Цивилизация труда: заметки социального теоретика - Татьяна Юрьевна Сидорина

ему интересно, тогда и столько, когда и сколько он захочет, когда и сколько ему это будет нужно.

Второй сценарий. Человек должен научиться жить, не встраиваясь в схему производства, не завися от регулирующего механизма общественного труда.

По поводу второго сценария хотелось бы дать некоторые пояснения. Осуществление первого сценария, если его рассматривать в качестве перспективы человеческого существования, неизбежно потребует определенной перестройки мировосприятия, изменения отношения к организации жизни.

На протяжении столетий человеческая жизнь встроена в систему регулирующих процессов и зависит от них. Встраивая свою жизнь в круговорот веществ, труда и производства, человек самостоятельно признает и принимает зависимость от этого внешнего регулятора, который в результате подчиняет человека, принимая на себя организацию его жизни. Безусловно, проще быть ведомым, чем принимать самостоятельные решения. Но добровольное признание (или выбор) подобного подчиненного положения противоречит достоинству человека и его способности к волеизъявлению. Не случайно литература по философии техники пронизана тревогой по поводу возрастающей зависимости человека от техники. Безусловно, далеко не все люди размышляют о довлеющих над ними регуляторах жизни (будь то труд, власть или природа), и большинство из них даже рады той или иной предлагаемой извне организации жизни. Однако эта заинтересованность в некоем внешнем регуляторе, жизнеорганизующем факторе является свидетельством несамостоятельности человека и даже его тяготения к подобной несамостоятельности, заинтересованности во внешнем руководстве, что является свидетельством слабости и порождает основания для установления различных вариантов внешнего управления.

Человек боится оказаться в плену у техники, но в тоже время он уже не способен без нее существовать. Так и работа берет человека в плен. Человеку проще смириться с тяжелой монотонностью бытия, чем сделать усилие и попытаться научиться самому организовывать свою жизнь.

Х. Арендт предупреждает, что жить без труда опасно, потому что, теряя труд, мы теряем необходимость, которая движет нами: «В условиях сохранения основных условий жизни на земле, люди могут быть свободны, лишь когда знают о необходимости и чувствуют ее груз на своих плечах. Когда работа станет настолько легкой, что перестанет уже быть проклятием, возникнет опасность, что никто уже не будет желать избавиться от необходимости, т. е. люди поддадутся ее насилию, даже не зная, что их насилуют»638. Однако в подобном направлении человечество движется уже несколько столетий. В результате большинство людей не может жить не работая; не умеет проводить досуг. В отсутствие работы им действительно нечего делать, нечем занять себя (проблема «свободного времени»). В ХХ в. мир узнал о трудоголизме. Речь идет о людях, для которых работа стала наркотиком. Известно множество случаев, когда человек полностью утрачивал интерес к жизни, потеряв возможность заниматься привычным делом.

Если мы задаемся вопросом, что будет делать человек, когда ему не нужно будет работать, то почему не рассматриваем досуг в качестве альтернативы труду? Почему квалифицируем отсутствие труда как безделье? «В условиях современного мира с его режимом труда и духовным вырождением, – пишет Э. Мунье, – человек неизбежно стремится превратить досуг в праздное ничегонеделание. Только опыт досуга в широком понимании этого слова, который во все большей мере обещает машинная рационализация, и опыт соответствующего воспитания, которое должно быть организовано, со временем покажут, в какой мере такое искажение является внутренне присущим человеку, а в какой случайным»639.

Если допустить возможность автоматизации большинства сфер обеспечения человеческих потребностей, то основная жизнедеятельность человека сведется к тем или иным вариантам досуга. Важно, чтобы человек мог организовать свою жизнь, научился проводить свободное время во благо себе и обществу, чтобы досуг был не просто (или не только) отдыхом, развлечением или бездельем, а являлся способом самореализации.

Очевидно, что эта трансформация не произойдет сама по себе. Нужно уметь или научиться проводить свободное время, проводить досуг. И это умение, как и всякое другое, нужно формировать, воспитывать.

Освободившийся от труда человек может научиться проводить досуг плодотворно. Тогда особенностью и главной характеристикой досуга будет фактор заинтересованности: человеку будет интересно проводить свободное время, он будет заниматься иной интересной для него деятельностью, перемежая ее с отдыхом, путешествиями и т. п. Такой досуг = (не)труд (иная деятельность + отдых) может выбираться и регулироваться самим человеком и противостоять фактору труда как организующему. Главное, чтобы человек научился такой досуговой деятельности, научился занимать себя в отсутствие внешнего принуждения.

Хорошо известен феномен «хобби». Хобби (от англ. hobby) определяется как увлечение, любимое занятие на досуге640. Хобби позволяет человеку занять свободное от труда время. Одно из отличий хобби от труда и работы заключается в том, что человек занимается хобби, не рассчитывая на материальное вознаграждение (хотя результаты подобной деятельности могут быть реализованы за деньги). Во многих случаях хобби является весьма плодотворным делом. В отсутствие необходимости работать, человек может заниматься хобби, которое оказывается еще одним видом деятельности, приносящим благо самому человеку и обществу641.

Отметим, что к хобби зачастую относятся с тем же негативным оттенком, который Э. Мунье уловил в современном восприятии и трактовке досуга. Х. Арендт, размышляя о будущем в условиях освобождения от труда, воспроизводит предсказание Маркса о том, что «обобществившееся трудящееся животное использует свой избыток свободного времени и, стало быть, свое частичное освобождение от труда не на то, чтобы обратиться к свободе публичного мира, а растратит свое свободное время в основном на приватные и безотносительные к миру прихоти, носящие теперь у нас название хобби (курсив мой. – Т. С.)»642. Арендт уточняет, что, по Марксу, в коммунистическом или социалистическом обществе «все профессии выродились бы во времяпрепровождение типа хобби. Оно позволило бы им “сегодня делать это, завтра то, с утра охотиться, после обеда критиковать, к чему у меня лежит душа, но не становясь [профессионально] охотником, рыбаком, пастухом или критиком”»643644 .

Замечу, что отношение к хобби как к «приватным и безотносительным миру прихотям» сформировалось (следуя Мунье) «в условиях современного мира с его режимом труда и духовным вырождением». Но времена меняются, меняется и трактовка понятий. Так, если раньше на трудоголизм смотрели, хотя и иронически, но в целом одобрительно (отношение характеризовалось выражениями типа: «вот с кого должны все брать пример», «он упорно работает, он многого добьется»), то в последние десятилетия психологи отмечают, что трудоголизм небезобиден. Подобная трансформация, возможно, происходит и с отношением к хобби как способу самореализации и плодотворного времяпрепровождения.

Говоря о плодотворном времяпрепровождении, я имею в виду, что деятельность (труд, творчество, управление, досуг и т. д.) приносит благо как самому человеку, так и сообществу, в котором он существует. Жить плодотворно – не значит жить плодотворно исключительно для себя.