Охотник - Л. Дж. Шэн

class="p1">Всю дорогу я пытался дозвониться до отца и Киллиана. В конце концов позвонил маме и попросил, чтобы она постаралась связаться с ними и не прекращала попытки, пока не найдет их и не велит им не ехать на завод.

– Но почему?

– Потому что, черт подери, хватит задавать вопросы, мам! Просто сделай это!

Я остановил машину перед домом Силли в Чарлстауне: особняком в якобинском стиле с десятью спальнями, белоснежными стенами на фоне черных окон и пышной лужайкой, которую мне сейчас очень хотелось поджечь. Захлопнул водительскую дверь, громко протопал к входу и постучал в дверь, а потом еще пять раз нажал на звонок для пущей верности. Было уже очень поздно для визитов, но если мне не светит сегодня поспать, то и его семья ни черта спать не будет.

Силли открыл дверь в бордовом халате и с хмурым выражением лица. Клянусь, едва я его увидел, мое либидо умерло в кровавых муках.

Убийственное выражение его лица вмиг стало оживленным.

– Хантер, какой приятный сюрприз. Я думал, ты должен быть на пути в Мэн? – невинно поинтересовался он.

– Боже, какая отвратительная актерская игра. Уровня Харрисона Форда в фильме «Фриско Кид». Просто ужасная. Нам нужно поговорить.

– Что-то случилось? – поморщился он.

Мне захотелось выбить ему зубы. Но вместо этого я улыбнулся. Я попросил Эшлинг заняться мамой и убедить ее предоставить мне частный самолет, чтобы я мог добраться до Мэна. Мама отдала бы мне собственную руку или ногу, если бы я попросил, но я не хотел разговаривать с ней сам, если этого можно было избежать.

– Да просто зашел наверстать упущенное, – я пожал плечами.

– В полночь? – Его глаза едва не вылезли из орбит.

Я наклонил голову, оттягивая время.

– Что тут скажешь? Очень по тебе соскучился.

Силли нерешительно пригласил меня в дом и жестом велел идти за ним в кабинет на третьем этаже. Налил нам две порции виски и открыл дверь на балкон. Мне хватало ума не притрагиваться к выпивке, которую мне дал Силли, но я для вида все же покрутил золотистую жидкость в стакане.

– Мне известно про твой план. – Я позволил напитку выплеснуться через край. – И я знаю, кто помогает тебе его осуществить.

А это уже было ложью, но если я и был в чем-то хорош, так это в умении сохранять бесстрастное выражение лица. Оно спасало меня бессчетное количество раз.

«Конечно, я подготовился к тесту».

«Конечно, ты единственная девушка, о которой я думал на этой неделе».

«Конечно, я не слишком пьян, чтобы управлять тяжелой техникой».

– Не имею понятия, о чем ты. – Силли облокотился на перила и отпил из стакана.

Его выдавали мелочи: испарина, выступившая на висках, подрагивание губ и то, как сильно он опирался на высокую балконную ограду. Он нервничал.

Я прислонился к двери подальше от перил, внимательно его рассматривая.

– Надеюсь, вы подготовите реплику получше в свою защиту, когда вас арестуют, мистер Льюис. Потому что попытка взорвать нефтеперерабатывающий завод, в котором находится множество людей, в том числе три основных акционера «Королевских трубопроводов», это не шутки.

Пока ничто из этого не подтвердилось, но, едва я произнес эти слова, лицо Силли исказилось от ужаса, и я понял, что попал в яблочко. Он быстро совладал с выражением лица и поставил стакан с виски на мраморные перила.

– Кто вбил тебе в голову такую чушь, сынок?

– Твой сообщник, – ответил я. Очередная ложь.

– Нет у меня никакого сообщника.

– Будешь и дальше петь эту песню, если я скажу, что каждый раз, когда ты звонил ему с одноразового мобильника, он записывал ваш разговор? – Я вскинул бровь.

Ложь, ложь, ложь.

У него вытянулось лицо.

Он думал, что у меня есть что-то, чем я на самом деле не обладал.

– Борису стоило быть умнее, – процедил он.

Борис, значит? Я был уверен, что отец Сейлор знал, кто он такой, и отметил, что нужно не забыть это проверить.

Силли продолжил:

– Но в одном ты ошибаешься. Я знал, что ты туда не полетишь. Я никогда не желал тебе зла.

– Прошу, не обижайся, когда я скажу, что это величайшее в мире вранье.

Силли покачал головой и бросился ко мне. Я поднял руку, жестом велев ему стоять на месте. Он остановился.

– Слушай, я знал, что история с твоим отцом и братом рано или поздно рванет. Я знал, что ты не полетишь с ними в Мэн. И ты не полетел. Правда в том, сынок, что я никогда бы не пожелал тебе зла, потому что…

Господи, только не это.

– Потому что я твой отец. – Его горло нервно сжалось от этого признания, слова пролились между нами словно яд.

– Мой отец – какой-то манекенщик из Восточной Европы, рекламирующий нижнее белье, – поправил я.

– Так Джеральд и сказал всем, чтобы оставить меня в штате, потому что знал, что я слишком важен и меня нельзя отпускать. К сожалению, с этим согласилась и твоя мать, чтобы сохранить мир в семействе Фитцпатриков. Но подумай вот о чем, сынок. Кто заботился о тебе все эти годы? К кому ты бежал, когда тебе была нужна помощь? Кто прибирал за тобой беспорядок? Я. Всегда я. Я, по сути, был тебе отцом, хотя им не приходился. Я заботился о тебе. А теперь говорю, что это начало нового этапа. Мы можем забрать эту компанию и управлять ей вместе. Мы можем творить великие дела. Быть командой. Они никогда не станут уважать тебя, Хантер. Ты не чистокровный Фитцпатрик, не истинный наследник. Твой отец возвел Киллиана на пьедестал, и тебе никогда не достичь его уровня, не потому что ты в чем-то ему уступаешь, а потому, что Джеральд никогда этого не допустит. На тебя смотрят свысока. Они не твоя семья.

Силли сделал еще один шаг, и я ему позволил. Опустил руку мне на плечо, и это я тоже позволил сделать.

– Тебя бросали из одной частной школы в другую, потом отправили к дяде с тетей на западное побережье. У тебя никогда не было ни единого шанса. Я пытался сказать твоему отцу, Хантер. Я умолял…

Он сделал судорожный вдох, отведя взгляд и качая головой, будто все это причиняло ему невыносимую боль.

– Слушай, я знаю, что до сих пор был тебе не лучшим отцом, потому что не рассказал правду. Мне нужно было думать о собственной семье. У меня три дочери. Но я обещаю, что с этого момента я буду рядом.

– Ты будешь водить меня на матчи по софтболу? – прохрипел