Само совершенство. Книга 1 - Джудит Макнот

— Мне очень не нравится, когда ты не смотришь на меня, астоишь, уставившись в пол, — продолжал Зак. — Мне тогда начинает казаться, чтоты видишь во мне какого-то таракана, которого тебе не терпится раздавить.

Джулия намеревалась с достоинством поднять голову и строговзглянуть на него, но вместо этого зашлась в безудержном смехе, уткнувшисьносом в одежду, висящую в шкафу.

— Ты совершенно неисправим, — сказала она, поднимая на негоискрящиеся смехом глаза.

— А ты совершенно потрясающая женщина. Зак сказал этонастолько серьезно и торжественно, что у нее в груди что-то перевернулось. Итщетно Джулия пыталась напомнить себе, что он в первую очередь актер и что еслиона начнет воспринимать его небрежные комплименты всерьез, то потом ей ещетруднее будет расстаться с теми иллюзиями, которые она уже успела для себясоздать.

Не дождавшись ответа, Зак улыбнулся и направился в спальню.Уже на ходу он обернулся и сказал:

— По-моему, если ты все еще хочешь отправиться на свежийвоздух, то самое время надеть куртки и выйти во двор.

Джулия изумленно посмотрела на него и широко раскинула руки.

— На улицу? В этой одежде? Ты что, рехнулся? Да ведь этикашемировые брюки стоят… по меньшей мере две сотни долларов!

Вспомнив некоторые из счетов Рейчел, Зак подумал о том, чтоцена в шесть сотен была бы гораздо ближе к истине, но не стал разубеждатьДжулию. Спеша поскорее закончить этот разговор, он сказал гораздо больше, чемсобирался:

— Послушай, малыш, эти вещи принадлежат женщине, котораявладеет целой сетью шикарных магазинов, полных роскошной и дорогой одежды. И отнее совершенно не убудет, если ты… — еще не договорив до конца последнюю фразу,Зак понял, какую непростительную ошибку совершил. Джулия смотрела на негошироко распахнутыми, изумленными глазами, и Заку казалось, что он слышит, какнапряженно работает ее мозг.

— Ты хочешь сказать, что знаешь людей, которым принадлежитэтот дом? Они что, позволили тебе воспользоваться им? Но ведь они страшнорискуют. Я имею в виду, если станет известно, что они укрывали беглого…

— Прекрати! — перебил ее Зак, и это вышло у него гораздорезче, чем ему бы хотелось. — Я не имел в виду ничего подобного!

— Но я всего лишь пытаюсь понять…

— А я, черт побери, совсем не хочу, чтобы ты что-нибудьпонимала! — Вовремя спохватившись, Зак обуздал свой гнев и попытался набратьсятерпения.

— Послушай, я постараюсь объяснить тебе это настолькочестно, насколько смогу. А потом я хочу, чтобы мы оставили эту тему раз инавсегда.

Джулия посмотрела на него с таким молчаливым упреком, что онпочувствовал себя чудовищем.

Стараясь не тушеваться под ее пристальным взглядом, Закзаговорил:

— Когда ты вернешься домой, ты сразу попадешь в лапыполиции. И они начнут допрашивать тебя. Они будут пытаться выяснить, помогал лимне кто-нибудь, а также вычислить то место, куда я направлюсь после того, как уйдуотсюда. Они будут допрашивать тебя снова и снова, до тех пор, пока ты полностьюне утратишь способность ясно мыслить и не забудешь всего, что говорила до сихпор. Они будут делать это в надежде на то, что ты все-таки случайнопроговоришься и скажешь что-нибудь такое, что может оказаться очень важным дляних. Поэтому до тех пор, пока ты будешь говорить им правду — всю правду,слышишь, всю, — тебе ничто не угрожает. Но как только ты попытаешься что-тоскрыть или каким-то другим образом выгородить меня, то рано или поздно начнешьсама себе противоречить. А тогда эта свора уже не отстанет. Они разорвут тебяна части. Объявят моей сообщницей и начнут обращаться с тобой соответствующимобразом. Поэтому я прошу тебя солгать лишь в одном, совершенно незначительномфакте. Эта маленькая ложь не позволит им поймать тебя на перекрестном допросе ине доставит тебе никаких неприятностей. Кроме этого, я хочу, чтобы ты не лгалани в чем. Расскажи им все. До сих пор тебе не известно ничего такого, что моглобы причинить вред мне или помогавшим мне людям. Теперь понятно? — требовательноспросил он. — Понятно, почему я прошу не задавать мне больше никаких вопросов?Это ради нас обоих — и тебя, и меня.

Джулия не торопилась соглашаться, и черные брови Зака резкосошлись на переносице. Но ее вопрос успокоил его:

— Ив чем именно ты хочешь, чтобы я солгала.

— Я попрошу сказать полиции, что ты не знаешь, где находитсяэтот дом. Скажи им, что я завязал тебе глаза после того, как ты чуть не сбежалаот меня на той площадке для отдыха, положил на заднее сиденье машины, где тыпровела всю оставшуюся часть пути. Это будет звучать вполне логично, и онидолжны купиться. Кроме того, это поможет опровергнуть слова того проклятоговодителя, а ведь он — единственная причина, по которой полиция началаподозревать тебя в пособничестве. Поверь, мне очень не хочется заставлять тебялгать, но, к сожалению, это наилучший, да и, пожалуй, единственный выход.

— А если я откажусь?

Лицо Зака посуровело и стало очень холодным и отчужденным.

— Естественно, принуждать тебя к этому никто не будет, —ледяным, безупречно-вежливым голосом ответил он.

И только в тот момент, когда он подумал, что она обманулаего доверие, Джулия поняла, насколько сильно он изменился начиная со вчерашнегодня. Она поняла, что его мягкость, нежность и насмешливое подтрунивание поотношению к ней были не просто способом приятно провести время. Все гораздоглубже. Это открытие настолько поразило Джулию, что она даже не сразу уловила,что он снова обращается к ней.

— А если ты все-таки решишь сообщить полиции, где именнонаходится этот дом, я был бы тебе очень признателен, если бы ты также сообщилаим и то, что я не имел ключа и собирался даже взламывать замок. Если же тыэтого не сделаешь, то двое ни в чем не повинных людей окажутся замешанными впреступлении, к которому не имеют ни малейшего отношения. А ты, я думаю, теперьможешь в полной мере понять, как горьки и обидны несправедливые подозрения.

Джулия поняла, что Зак отнюдь не пытается защитить себя. Онизо всех сил старается оградить от неприятностей владельцев этого дома. А этомогло значить только одно — они действительно его друзья. Или по крайней меребыли ими раньше…

— Если тебе не трудно, пожалуйста, сообщи мне, какое решениеты приняла, — сказал Зак безупречно-вежливым, отчужденным голосом, который онатерпеть не могла. — Или, может быть, тебе необходимо некоторое время, чтобы всеобдумать?

Когда Джулии было одиннадцать лет, она поклялась никогда нелгать и с тех пор не нарушала эту клятву. Но теперь, взглянув на человека,которого любила, она мягко сказала: