Перелом - Вадим Львов

став председателем Госкомиссии по оборонному займу и ценным бумагам. К Верховному, он имел доступ в любое время суток как и начальник Генштаба, например…

— Вот я и говорю…Поддакнул Горелкин.

— А что за генерал застрелился? Поинтересовался Суханов

Всезнающий Горелый пожал плечами.

— Бес его знает. Говорят из старообрядцев тот жандармский генерал…фамилию, Никифор не расслышал.

В окопчик, вырытый за танком и любовно прикрытый куском маскировочной заглянул нахальный вестовой с характерной фамилией Быстров.

— Господин прапорщик! Вас гвардии капитан Иванов требует…

— О тож…Бегу.

— Раз по рации, не вызывают, командир — то снова наступление скоро…

— Да. Коротко ответил Фокин, вылезая из окопчика.

* * *

— Задача, проста и весьма традиционна, в отличии от последних боев, весьма успешных — не будем изобретать велосипед. Первый гренадерский корпус генерал-лейтенанта Гвоздилова, будет таранить германскую оборону в направлении на Брацлав. На участке прорыва, будет сосредоточено не менее пятидесяти тысяч штыков против неполных пятнадцати тысяч германских. Вашему корпусу, генерал, будет противостоять 7 Баварская фольк-гренадерская дивизия. Она пополнена за счет запасного батальона и почти доведена до штата. Она занимает свои позиции в стандартные три линии обороны с опорой на «фестунг» Брацлав и позиция прикрыта минными полями. Не такими обширными как у нас, но все равно. Вам даются сутки, генерал…только сутки на то, что бы преодолеть предполье и пробить «линию Гинденбург»…

— Извините, Михаил Дмитриевич… но это фантастика…Сосредоточение такой массы войск как гренадерский корпус с частями усиления — будет обязательно вскрыто противником и он примет ответные меры…Подтянет резервы, особенно корпусную артиллерию и РСЗО и встретит нас, огневым шквалом…

— Согласен. Легко согласился Риттер. Но вы получите еще 63 Туземную пехотную дивизию в качестве штурмового соединения…Можете расходовать туземных солдат, пробивая ими проходы в минных полях и очищая предполье. Плюс к этому вы получите 11 отдельную инженерно-штурмовую бригаду с батальоном огнеметных танков и две, подчеркну, две тяжелых артиллерийских бригады РГК. Это не считая 12 авиационной дивизии генерала Салтыкова которая поддержит вас с воздуха.

— Солидно, Михаил Дмитриевич, очень солидно…

— Это еще не все…Ударов, подобно вашему, в полосе фронта, будет несколько. Немцы сильно поиздержались в наступлении, и с резервами особенно бронетанковыми — у них не густо. Фронтовая авиация вообще понесла чудовищные потери. От многих штаффелей — остались одни номера и аэродромная обслуга…

— Первая линия обороны позиции «Гинденбург», сплошные минные поля глубиной полтора-два километра. Потом полоса обеспечения с земляными полевыми укреплениями и отсечные позиции. Это еще пару верст. Уже затем — идет ров, эскарп, «зубы дракона» и железобетонные доты основной полосы обороны «Гинденбурга».

Гвоздилов, покачал головой и нервно провел рукой по гладко выбритому подбородку.

— Даже с таким количественным и качественным преимуществом, на направлении главного удара, вскрыть оборону противника сложно…

— Действуйте поэтапно, сударь…Усмехнулся Риттер… Ночью, ближе к утру — проведите усиленную разведку боем с помощью пластунов и туземной пехоты. Заставьте генерала Раппарда, задергаться и засветить свои резервы и артиллерийские позиции. Активнее используйте для разведки и наведения — беспилотную авиацию. У танкистов уже получилось — должно получится и у вас, господин генерал. Не забывайте про наше господство в воздухе и плотно координируйте действия с штабом генерала Салтыкова. Есть еще кое что…

Генерал- полковник Риттер, подошел к карте и ткнул указкой на северный фас Юго-западного фронта…

— Овручский выступ, генерал. Лесистый плацдарм захваченный зимой нашими партизанами. Немцы безуспешно пытались его ликвидировать, но казаки генерала Ионова, позиции удержали. Сейчас пришло время, наступать. С Овручского плацдарма, в бой будет брошен 52 отдельный мехкорпус генерала Кёллера. Навстречу, будет нанесён удар силами 60 механизированного корпуса генерала Каткова.

Гвоздилов кивнул…

— Грандиозно, Михаил Дмитриевич. Действительно…у немцев не хватит резервов, затыкать разрывы в обороне. Но как протащить целый мехкорпус, через хляби да болота на Овручский плацдарм???

— Лето в этом году жаркое… Болота подсыхают и лесные тропинки становятся проходимы. Корпус Кёллера стягивали под Овруч, целых три месяца. По эскадроно…по батальонно…Для генерал-оберста Фриснера, это будет неприятный сюрприз.

* * *

— Хорошо, что в воздухе нет люфтваффе. Иначе нас пожгли целыми эскадронами…

Генерал Громов с раздражением стянул с себя шлем с наушниками. Весь механизированный корпус, три отдельные танковые бригады, вторая, восьмая гвардейские и пятнадцатая и первая и четвертая моторизованные стрелковые бригады вытянулись в бесконечные маршевые колонны, видимые наверно из самого космоса пробираясь вслед за наступающими гренадерами корпуса Гвоздилова.

Гренадеры, забили своими обозами все мало- мальские важные дороги, заставляя тащится наступающих следом танкистов Громова совершенно черепашьим темпом, что вызывало у Громова, приступы гнева, плавно переходящего в бешенство. Пожалуй, впервые за свою долгую фронтовую карьеру, он чувствовал себя, абсолютно беспомощным.

— Успокойся, Дмитрий Иванович. Спокойно заметил Некрасов, закуривая очередную папиросу. Все идет по плану, пожалуй, впервые с начала войны. Гренадеры движутся на удивление легко, германцы, кажется впервые действительно оглушены огневыми ударами.

Здесь Громов согласился со своим начальником штаба. Местность, по которой наступали танковые эскадроны — здорово напоминала лунный пейзаж. Обрушенные обстрелом и засыпанные землей траншеи и блиндажи, посеченные траками танков и минными тралами поля с мертвой сожжённой травой, изувеченные перелески с голыми, посеченными осколками деревьями напоминающие молящих о помощи тощих людей, задравших вверх руки. Горелая русская техника встречалась весьма редко, чего не скажешь о немцах…Чуть ли не каждые полверсты попадались полностью разрушенные артиллерийские или минометные позиции, бронебойные опорные пункты с разбитыми орудиями и ПТУРС и трупы…множество трупов в камуфляже «древесная лягушка»… Трупы уже начинали пованивать и воздух привычно загустел и наполнился тошнотворным сладковатым ароматом, который невозможно спутать с никаким другим. К этому добавился равномерный гул миллионов мух, слетевших на невиданное пиршество мертвой плоти…

* * *

Масштабы и сила первого удара, стали понятны через двое суток когда потерявшая до половины из своего пятнадцатитысячного состава 63 Туземная пехотная дивизия генерала Али Нахичеваньского плотно блокировала Брацлав и обеспечила переправу авангардов 1 и 2 гренадерских дивизий на противоположный берег Южного Буга в направлении Немирова, сматывая неприступную «Линию Гинденбурга» с открытого фланга, словно уборщица старую ковровую дорожку. В центре обороны 8 полевой армии, генерала Отто Вёлера, теперь зияла дыра, словно ей вырвали сердце. Находящаяся во втором эшелоне гренадерского корпуса гвардейская стрелковая дивизия генерала Дельсаля, продолжала упорно пробиваться на запад расчищая дорогу, отдельному механизированному корпусу Громова идущему за ней по пятам.

Поворот двух гренадерских дивизий на северо-запад, здорово разгрузил немногочисленные дороги от бесконечных интендантских колонн, что резко увеличило скорость движения танкового соединения. Наконец вечером 27 июня, совершив обходной маневр, авангард 2 отдельной танковой бригады «Воющие черти», сбив хлипкие заслоны 56 пехотной дивизии фольксвера отступающей под беспрерывными ударами нашей фронтовой авиации, буквально висевшей над полем боя — вышел на оперативный простор у местечка Шпиков.

* * *

— Так воевать, мне нравится. Весело признался