Гнев троллей - Кристоф Хардебуш

Врак, который должен был чувствовать это еще сильнее, чем Керр, просто отшвырнул воспоминания об империи. И словно его подменили, словно он не провел много дреегов на поверхности. Глубоко в душе Керр почувствовал зависть, когда заметил изменение во Враке. Но потом он вспомнил историю своего народа. «Мы учимся на своих ошибках. Мы не забываем, мы записываем. Это сильно, не слабо». Но когда они наконец добрались до пещер, все эти мысли ушли и его приняла благодатная темнота.

Они отдыхали полдня. Пока Керр медленно жевал кусок сухого мяса, к нему присоединилась Ана. «Скоро, уже совсем скоро я больше не буду есть это сухое дерьмо». Тролль тосковал по свежему мясу, по крови и хрящам.

Сначала женщина, казалось, не собиралась говорить, она только смотрела на него. Но потом она сказала:

— Здесь вы дома.

Не совсем понимая, к чему она ведет, Керр только согласно пробурчал.

— По ту сторону гор лежит страна. Страна моих предков. И тем не менее у меня нет чувства, что я возвращаюсь домой.

— Вы, люди, — другие. Мы, тролли, знаем, к чему принадлежим. Сердце бьется здесь, наша жизнь здесь. Там, снаружи, — он показал неопределенным жестом в сторону выхода, — в империи, — это не для троллей. Я чувствую это, Врак и Цран чувствовали это. Здесь… правильно.

— В Ардолии стоит осиротевший трон. Я могла бы претендовать на него, совершенно однозначно. Если я не смогу отстоять свое притязание, то на трон моего отца сядет другой, и тогда, скорее всего, будет война.

— Всегда есть война.

Люди иногда слишком много думали. Время научило Керра одному: война вечна. А как можно еще избрать нового предводителя, если не в бою? Если не знать, кто самый сильный или ловкий, то как можно узнать, кому вести племя?

Он и Ана сидели несколько в стороне от других. Врак забился в темноту, как можно дальше от солнца, в то время как люди расположились у самого входа в пещеру, наслаждаясь последним светом.

— Но я могла бы предотвратить ее. Если мне удастся отвоевать трон. Если бы я не была бастардом, полувлахакским бастардом. Племя ведет самый лучший. Нужно уметь защищать свое притязание. Кто не может, за тем никто и не следует.

Они помолчали некоторое время, Керр продолжал чавкать.

— Как ты стал предводителем троллей? — внезапно спросила Ана. — Твой отец или твоя мама были главными?

Он медленно покачал головой.

— Я — не их предводитель. Только тролль, которого слушает предводитель. Иногда.

Женщина тихо рассмеялась.

— Ты говоришь почти как Сарган.

Тролль удивленно приподнял брови.

— Как полугном? Только не говори это при Враке.

Оба снова посерьезнели. Керр почувствовал, что Ана размышляет, но он сам не знал, что сказать относительно ее беспокойства. Для него все было просто: бороться, пока враг не будет побежден или уничтожен или ты погибнешь сам. В таких вещах он никогда не понимал людей. Тролль не мог понять нерешительности этой воительницы. Некоторое время Керр и Ана молчали. Женщина вздохнула.

— Тяжело, когда твой мир разбивается. Верх становится низом, правильное — неправильным, правда — неправдой. Больше не знаешь, где стоишь. Где можно стоять.

— У тебя две ноги, так? Вместо того чтобы думать о том, куда они подходят, ты должна просто стать ими на землю. Я никогда не думал о том, хочу стать советником или нет. Я говорил то, что считал правильным, и Пард с Турком слушали меня, если это то, что ты хочешь услышать. Мы, тролли, живем в простом мире, — добавил он.

— Простой мир, — повторила женщина. — Черное и белое. К сожалению, у нас все в большинстве случаев не так просто.

Керру хотелось сначала сказать, что в этом виноваты сами люди. Это они делали мир сложным. Но он промолчал, так как она не поняла бы его. Какими бы хитрыми ни были люди, в некоторых вещах они проявляли просто непостижимую глупость.

Ана медленно поднялась. Она потянулась и пристально посмотрела на тролля.

— Но в одном ты, наверное, прав. Иногда нужно просто принимать решения. Я пойду к Скилои, выясню, что она думает по этому поводу. Она знает Ардолию и масридов лучше меня.

Это была странная смесь предвкушения и нервозности, которая полностью завладела им. Его планы наконец начали осуществляться, теперь уже за пределами посвященного круга. Но теперь его замыслы открыл не кто-то там, а старый лис лично. Ларцанес уже предупреждал его о нем, и они вместе обсуждали стратегию. Тем не менее то, что Камроса пригласил к себе Сарган Вульпон, был не только честью, но и небезопасным вмешательством.

Дворец хозяина был драгоценностью, но при этом без чванства. Камрос заметил это, еще когда его вели через внутренний двор владений Саргана, благородные материалы, но также и то, что богатство было выставлено напоказ гораздо тоньше, чем у иных выходцев из низов. Он прекрасно понимал подсознательное послание: Саргану не нужно было слишком явно демонстрировать свое состояние и он умел идеально балансировать на тонком крае между соответствующим и чрезмерным. «Ларцанес говорил, что Сарган Вульпон — опасный человек. При виде всего этого его слова обретают вес».

Раб вел Камроса дальше, они поднялись на одну ступеньку и прошли через арку, в которой на ветру легко колыхались шелковые занавеси.

— Ты, должно быть, Камрос, — принял хозяин чиновника с широкой улыбкой.

Сарган был маленького роста, коренастый, и едва ли можно было поверить в то, что за приветливой радостной маской скрывается ум, который создал все это богатство. Камрос еще раз напомнил себе о том, как этот человек опасен. «Другие семьи пали в неспокойные времена, но Сарган обошел все препятствия. Более того, он создал основу для новой династии».

— Да, это я. Я потрясен твоим гостеприимством, Сарган Вульпон. Твой дом — настоящее загляденье, а твое чрезвычайно великодушное приглашение — безмерная честь для меня.

— Твои слова стыдят меня, Камрос. Мои скромные средства не могут уравняться с ними, и я выгляжу хвастуном, — ответил Сарган и поднял руку, когда Камрос хотел возразить. — Нет, нет. Сохрани все похвалы до окончания трапезы. Тогда я с удовольствием приму их.

— Как пожелаешь.

Камрос склонил голову на несколько ударов сердца больше, чем это требовалось. Уже своими первыми фразами Сарган аккуратно изменил традиции, как раз настолько, чтобы сделать ненужными обычные пустые формальности. Из своей мнимой слабой позиции он мог действовать с силой, причем у гостя он отнял эту возможность. Камрос гораздо больше наслаждался беседой с Сарганом, чем многими и многими другими беседами, проведенными в последнее время. «Для этого я и стал чиновником. Чтобы помериться умом с такими людьми, как Сарган Вульпон».

— Пожалуйста, проходи. Я велел накрыть на террасе. В такие ясные дни, как сегодня, открывается хороший вид на город.