Под созвездием Меча - Сергей Куприянов

– С кораблем? Не знаю точно, как будто ничего. Временно арестован, но, думаю, это действительно только временно.

У каждой службы, жаждущей называться могущественной, имеются свои козыри. Бывают они крупными, бывают помельче, тут главное уметь ими распорядиться. Одним из козырей Управления было то, что оно обеспечивало все каналы космической связи. Маяки, конечно, приоритетно, но и про другие информационные посылки забывать не следовало. Очень и очень многие службы пользовались услугами Управы. В том числе и конфиденциально. Но главное то, кто первым получал доступ к информации. Именно за нарушениями в данной сфере и призвано было следить Агентство.

– Ты нарушил закон, – веско объявил Карина, падая в кресло. В его устах это прозвучало как приговор. Для него это стало облегчением.

– Ты шутишь. Сообщение поступило всего сорок минут назад. Если хочешь, можешь проверить. Но я тебе скажу только одно. Одно, да? Только прошу тебя, не волнуйся. Уж больно ты эмоционален.

– Не дождешься! Ну?

– Тот самый чип-идентификатор в полный рост работает на вашем «Карле». Не скажешь почему?

Несколько секунд они неотрывно смотрели друг другу в глаза. Два быка, нагнув головы и нацелив рога, готовились к схватке.

– Сука, – проговорил Карина.

– Как скажешь.

Если бы не жесткие наставления их начальников, эти двое никогда не стали бы встречаться в такой обстановке. Как звери на арене. В конце концов есть более цивилизованные методы переговоров. Но ситуация вышла из-под контроля. Их выставили защищать честь хозяев.

– Как скажешь, Макс. Я где-то даже готов с тобой согласиться. Все мы не без греха. Но хотел бы помочь. Чисто по-товарищески. Пока есть время.

– Что ты хочешь? Но учти, этот твой абориген... Ты не отвертишься. И твой Баллон тоже. Это железно. Сто процентов.

– Скорблю, – проговорил Мухин. – Нет, честное слово. Кстати, мы не договорили по поводу журналиста. Знаешь, он оказался профессионалом. Поздравляю. Ты просто открыватель звезд. Ты в курсе, что он про вас накопал? Будто бы вы – страшно сказать! – занимаетесь разыскной деятельностью на Земле. Прямое и грубое, а главное намеренное нарушение закона. Одно его якобы похищение чего стоит. Скажу как коллега, полиция возмущена. Просто рвет и икру мечет. Скоро будет угощать деликатесом. Не объелся бы кто, – бормотанием закончил свой спич Мухин, будто про себя, внутрь говорил. В театре это обозначается как «в сторону».

– Он мой! – взвился Карина.

– Был! – тоже вскочил Мухин. – И статья будет!

Быки уже готовы были сцепиться рогами.

– Я даже больше тебе скажу! Через полчаса твою агентуру будут брать. Ты этого хочешь? Фактов предостаточно.

– Ты не посмеешь.

– Я? Может быть. Но в этом мире я решаю далеко не все.

– Это блеф. Присутствие чужака на Земле все перевесит. Абсолютно.

– Даже то, что Агентство своими неумными действиями создало на Земле Мертвую зону? Да не одну.

– Эту тему мы уже с тобой давно закрыли.

– Ну так и нет и не было никакого чужака!

Карина, тяжело продышавшись, опустился в кресло. Мухин сел следом.

– Где закладка?

– Ты хочешь сказать, что мы договорились? – уточнил Мухин. – В том смысле, что чужак не имел место быть?

– Это решено. Где?

– Тогда еще одно. Твой человек подошел к нашему сотруднику с предложением о реэвакуации. Надеюсь, предложение остается в силе. Нет, я не сомневаюсь, только хотелось бы услышать это лично от тебя.

Сколь бы ни были уверены эти двое, что даже случайно забредший в это «гнездо раздора» таракан не услышит их, они – скорее, по въевшейся в их плоть профессиональной привычке недоговаривать, общаться намеками – говорили недоговаривая и полунамеками.

– Договорились. Но только не позже завтрашнего утра. Коммерсанты, понимаешь. Ну?

– И, естественно, и это самое главное, ты забудешь про свои нелепые угрозы в отношении Управления.

– Не такие уж они и нелепые, – пробормотал Карина, явно сдаваясь. – Но в этом случае никаких санкций в отношении наших людей.

– Естественно.

– Ладно. Так где чип?

– А что грузят на корабль в последнюю очередь? Не забыл?

– Мать твою!

Мухин благоразумно промолчал. Этот раунд он выиграл, не использовав еще один сильный, просто-таки смертельный козырь – видеозапись, сделанная в доме начальника Управления. Признав Вольфа своим человеком, Карина подписался под тем, что эта незаконная, да еще и сфальсифицированная запись – дело рук его ведомства.

Воздух в долине у реки явственно отличается от воздуха в горах, вкус леса разнится с вонью болота, пустыни пахнут иначе, чем море. Но он и подумать не мог, что воздух родной планеты, едва попав в его легкие, окажется таким вкусным и неповторимым. Впрочем, совсем недавно он и не представлял, что будет пользоваться понятием «планета». Теперь будет что рассказать во дворце. Если ему вообще придется вести разговор на эту тему. Потому что до него может и не дойти.

Катер опустился ночью среди холмов. Место это Пакиту было незнакомо. Когда они с Денисовым вышли наружу, и он несколько секунд жадно вдыхал родной воздух, от которого неожиданно закружилась голова, как от полукувшина пива, спросил по-русски:

– Мы где?

– В трех днях пути от Ширы. Она там, – показал тот рукой вправо от себя.

Пакит посмотрел на небо, наполовину закрытое густыми облаками. Но и этого хватило, чтобы сориентироваться по звездам, которые он так часто видел, стоя в ночном дозоре.

– Там, – продолжил Денисов, – примерно в дне пути у озера стоит лагерь. Человек на тридцать. Насколько мы смогли понять, это торговцы, с ними охрана. Ну, что еще? Извини, но вынужден повториться. Про наши с тобой приключения никому рассказывать не надо.

– Я помню твои слова, Андрей. Все до единого.

Пакит не должен был знать, что ему сделано гипнотическое внушение, целью которого было заставить его забыть все, что с ним произошло в последнее время, в том числе русский язык, а вместо этой лакуны ему была подсажена ложная память. Но ни Андрей, ни все остальные не могли знать, что дворцовые воины властителя Маришита еще в раннем детстве, когда их еще только отобрали для службы, подвергаются такому внушению, что даже гипноз с применением лекарств, медикаментозных средств по-земному, на них не действует. Если б раньше, давно, когда у Пакита еще существовали кое-какие претензии к службе и жизни, он знал бы слово «робот», то, возможно, он его смог применить по отношению к себе. Теперь подобное ему и в голову не приходило. У него был долг, который выше всего. Даже выше счастья, потому что служба властителю и была его счастьем. Все остальное – лишь случайности на его пути. Как трава, которую он топтал, а она в отместку оставляла на его одежде свой сок и колючки.