📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгКлассикаКонец парада. Каждому свое - Форд Мэдокс

Конец парада. Каждому свое - Форд Мэдокс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Перейти на страницу:

Она умрет, но не даст Титженсу заплатить за кэб!

Почему? Однажды кэбмен отказался брать с них плату за то, что довез их до Чизика, и ее это нисколько не обидело. Она все же ему заплатила, но это ее не обидело! Сентиментальный кэбмен, тронутый видом хорошенькой сестры — а может, он и не поверил, что сестра, — и ее беспомощного братца-матроса! Титженс тоже был сентиментальным... В чем же разница!.. И потом! Мама спит крепко, как мертвец, брат вусмерть пьян. Одни ранним утром! Он не сможет ей отказать! Темнота, подушки! Она красиво разложила их по дивану, помнится. Причем сама того не замечая! Полумрак! Крепкий сон, сильнейшее опьянение!.. Ужасно!.. Отвратительный план! План, достойный Илинга... После его выполнения она тоже станет «начинкой для кладбищ»... Ну а кто она еще, Валентайн Уонноп? Да, она дочь своего отца. И своей матери. Да! Но сама по себе... Пустое место, ничтожество!

Из Адмиралтейства передавали радиограммы... Но ее брат был дома или продолжал пить и говорить всякую чушь. В любом случае, прерывистые вспышки сигналов над морями в тот момент ни капли его не интересовали... Автобус промчался мимо, чуть не задев Валентайн, пока она спешила перейти перекресток... Что ж, так было бы даже лучше... Но не хватило смелости!

Она всматривалась в длинные списки погибших под маленькой зеленой крышей — такие еще прибивают над скворечниками. Ее сердце остановилось! Дыхание перехватило! Она сходила с ума. Она гибла... Сколько смертей! И не только... Ожидание надвигающейся смерти, размышления о расставании с жизнью! Вот ты есть, а вот тебя уже нет! Каково это? О боже, она знала... Она стояла и думала о расставании с... Вот он есть, а вот... Дыхание снова перехватило... Ведь он, возможно, не вернется...

Он тут же возник на фоне грязных каменных зданий. Она подбежала к нему и что-то запальчиво воскликнула. Все эти смерти — включая его собственную, — ведь он за них в ответе!.. У него, очевидно, есть брат, и он тоже в ответе! Более смуглый!.. Но он! Он! Он! Он! Абсолютно спокоен, смотрит ей прямо в глаза... Это невозможно. Holde Lippen: klare Augen: heller Sinn...[54] О, твердость духа слегка поколеблена! А губы? Без сомнений, прелестны. Но нельзя же так смотреть, когда...

Она крепко сжала его руку, в эту секунду он принадлежал ей — больше, чем смуглому брату в штатском! Она хотела его спросить! Если бы он ответил: «Да, я такой человек!», она сказала бы ему: «Тогда я хочу стать вашей любовницей! Если у них получилось, то чем же я хуже? Я должна забеременеть! Тоже!» Она страстно желала ребенка. Ей столько всего хотелось ему высказать — казалось, каменные здания вокруг не выдержат напора ее слов и порушатся, если она не сдержится... Она представила, как перестает сопротивляться, как отдается его рукам...

Его взгляд блуждал по карнизам каменных зданий. Она вновь стала Валентайн Уонноп — от него не требовалось никаких слов. Слова звучали, но его невиновность была и без них очевидна, а любовь — и без них крепка. С таким же успехом он мог бы декламировать названия железнодорожных станций. Его глаза, спокойное лицо, расслабленные плечи — все это оправдывало его. И лучшее признание в любви, которое он ей когда-либо делал и на какое вообще был способен, прозвучало ровно тогда, когда он резко и гневно произнес что-то вроде:

— Нет, конечно. Я-то думал, вы знаете меня лучше. — Эта тема явно была ему неприятна, как назойливая муха. Слава богу, он ее почти не слушал!

Она вновь стала Валентайн Уонноп, а зяблики в солнечных лучах запели: «Фьють! Фьють!» Бутоны высоких цветов задевали ее за юбку. Тело ее было стройным, стройными были и ее мысли... Но оставался вопрос, верна ли ему Сильвия Титженс... Правильнее сказать, достойная ли она пара ему. Ее мысли очистились, словно вода после кипячения... «К вечеру успокоились воды»[55]. Ерунда. Солнце ослепительно сияло, а у Титженса был замечательный брат! И он мог спасти Кристофера... Транспорт! Какое обнадеживающее слово! Ее наполнило теплое чувство. Рядом шагал брат Кристофера, второй из лучших мужчин на свете! Казалось, она сравнивала две детали одного механизма и не находила существенных различий. Вот только то был не механизм! Она была благодарна Марку за все то, что он сделал, но благодарность Титженсу — безотносительно его заслуг — была еще сильнее.

Провидение подчас невероятно благосклонно к человеку! Поднимаясь по ступенькам, она все слышала спасительное слово «транспорт». «Мы, — сказал Марк, имея в виду себя и Валентайн, отчего у нее возникло теплое семейное чувство, — устроим Кристофера в транспорт»... Милостью Божьей только фронтовую службу в транспорте она себе и представляла. У их горничной, которая не умела ни читать, ни писать, был сын, сержант британской армии. «Ура! — писал он матери. — Я заболел, но меня все равно рекомендовали к получению награды за воинские заслуги и ставят младшим унтер-офицером на Первую линию транспорта для отдыха, а это самая безопасная работа на всем треклятом фронте!» Валентайн пришлось читать это письмо в буфетной, среди черных тараканов. И вслух! Ей это чтение было ненавистно, как и любое чтение о деталях фронтовой жизни. Но нужно было помочь неграмотной женщине. Ей пришлось читать. И теперь она благодарила за это Бога. Сержант прямыми, искренними словами, чтобы успокоить мать, описал свою повседневную работу, подробно рассказал о лошадях и надзоре за стойлами. «Кстати, — писал он, — наш командир — рыболов-фанатик. Где бы мы ни устроили стоянку, он тут же расчищает себе местечко в траве и огораживает его колышками, и ох как не поздоровится тому, кто на это место наступит!» На этом огороженном участке их командир с целый час тренировался забрасывать удочки, чтобы ловить лосося и семгу. «Можешь себе представить, какая это щадящая работа!»

Валентайн Уонноп села на жесткую скамейку и прислонилась спиной к стене — честная представительница среднего класса или, возможно, верхов среднего класса, ибо Уоннопы хоть и обеднели, но принадлежали к древнему роду! Вокруг бушевал нескончаемый людской поток. Она увидела двух швейцаров: один был любезный, второй — строгий, они стояли за стойкой неподалеку; а с другой стороны сидел ее смуглый «деверь» с выпученными глазами; в робких попытках ее успокоить он живо жестикулировал и подносил ручку зонтика чуть ли не к самому рту, будто ручка была сделана из сахара и ему очень хотелось ее попробовать. Тогда она не понимала, с какой стати он ее утешает, но знала, что скоро он ей все объяснит.

Ибо именно в этот момент она задумалась о любопытной детали — почти математической симметрии. Она, англичанка, представительница среднего класса, чья мать располагала приличным достатком, в синей одежде, в шляпке с широкими полями, в черном шелковом галстуке, без единой посторонней мысли в голове. И рядом с мужчиной, который любит ее кристально чистой любовью. Не десять, не пять минут назад она... Она даже не могла припомнить, какой она была! А он, он, определенно... Нет, нельзя думать о нем плохо... Он был, словно дикий жеребец! И если теперь он подаст ей знак, пусть даже едва заметным движением руки, она отдастся ему.

1 ... 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?