, – шепнул в ухо мужской голос. – Не дергайся, убью…

Нравится не нравится, оставлять женщин один на один с комендантом Лоренцо не собирался. Может, Нери и подергался бы, но…

Кровотечение из артерии – штука неприятная, зачастую смертельная, а еще… при кровопотере люди слабеют.

Голова кружится, сознание мутится, теряется…

Вот это с мужчиной и произошло.

Голова коменданта откинулась назад… он уплывал куда-то в розовом тумане, и когда к его губам прижались горячие девичьи губы, даже не удивился.

Все ведь в порядке?

Правда?

Или нет?

Он не знал. Он просто уплывал куда-то в темноту, его не было, не было, не было…

* * *

Моргана оторвалась от губ коменданта. Брезгливо вытерла рот.

– Гадость…

Мия промолчала. Ей тоже не понравилось это зрелище. Истекающий кровью человек, женщина, которая окровавленными пальцами начертила у него на лбу сложный символ, и припала губами к губам в ожидании последнего вздоха – той самой капли силы и жизни…

– Если нужно будет… можешь попробовать. Что-то ты взять сможешь, – разъяснила Моргана.

Выглядела она намного лучше.

Баттистина Андреоли и так молода и хороша собой, но сейчас… столько энергии было в каждом ее движении, столько силы!

Зверствовала Моргана не просто так. Она бы обошлась и без этого, но впереди еще одно важное дело.

* * *

Покои коменданта были на первом этаже. И Мия, оглядевшись, выскользнула из них наружу. Огляделась: нет! Никто не видит… вот и отлично! Теперь вперед, к королеве!

Повела плечами, окончательно принимая облик эданны Чески, медленно пошла по коридору.

Стражники ее останавливать не решались.

Эданну Франческу все отлично знали в лицо. И про то, что комендант ее родственник, – тоже. Так что…

Ненавидящими взглядами провожали. И только.

Но не останавливали. И не заговаривали. Эх вы, люди… видите же, что подлость творится! Так что молчать?

Вот и нужные им покои.

Фрейлины… эданна Сабина…

– Ты! – шагнула вперед эданна.

Лоренцо остановил ее, перехватил.

– Эданна Вилецци желает поговорить с ее величеством.

– Сука! – прошипела Сабина.

Мия молчала.

Так же молча она и прошла к комнатам королевы и вошла без стука. Какие уж тут церемонии?

Да и не похож ее голос на голос эданны Вилецци. А отработать времени не было.

Вперед, и только вперед!

Лоренцо закрыл дверь и задвинул засов. Вот так… Адриенна?

Слияние дорог

Адриенна не спала.

Глупо тратить на сон последнюю ночь, которая ей осталась.

А фрейлины? Или эданна Сабина? Приглашать кого-то Адриенне решительно не хотелось. Вот еще…

Будут смотреть горестными глазами, будут натужно улыбаться, пытаться что-то сказать – это так неправильно и так тоскливо! Ни к чему…

Адриенна сидела и гладила кота. Сидела у окна, которое открыла, наплевав на ночной холод и сырость с реки, дышала воздухом, куталась в теплую шаль. Еще не хватало последнее утро себе соплями испортить!

Лучше бы выйти на балкон, но и так сойдет…

Бокал вишневого взвара рядом, блюдце с пирожными, под шалью, на коленях, уютным теплом – кот. Нурик все понимал.

Свернулся пушистым черным клубком на ее коленях, мурчал, потягивался, слегка когтил ткань платья… на драгоценном бархате появлялись затяжки.

Адриенна уже отдала приказания.

Утром – ванную. И платье. Черное и серебряное.

В вечность она уйдет как Адриенна Сибеллин. Не как Адриенна Эрвлин, вот еще не хватало! Эданна Сабина послушалась, и фрейлины возились с платьем сейчас.

Отпарывали воротник, убирали с него украшения…

Пусть возятся.

Шаги за спиной Адриенну не удивили и не напугали. А чем ее вообще можно напугать сейчас? Она уже приговорена, вот и все…

– Что еще? – не поворачиваясь, спросила она.

– А что еще надо?

Голос был знаком Адриенне. О, как он был ей знаком!

– Мия?!

Если бы не кот, Адриенна подскочила бы с кресла. Но…

Она осторожно переложила мохнатого друга на подушки, укрыла сверху шалью, и только потом, контролируя каждое движение, повернулась.

А вдруг ей показалось?

Вдруг это издевательство такое?

Но нет.

– Мия! Энцо!!!

Моргану королева даже не заметила. Просто с разбега повисла на шее у Лоренцо Феретти – и тот подхватил свою любимую.

Клятвы?

Явись сюда лично Филиппо Эрвлин, свечку держать – их бы и это не остановило. Первый поцелуй получился таким невероятно сладким, что голова закружилась… в груди что-то защемило, сердца колотились как бешеные, в унисон… пальцы у Адриенны были ледяными.

– Энцо…

– Риен…

Глаза в глаза. И больше ничего не надо…

Если бы еще весь мир мог подождать… недолго, лет сто… Двести… вечность! Это же недолго?

Увы, мир в лице двух его представительниц избытком романтизма не страдал. А Мие так и попросту было больно.

Вот так могло бы и у них с Рикардо…

Могло, а не было, не случилось, не срослось. И не заставишь ты никого себя полюбить, увы. И умерших не вернешь.

Больно.

Моргане