Еще один человек - Алексей Штейн

В Старой Ладоге тоже особо никого не видать – тут и раньше много людей не было. Кто там в крепости – не видно, но какой-то хитровыкрашенный флаг треплет ветер на башне.

Дальше, а вот и мост… Целый!

Мост, а на нем – пост. Это… хорошо? Или нет? А все равно выбора нет. Разве что есть надежда, что тут – тоже нормальные люди. Но пистолет проверим…

Этот пост выглядел, по сравнению с питерским, несерьезно и самодеятельно. Два КамАЗа, один с дымящей железной печной трубой, пара блоков поперек моста, кучка людей в ментовском серо-синем и в камуфляже. О, вот – в ярко-зеленом жилете, машет палочкой. Все чинно-благородно, но оружие навели. Однако в сравнении с теми, на кольцевой, – как-то неумело, непривычно. Те ребята вроде и специально не наводили, но стволы все время смотрели куда надо, естественно так. А тут, видно, не вошло еще в привычку. Это, наверное, опять-таки хорошо. Значит, тут спокойно.

Припарковалась, куда махал жезлом гаишник, – перед блоками, заглушила, не торопясь вылезла, демонстративно повесив ружье на плечо, пошла вперед, спокойно, целеустремленно. Смотрят настороженно. С сомнением опять же, но не агрессивно. Значит, побольше уверенности в себе. Все будет хорошо.

– Добрый день!

– Здраяжлаюстаршинспетргибдэдэвасильченко… будьте-добры-ваши-документы-и-на-машину! – машинально козырнул гаишник. От группы тут же подскочил толстенький-кругленький-румяный, с двумя большими звездами на милицейском бушлате:

– Оружие! Оружие сдайте, девушка!

Щаз тебе. Нет уж. У вас тут все так тихо, ну так я вас нахлобучу. Очень не торопясь, предельно спокойно, Даша выбила из пачки сигарету, зубами прихватила, прикурила. И, только что не выдохнув дым ему в лицо, ласково-спокойно осведомилась:

– Охренели?

Вот тут они действительно охренели. Застыв буквально с открытыми ртами. Выждав паузу, за мгновение до того как побагровевший толстячок изрыгнул нечто грозно-правоохранительное, Даша рявкнула:

– Вы тут что, совсем мышей не ловите? Меня по пути обстреляли у Кисельни. – Даша махнула рукой, и все разом уставились на дырку в стекле… не, точно, тут пока в некотором роде идиллия и пастораль, совсем какие-то они неготовые. – А вы мало того что тут сидите, еще и оружие им подавай!

Смачно затянувшись, глядя на них, Даша вновь выдержала паузу и, опять упредив на миг, продолжила:

– Мертвяков в округе много? Подполковник на выезде меня предупреждал, что вроде ГЭС вы удержали? Да мне, собственно, без разницы, я дальше еду. Вот только еще бы вы с бандитами разобрались, а то ехать за сотню кэмэ от Питера, чтоб в этой… пулю словить.

– А… Вы кто? Вы от кого? – Сбитый с панталыку толстячок пытался как-то привести разговор в соответствие обычному виду. – Вы вообще что себе позволяете?! Я…

– Знаю. Представитель правоохранительных органов. – Даша сменила тон, гася конфликт. – Я все понимаю, у вас обязанности, приказы и тэ дэ. Извините, я тоже сорвалась – от самого Питера еду и насмотрелась, а тут еще эти бандиты. Извините. Но и вы меня поймите…

– Кхм… Из Питера? И как там? – спросил толстячок, и тут же остальные, забыв напрочь о всякой дисциплине и субординации, засыпали Дашу вопросами:

– Мы слышали, там тоже… что вывозят людей и стрельба… А что Москва? Правительство где? А армия работает? Что, как?..

Даша уже совсем не наигранно, тяжко затянулась, глядя на Волхов, за горизонт…

– Питер плохо. Город вымер. Весь практически. Толпы упырей, монстры. Живых в городе нет. На кольце военные, патрули. Спасшиеся по окраинам да в Петропавловке, в порту, в Кронштадте. – Даша пересказывала все, что узнала от Василия Ивановича. – Вывозят все ценное, город чистят. Но там их тысячи… Про Москву неясно, все затихло. А питерских правителей чуть ли не при мне охрана порешила, когда на вертолете слинять хотели. Народ спасается кто как может, оружия мало. В городе есть банды, под Стрельной какая-то секта целый концлагерь организовала, говорят, часть из мент… милиции, там бой настоящий был, военные их разнесли, но потерь много было, вроде говорят, даже танки и вертолеты воевали.

По мере рассказа Даша видела, как меняются лица слушателей. Похоже, такого они не ожидали. Гаишник нервно прикуривал, промахиваясь сигаретой мимо зажигалки, толстячок побледнел и весь как-то пожух, да и остальные выглядели не лучше. Даже погода как-то испортилась, и все посерело. Заканчивала говорить Даша в полной тишине:

– Вот так в Питере. А тут что? – И пауза повисла настолько долгая, что Даша едва не переспросила.

– Тут… тут… тоже плохо. Но не так чтобы совсем. На ГЭС все собрались: эти твари электричества боятся. Там электрики и накрутили. Патрули по городу, да, тоже. Посты вот… Мост на Мурманке в самом начале взорвали, даже не очень понятно зачем, а теперь вот мы тут, на объезде, стоим. Приказов нет, никто толком не знает ничего.

– А оружие-то чего отнимаете? В Питере все свободно носят, и ружья, и автоматы.

– У нас оружия мало, вот и думали…

– Ну вы, блин, и… не сказать. А я бы дальше – как?

– Ну… мы… – Толстячок отвел глаза. – Нам же надо безопасность обеспечивать…

– Не, я свое не отдам, – твердо сказала Даша. – Без вариантов. Без оружия сейчас смерть. А мне еще ехать и ехать.

– Да ясно уж… это мы так… для порядка.

– Да вы для порядка бандитов тех изловите.

– Где они, говорите?

Дальше Даша объясняла что и как, заодно рассказывала прочие подробности, виденные по дороге, и сама вызнавала всякое полезное. Например, где бы тут поесть да отдохнуть. В Волхов заезжать не хотелось, крюк большой, а поесть надо, да и отдых не помешает. К сожалению, ничего подходящего поблизости не было. И тут Даша обратила внимание на примостившиеся недалеко от моста, огороженные временным забором из профлиста несколько блок-контейнеров. Они теснились на берегу у какой-то, по виду тоже временной, пристани, у которой стоял небольшой баркас. Сходни с баркаса вели на пристань, а на баркасе застыла столбиком неподвижная фигура.

– А это что?

– А… Эт тут бурильщики какие-то были. Кабель или трубу какую-то под рекой бурили. То есть собирались. Размечали что-то. Как началось – они на машинах и уехали, не знаю уж куда. А потом компашка какая-то, типа хиппи, там вселилась. Из Старой пришли, пешком. Мы их проверили… укурки, конечно, но тихие. Тут рядом стройбаза была, так они помогают иногда нашим, грузят, а мы с ними едой делимся.

– У них можно поесть-передохнуть?

– Ну… если не брезгуете… не, так нормально. И если чего – они в курсе, что мы следим, так что безопасно. Да у них там девушки тоже есть, немало. Тут кое-кто… подкатывал, но больно уж они… Хиппи натуральные, они вообще все происходящее воспринимают типа так и надо.

– Ясно. А это на баркасе – упырь?

– А… Не, эт один из них. Укуренный вхлам всегда, выйдет и так и стоит. Часами. Я ж говорю – там полный ахтунг, что творится. Но пока – ничего такого, чтобы их трогать. По старой памяти тут хотели повязать их за наркоту, потом подумали: они не торгуют, сами жрут, – и куда их сажать? Зачем? Они не вредят, заботы особой не требуют – зомбаки сюда иногда доходят, но они за забором, нам крикнут – мы подходим, отстреливаем.