Мифы и легенды народов мира. Древняя Греция - Александр Немировский

Однажды пастухи царя города Тегеи[219] Корифа не досчитались нескольких овец. В поисках исчезнувших животных они забрели на покрытую лесом гору Парфений, и их взору предстало удивительное зрелище: лань кормила молоком совершенно нагого младенца, да такого прекрасного, какого еще не видывал сам Гелиос. Испугавшись людей, лань убежала, но ребенок не заплакал, а доверчиво протянул к ним ручонки.

Царь Кориф, к которому принесли найденыша, был восхищен его красотой, но происхождение младенца его смущало. Он попросил пастухов еще раз пойти в горы и поискать, нет ли поблизости детской одежды или украшений, по которым можно было отыскать родителей. Пастухи возвратились ни с чем. Кориф оставил ребенка у себя и дал ему имя Телеф (от греческого «elafos» – «лань»)[220].

Прошли годы, и беззащитный младенец превратился в крепкого юношу, способного за себя постоять. Он ходил на львов и медведей, побеждал своих сверстников в беге, стрельбе из лука и метании копья. Кориф гордился приемным сыном и надеялся оставить ему царство, так как его брак был бездетен. Как-то царю во сне явился демон и приказал рассказать Телефу, что он был найден в лесу и вскормлен ланью. Кориф медлил, не желая лишаться того, в ком видел своего наследника. Демон стал являться каждую ночь и угрожать всяческими бедами, если повеление не будет выполнено.

Так Телеф узнал, что он не царский сын, а приемыш. Кто же его оторвал от материнской груди и унес в лес на съедение диким животным? Царю ничего не было известно, и Телеф отправился в Дельфы, чтобы узнать у оракула тайну своего рождения.

Пифия, прочтя запись, сделанную Телефом на табличке, произнесла несколько бессвязных слов, и жрецы соединили их в двустишие:

Так понял Телеф, что ему надо покинуть Аркадию и переправиться через море в Мизию, ибо Тевфрания – главный город мизийских царей. Вернувшись на родину, юноша со слезами на глазах объявил о своем решении приемному отцу. Тяжело было Корифу расставаться с дорогим ему юношей, но он не стал его отговаривать и благословил на дальнее странствие и удачные поиски.

Проходя через земли, принадлежавшие соседнему царю Алею, Телеф встретил охотников, возвращавшихся из леса с богатой добычей. За спиной одного из них висела окровавленная лань с огромными неподвижными глазами.

– Эй вы! – возмущенно обратился Телеф к охотникам. – Разве в Аркадии мало волков и медведей, чтобы надо было убивать это беззащитное животное?

– А какое тебе дело, бездомный бродяга, на кого нам охотиться?! Ведь это наш лес и наши земли! – отозвался один из охотников.

При слове «бродяга» кровь ударила в голову Телефа. Решив, что охотники знают о его беде и издеваются над ним, юноша выхватил меч и в короткой схватке убил двух охотников. Рабы, сопровождавшие убитых, с воплем и слезами объяснили незнакомцу, что он отправил в аид сыновей царя Алея[221]. Телеф, хотя и считал себя обиженным, пожалел о своей вспыльчивости.

Сев в Эфире на корабль, он через несколько дней высадился в устье быстрого Каика. Попасть в Тевфранию, омываемую этой рекой, оказалось делом нелегким. Город, занимавший высокий холм, был осажден войском, во главе которого находился Идас, герой Мессении, сильнейший из смертных. Испытав себя в Калидонской охоте и походе аргонавтов, он решил отнять власть у царя Мизии. Не ведая, с кем вступает в бой, Телеф ворвался в ряды осаждающих и стал их крошить своим мечом. Идас предпочел не испытывать судьбу и отступил.

Вытерев меч о траву и вложив его в ножны, Телеф направился к городским воротам. При его приближении они отворились, и наружу высыпала ликующая толпа. Подхватив спасителя, горожане на руках внесли его во дворец.

Царь Тевфрант, склонив перед юношей седую голову, произнес такую речь:

– Я не знаю, чужеземец, ни твоего имени, ни рода. Мне неведомо, как ты оказался в моей земле. Но я уверен, что тебя послали небожители. И мой долг вознаградить тебя за подвиг. И ты возьмешь в жены мою приемную дочь Авгу и вместе с нею полцарства.

– Мое имя Телеф, – отозвался юноша. – Я пришел в твою страну по совету оракула, чтобы узнать тайну своего происхождения. Не остановит ли тебя то, что пока мне ничего не известно о родителях?

– О нет! – воскликнул Тевфрант, не отводя полного восхищения взгляда. – Видя, как ты один справился с целым войском, я убежден, что твои родители – знатные люди. Я верен своему слову. Ты станешь супругом Авги и получишь то, что я обещал.

Не дано смертным знать, где и какая их подстерегает грозная опасность! Скольким героям, прошедшим через самые суровые испытания, одолевшим равновеликих или более сильных противников, пришлось встретить смерть у себя дома от рук коварной жены или негодного раба! Не ведал Телеф, что первая брачная ночь могла стать последней в его жизни. Отправляясь в брачные покои, Авга взяла с собой кинжал. Но когда она его вытащила, чтобы направить в сердце героя, откуда-то появился огромный змей и помешал ей выполнить задуманное.

– Что с тобою, женщина? – сурово спросил Телеф. – Может быть, я тебя чем-то невольно обидел?

– Нет, нет! Ты ни в чем не виноват! – зарыдала Авга. – Но я не могу быть твоей супругой, ибо надо мной тяготеет проклятие. Когда я жила в отцовском доме, оракул предсказал, что рожденный мною сын убьет моих же братьев. Поэтому отец заточил меня в храм и обрек на безбрачие. Но появившийся в то время в нашей стране могучий герой Геракл сделал меня своей возлюбленной, и я стала ждать ребенка. Между тем Афина, которой я служила, наслала на отеческие земли моровую болезнь. От оракула отец узнал, что виновница несчастья – жрица, нарушившая обет безбрачия. Он бросился в храм и, поняв все, поручил своему другу утопить меня. На пути к морю я родила младенца и оставила его в горах. А тот человек не утопил меня, как наказал отец, а посадил в ларь и, закрыв его, бросил в море. Волны вынесли меня на берег Мизии. Царь взял во дворец. Пойми же! Я не могу разделить с тобой брачное ложе, потому что не хочу навлечь на царство моего благодетеля беду, как навлекла на Аркадию.