Дикая магия. Проклятье «черного тюльпана» - Елена Княжина

Карпов насмешливо выдохнул, намекая, что малиновое желе – вовсе не свидетельство большого ума.

– Ладно… Проверьте, – для пущего эффекта закатила глаза. – Сейчас Джорджина нейтральна, но может стать опасным врагом… или ценным союзником. Артуру нравится второй вариант. Пока все верно?

– Допустим.

– После смерти мужа златовласая психопатка стала уязвимой. Она хочет поскорее заключить новый союз, наиболее выгодный для себя. И, поскольку дамочка сидит на сокровище, варианты у нее имеются. Кому, как не жене, знать о находке почившего супруга… Так?

– Продолжайте.

– Мой крестный решил предложить ей защиту в вашем лице. Честный обмен: доступ к утерянным рукописям старика Ловетта – за теплое местечко на черных простынях. Она ведь до сих пор не знает, от кого были те синие розы.

– Откуда вы все это взяли? – сдавленно бросил профессор.

Передернув плечами, я стремительно двинулась вперед, не разбирая дороги. На душе было склизко и противно. Интересно, что станется, попади рукописи не в те руки… Конец света? Чертовски иронично, если его наступление зависит от того, затащит Мрачный Демон в постель синеглазую ведьму или нет.

– Вы идете не в ту сторону! – послышался догоняющий меня голос. – Это большой лес, Анна… Выход к оранжереям в другой стороне.

– Я найду свой выход, отдельный от вашего! – гордо бросила через плечо, и, поскальзываясь на мокрой грязи, пошлепала дальше. – Мне не по пути ни с вами, ни с вашими методами…

– Они… Не мои… Артур не стал бы… Если бы не…

Хлопающие по лицу еловые ветки отвлекали от увлекательной беседы, и я не слышала и половины того, что вещал Карпов позади меня.

Продираться через густую поросль становилось все труднее. Белый туман сменялся чернотой ночи, но через секунду тьма снова обволакивалась молочной дымкой. Дороги разобрать было невозможно, и даже Милая Леди внутри меня включила рассудительность и заорала, что ей уже по пути хоть с Демоном, хоть с самим чертом.

– Ладно… – я резко развернулась, остановившись перед какой-то особенно скользкой лужей, уходящей под уклон. – Показывайте свою доро… Ай… Да чтоб вас…

Ругань, вырвавшаяся из демонического рта, перекрыла мою и в плане громкости, и в смысле витиеватости. Да и содержание было побогаче. Мы кубарем слетели по влажному склону в какой-то овраг, едва не свернув себе шеи на вздыбившихся корнях.

– Слезьте с меня, – с мольбой прохрипела я, пытаясь стряхнуть с себя трехтонное тело, сотканное, по ощущениям, из свинцовых нитей.

Я валялась в какой-то болотной жиже и боялась сделать лишнее движение, чтобы вновь не услышать отвратное хлюпанье. Волосы мокрым, слипшимся комом тянули голову к земле, ладони измазались в чем-то густом и, без сомнений, грязном.

– Тогда вы опять убежите. Раз уж мы с вами все равно по уши увязли в этом… кхм… болоте, можем продолжить беседу, – явно не собираясь с меня слезать, заявил Карпов. – Вы так и не рассказали, откуда получили информацию…

– У меня свои источники. Так чьи были розы, сэр?

Спать крепче не стану, но конец петушиным боям в медпункте точно положу.

– Вам это так интересно?

– Мне дела до этого нет, но Мари с Карамзиной чуть не подрались, – сипло пояснила я, пытаясь сделать хотя бы вдох под этой неподъемной тушей.

– На мой взгляд, синие розы – дурной вкус. Еще чем-то интересуетесь?

– Джорджина в вашей постели оставила крошки? – в лоб спросила я, нащупывая ладонями хоть какую-то опору.

– Она там не была! – отрезал Карпов, и слегка приподнялся на локтях, давая мне вдохнуть. – А вам, по-хорошему, должно быть все равно, с кем я провожу свободное время…

Я решила было воспользоваться моментом и попытаться высвободиться, но сознание вздумало опьянеть от дурманящей близости и превратило мышцы в безвольный студень.

– Мне и есть все равно! – фыркнула я, надеюсь, достаточно правдоподобно.

– Да что-то непохоже, – покачал взлохмаченной головой Карпов.

Собравшись с духом, предприняла еще одну попытку высвободиться, но только сильнее извалялась в грязи.

– Куда вы так рветесь, мисс Дэлориан? Хотите на свободу? – недобро прошипел Карпов и придвинулся к моему лицу. – Или чего-то другого?

– Это чего же?!

Грубо, яростно, остервенело… Его губы не поцеловали, они хлестнули плеткой. Будто вместо нежности Демон предпочел бы хорошенько выпороть, но устав академии запрещал телесные наказания. Мои же умоляюще намекнули, что давно изнывают и не прочь поддаться. Но злость, клокотавшая внутри, отрезвила сознание.

– Прекратите! Я не хочу… – прорычала я прямо в грубый рот.

Заметалась, пытаясь оттолкнуть профессора. Толку-то? С тем же успехом я могла сдвинуть скалу. Энди Макферсону еще поучиться у этого зверя.

– В самом деле? В оранжерее ты была другого мнения… Так дрожала… – с недоверием прошептал Карпов, на секунду отодвинувшись от меня.

Он легонько сдавил мокрыми пальцами шею, будто раздумывая – задушить сейчас или оставить на потом, – и внимательно заглянул в глаза.

– Не теперь. Не смейте ко мне прикасаться… после этой ведьмы, – растерянно прохрипела я.

– Я к ней не прикасался! – на весь лес возмутился Демон и снова нагло впился в губы.

Он даже не замечал моих кулачков, я же безвольной бабочкой трепыхалась в железном капкане. «Трибунал! – негодующе вопила Милая Леди. – Рассказать крестному, пускай уволит этого Демона к чертям!» Но вместо угроз, едва не расплакавшись от бессилия, я со всей дури укусила Карпова в губу.

По языку растекся металлический привкус крови. И, хотя в Румынских дебрях профессор видал множество магических тварей, судя по изумленному взгляду, такого с ним еще не случалось.

Он ослабил хватку, и я тут же приподнялась на локтях, резко отползла назад и выскользнула из ловушки кирпичных мышц. Наполнила грудь кислородом – господи, как хорошо! Свобода была так близко… Неловкое движение, и ладонь поехала на болотной хляби, увлекая все тело обратно на землю. Зачем-то из нее торчал камень, с неприятным хрустом возрадовавшийся встрече с моим затылком…

– Ох! – только и смогла простонать я, разглядывая искры, полетевшие из глаз.

Дестинское «везение» во всей его неприглядной сути… Голова снова раскалывалась. Кажется, она уже согласилась бы оторваться совсем, лишь бы не мучиться целый день от боли.

Разменяв изумление на беспокойство, Карпов снова навис надо мной мрачной тенью. Забрался горячими пальцами под волосы и принялся ощупывать затылок. Он ворчал что-то про «его маленькую идиотку», и черные глаза мерцали в темноте обсидиановым блеском.

Губы еще горели от грубого поцелуя… Намекали, что Французская дура сегодня снова чуть не умерла, и что будет завтра – неизвестно. А Демон – вот он, живой, теплый, настоящий, взволнованный… и даже к златокудрой стерве, если не врет, не прикасался. Окончательно утратив силу воли, я запустила грязные пальцы в жесткие волосы и потянула Андрея к себе. Вид у мужчины был совсем огорошенный: смена моих настроений его изрядно достала.