Моя жена – ведьма. Дилогия - Андрей Олегович Белянин

оправдание, ссылаясь на невразумительную потерю памяти?

— Да, откуда такой склероз в ее годы? Или она хорошо сохранилась для своих восьмидесяти шести? Ай!!! Ну сейчас-то за что, диктаторы?

— Не отвлекай нас, бес окаянный, — вежливо попросил Анцифер. — Так вот, я бы хотел узнать, что же такое произошло на самом деле?

— Каким образом?

— Посоветуйтесь с сэром Мэлори…

Я подумал и решил, что это действительно неплохая идея. Ведь появится шанс снять камень с Наташиной души. Она же мучается, я вижу. Итак, на повестке дня с моей стороны всего один вопрос…

Хозяин дома был переполнен энтузиазмом. За всю его многолетнюю войну со старым Сычом он никогда не добивался столь впечатляющих результатов. Откупорился столетний коньяк, на столике появились лимон и сыр, сэр Мэлори наполнил пузатые фужеры и поднял тост:

— Дрюмдалия корвенсио иллюсгарис!

— За победу, — поддержал я и сразу взял быка за рога: — Сэр Мэлори, у меня есть пара вопросов…

— Весь во внимании, мой дорогой друг…

Я обстоятельно рассказал ему историю с кровью на Наташиных губах. Старый рыцарь слушал молча, не перебивая, меланхолично прихлебывая густой янтарный напиток.

— Сергей Александрович, вы абсолютно правы, рано или поздно эту задачку следовало бы решить. Хотя, признаться, я думал, что вы спросите о другом…

— О чем же?

— Вы помните первую встречу с Сычом в монастырском подземелье?

— Еще как!

— Если Иван-царевич не поймал бы его за хвост… мы пили бы коньяк за упокой, а не во здравие. Так вот, меня очень интересует, откуда негодяй узнал о вас? Как сумел к вам проникнуть? Где он вообще видел ваше лицо? Я не думаю, что ему удалось побывать в вашем мире, но вся операция построена так, словно он отлично вас знает и… ненавидит!

— Ума не приложу, — задумался я. — Честно говоря, все было недосуг в этом разобраться. Наташа рассказывала, что он ее околдовал и повел смотреть на мою казнь. Видимо, у Сыча были хорошие связи в монастыре, и те, кто был с ним в сговоре, знали, что он оборотень. Но ведь, с другой стороны, это говорит лишь об одном-двух подкупленных монахах… Разве это так уж важно?

— Важно то, откуда он вас знает! — весомо заявил сэр Мэлори. — Где еще вы могли встречаться так, чтобы он вас запомнил? Голимантра сюсь микусь ля робрибур. Вохилем пас! Умисус гредиус доткепра… Выходит, он знал вас настолько хорошо, что объявил врагом номер один. Даже в годы мрачного средневековья не так легко было отправить человека на костер по обвинению в колдовстве, а все сразу назвали вас колдуном! Почему? Откуда такая уверенность?

— Я тоже хотел бы знать… Но неужели это нельзя как-нибудь выяснить? Ведь должны быть какие-то волшебные книги, магические зеркала, гадания на кофейной гуще, в конце концов. Вы ведь волшебник, помогите мне заглянуть в прошлое!

— Магия — это вам не компьютер, — задумчиво насупился великий летописец. — Я не могу ввести ваше имя в базу данных и дать команду поиска всех мест, где ваши файлы совпадают с файлами злого оборотня. Кряус, бин крякус. Холидей… ам? Блюссимур!

— Значит, все-таки шанс есть?! — Я воспрял духом.

— Есть идея, — уточнил хозяин. — Чем в настоящее время занята ваша драгоценная супруга, из-за которой разгорелся весь сыр-бор?

— Помидорами. Она их ест, закатывает на зиму, готовит томат-пасту, варит аджику и разливает по банкам томатный сок.

— Это надолго?

— Часа на четыре. Сейчас она королева кухни, ее лучше не беспокоить. Любое постороннее движение она воспринимает как факт покушения на ее личные помидоры.

— Что ж, не будем отнимать у женщины святое… — рассудительно согласился сэр Мэлори и сразу сделал мне деловое предложение: — Хотите, я отправлю вас в прошлое?

— Куда?!

— В тот отрезок времени, когда ваша жена ушла из дому и вернулась со следами преступления на лице. Вы сможете, как сторонний наблюдатель, выяснить всю правду и, возможно, предпринять соответствующие меры в будущем. Идет?

— А… мне ничего с собой брать не надо? Вдруг придется защищаться от кого-нибудь…

— Вас никто не заметит.

— Ну а вдруг? От случайностей никто не застрахован. Знаю я ваши параллельные миры. Переход совершенно незаметен, а в результате вечно остаешься безоружный и одинокий в кольце страшных врагов.

— Выпейте еще, это придаст вам храбрости.

— Да я и так весь храбрый! — На меня нахлынула волна не очень трезвого авантюризма. — Просто дайте мне под мышку пулемет, и поехали! Я им всем там покажу, в прошлом этом…

— Браво, мой отважный друг! Правда, с пулеметом… люкомар хрюкс! Фабарантия…

— Понимаю… Конверсия, дефицит, а цены на черном рынке просто несусветные. Ладно, одолжите хоть кухонный ножик, и я пойду.

— Моску лабель, моску лабель, — охотно согласился хозяин, он сбегал в другую комнату и вынес мне хорошенький швейцарский нож многофункционального применения. — Варстахисус грег?

— Да, вполне устроит, — согласился я. — Когда отходит поезд в далекое прошедшее время?

— Сию минуту. Пойдемте со мной.

Мы прошли в ту самую комнату с черным потолком, красными стенами и пентаграммой на полу. Мне было велено встать в центре.

— А это надолго?

— О нет! Если вы вернетесь, то буквально через пять минут.

Линии пентаграммы вспыхнули зеленоватыми лучами, сами собой зажглись черные свечи на пересечениях линий, заклубился дым над медными треножниками, а сэр Мэлори, волшебным образом переоблачившийся в мантию мага, напевно произносил какие-то заклинания. Видимо, коньяк был слишком крепким, потому что очень важная мысль забрела мне в голову слишком поздно. Он сказал «Через пять минут. Если вернетесь…» Что значит «если»? Я что, могу и не вернуться?! Мы так не договаривались!!! Но… как вы понимаете, было уже поздно…

* * *

Переход из мира в мир посредством пентаграммы не представляет собой ничего особенного. Вопящие и разлетающиеся на молекулы люди, полет микрочастиц в сияющую неизвестность, затягивание в полупрозрачную сферу и прочие кинематографические штучки места не имели. Скорее всего, я на мгновение потерял сознание, слегка кружилась голова и ощущалась некоторая резь в глазах. Возможно, это от ветра, он налетал порывами, неся мельчайшую пыль. Над горизонтом тускло светило бледное солнце, в голубовато-охристом небе непрерывной чередой бежали плотные облака. Местность вокруг была удручающе бесцветной. Я находился на песчаном холме, посреди заброшенного города. Наверное, здесь была война или прошли страшные природные катаклизмы. Крыши домов были сорваны, окна выбиты, улицы засыпаны песком, от деревьев остались лишь обшарпанные стволы. Здания в основном одно-, двухэтажные, город был старым. Я поискал глазами хоть что-то, что могло бы подсказать, где именно я нахожусь, но ничего существенного не было. Ни вывесок, ни названий улиц, ни номеров… Казалось,