А вот и завтра - Михаил Веллер

А что солдаты не умеют стрелять и укрываться от огня, механики-водители еле справляются с техникой, техника стоит в парке на консервации без профилактики десять лет по принципу «не тронь – не сломается» и в случае войны хрен заведется, офицеры жиреют и забывают даже то, чему учились в училищах – это, в общем, неважно.

Зато боевая часть привела бы инспекцию в ужас и негодование: одеты кто как, строевая ни в дугу, козырять ленятся, техника ободрана, уставов не знают – сброд, сброд! всех драть, командира гнать.

Энергия монад в боевой армии суммируется и пускается в боевые действия. Та же энергия в мирной армии пускается во «внутренний распорядок». А поскольку «внутренний распорядок» столько же энергии потребить не в состоянии, то, во-первых, отцы-командиры придумывают солдату как можно больше работы – любой, лишь бы был занят и «не разлагался», а во-вторых, солдаты вкладывают свою энергию в построение и поддержание межличностных отношений, которые в боевой армии никому не приснятся: кому где курить можно, а кому нельзя, кому какая вольность в одежде положена, а кто думать о таком не смей. Внутренняя структура усложняется по принципу, сходному с камерным. Только вместо блатных – старики, а вместо чушков – молодые, новобранцы то есть. Эмоций у тех и других – море. Жизнь – адская. В России сегодня это называется «дедовщина».

Самореализация и самоутверждение мирных солдат происходят через структурирование внутрисистемных отношений. Для солдата эти отношения имеют огромное значение. Есть ли у нас возможность структурировать Бытие-вне-нас, нет ли, но Бытие-внутри-нас мы структурируем всегда.

(Так и напрашивается вопрос: ну так как же прекратить дедовщину в мирной армии? Если конкретно, то – приблизить формальные отношения к неформальным: сержантами делать только старослужащих, через каждые полгода давать солдату определенные значки отличия и льготы; бессмысленную муштру заменить осмысленной боевой учебой. Если абстрактно – то отсосать из системы часть энергии: больше отпускать солдата из гарнизона, да пусть он хоть ночами на заводе подрабатывает, деньги на дембель копит: меньше будет придавать значения изматывающим закавыкам гарнизонной жизни. Но это все на уровне благих пожеланий…)

Система живет внутри человека. Кому охота, можно сказать, что стремление и способность человека сообщаться с себе подобными в систему имманентно.

Роман Голдинга «Повелитель мух» недаром стал одним из хитов XX века. Всего у пацанов для жизни на необитаемом острове хватало, но государство со всеми его прелестями и ужасами они себе сварганили мгновенно и «автоматически».

В суровых условиях сообща легче выживать – о’кей. Но если для выживания вовсе никаких условий прилагать не надо, люди все равно государство или предгосударство образуют. На благословенных островах Океании, где в курортном климате пища только что сама в рот не падает и хищников нет – иерархия, ранги, ролевые различия, закон, подчинение, табу и т. д.

В системе человек получает больше положительных и отрицательных ощущений. В системе живет более полной жизнью. В системе полнее реализует все свои возможности и самоутверждается, измеряя степень своей реализации относительно других себе подобных. В системе совершает большие действия, сообща с себе подобными активнее структурируя окружающий мир – Бытие-внутри-нас и Бытие-вне-нас.

Людей-одиночек история не знает. Сколько мы можем говорить о человеке – столько он существовал в той или иной государственной или предгосударственной системе.

Один из самых идиотских лозунгов – это: «Цель государства – благо народа». Эту лапшу вешают на уши своим доверчивым гражданам государства, которые дважды в XX веке устраивали мировые войны и уничтожали десятки миллионов человек, ввергая свои народы в бедствия страшные. И всегда находились красивые лозунги на злобу дня: «Свобода», «Независимость», «Счастье», «Справедливость», «Жизненное пространство» и «Оборона священных рубежей».

Все хотят блага – а получается, мягко говоря, всякое разное. Хотим собрать кровать – а получается пулемет. Масса причин, разнообразие следствий, и для блага народов атомные ракетоносцы прошпиговали мировой океан. Народ, жалуются, не дозрел до Царства Добра. Такое горе: нету для нас у Господа другого народа.

Чтоб лежать папуасу под пальмой и кушать банан, государство ему не нужно. В государстве он изладит копье и побежит убивать другого папуаса. Вот и все благо. По команде вождя.

Может ли государство сделать людей счастливыми? О, дайте рай с милой в шалаше, банан с пальмы – и подите все к черту!

Мы счастливее и добродетельнее древних греков? Сейчас! Мы умнее? Ага. Он – Аристотель, а ты – дурак. Мы стали отчаянно гуманнее? Оу, йес! Ковровое бомбометание как орудие гуманизма. Мы можем больше сожрать и выпить? Увы, емкость желудка не позволяет.

А в чем же мы добились явных результатов? Мы больше знаем о всякой всячине и больше производим всякой всячины.

Научно-технический прогресс налицо. Материальный прогресс налицо. Прочие аспекты? Античная скульптура, архитектура, драма – подавитесь своими бетонными коробками и мыльными операми.

Представим себе благо народа в Древнем Египте. Пшеницу сеют, скот пасут, пиво делают: хорошо живут, чего еще. Нет: упираются и строят гигантские пирамиды – пот, труд, пыль, камни, стук, жара. Чего в тени-то не лежалось?

А что осталось бы от Древнего Египта, если бы не было пирамид, храмов и золота фараонов? А ни хрена бы не осталось.

Человек делает самое большое, на что он способен в жизни.

И государство – система – делает самое большое, на что способна она, система. В этом ее цель и задача.

Древние египетские царства существовали не для того, чтобы египтяне ели больше пшеницы и пили в тени больше пива. А для того, чтобы ставить пирамиды.

Знания, ремесла, науки, профессии, религии, жрецы, письменности, богатства – это все прекрасно. Но если мы посмотрим со стороны, из дальнего далека, объективным глазом, на все, что там эти людишки на Земле делали – увидим мы только то, что они таки сделали. Вот в Египте – пирамиды поставили. Часть знаний грекам и семитам передали. И сгинули.

Суть системы не в том, чтобы монада была жирная и благополучная. Суть системы в том, чтобы монады больше чувствовали и делали в ней, чем по отдельности. Монада полнее самореализуется и активнее структурирует Бытие.

Эти великие английские философы в общем рассматривали государство как организм в целесообразном взаимодействии его органов. Управляющая голова, работающие руки, превращающий пищу в питание для всех органов пищеварительный тракт, доставляющая до потребителей кислород и питание торговля-кровь и т. д. Подобный анатомический подход часто употреблялся как традиционный и даже канонический. Здесь все понятно и логично.

Системный подход – он более общий, и потому более плодотворный и верный. Организм – это тоже система, частный ее случай.