В лабиринте страстей - Владимир Гурвич

– Странно, что банкир, а такие вещи не понимает. Впрочем, черт с ним, ты поди вся вспотела от нетерпения узнать, куда я тебя везу?

– Такое желание, в самом деле, присутствует.

– Есть тут не по далеко одно местечко. Оторвемся по полной программе. Я там не часто бываю, лишь тогда, когда хочется чего-нибудь такого остренького. Ты любишь сильные ощущения?

– Люблю.

– Я сразу понял, как только ты ко мне заявилась, что ты рисковая баба. Не пугайся, ничего страшного нас не ждет. Просто расслабимся. А мы уже и приехали.

Они вышли из машины, и вошли в трехэтажное неприметное здание. Зато, попав внутрь, оказались в приятном помещении. К ним поспешил служащий.

– Проходите, Сергей Николаевич, все готово, как вы заказывали, – подобострастно проговорил он.

Твердохлебов протянул ему сто долларовую купюру. Кажется, это у него единая такса для мелких взяток и чаевых, отметила Анжелика.

– С чего начнем? – спросил он у Анжелики.

– А из чего состоит выбор?

Твердохлебов рассмеялся.

– В самом деле, я же не предупредил. Здесь есть бассейн, сауна, тренажерный зал, кабинет массажа. Ну и маленький ресторанчик. Все это сегодня целиком принадлежит нам до самого утра. – Он вдруг обнял молодую женщину за плечи своей огромной лапой. Пойдем-ка сперва искупаемся.

Не спрашивая ее согласия, он потянул Анжелику за собой. Ей волей-неволей пришлось последовать за ним.

Перед ней простиралась изумрудно-голубоватая водная дорожка. Из бассейна поднимался запах свежести. Анжелика всегда любила плавать, и ей захотелось погрузиться в эту ласковую и теплую стихию. Она вспомнила, как совсем недавно купалась с мужем в теплом море.

Твердохлебов, кажется, уловил ее состояние.

– Нравится? – спросил он.

– Да.

– Тогда в душ и туда.

– У меня нет купального костюма.

Он хмыкнул на весь бассейн.

– Ты в монастыре что ли воспитывалась. А ну пойдем.

Он крепко схватил ее за руку и увлек за собой.

Они оказались в предбаннике. Твердохлебов стал раздеваться. Анжелика молча смотрела, как показывается из одежды фигура атлета.

Теперь на нем оставались только трусы. Твердохлебов удивленно посмотрел на нее.

– А ты чего не раздеваешься?

– А где тут женская раздевалка?

– Это и есть женская. Тебе что не нравится тут? Не тяни времени, терпеть не могу этого.

Анжелика почувствовала, как ловушка окончательно захлопнулась. Было совсем не сложно представить дальнейшее развитие событий. Но она вовсе не желает ничего подобного. Но и убежать она не может, Твердохлебов это ей ни за что не позволит. Он явно нацелился сегодня все получить сполна.

Твердохлебов снял свой последний редут одежды и предстал перед ней во всей своей обнаженной красе.

Анжелика не могла не отметить, что сложен он великолепно, казалось что это мужское тело создано резцом великого скульптора. Но оно совсем не притягивало, а наоборот, отталкивала его. В Твердохлебове, несмотря на внешнюю красоту, ощущалось низкое, животное, на чисто лишенное одухотворенности, начало. Это был хищный, распираемый желанием зверь, стремящийся насладиться самкой и совершенно не интересующийся тем, а хочет ли того же она. То была не любовь, а грубое спаривание, в которое, кроме физиологии, не присутствовала ни одна человеческая эмоция.

Анжелика вдруг вспомнила, как все это происходило у них с мужем. Когда они поженились, она была уверенна, что вполне искусна в науке любви, и муж непременно оценит ее искусство. Но к большому ее удивлению случилось все наоборот, он даже не скрывал своего разочарования.

Этот разговор произошел примерно через неделю после начала их супружеской жизни. Они лежали в постели после занятия любовью, и Анжелика кожей чувствовала его отчужденность, несмотря на то, что его рука обнимала ее за плечи.

Анжелика решила сейчас или никогда Нужно выяснить все до конца, иначе недомолвки, как ржа металл, погубит их такие прекрасные отношения.

«Игорь, мне кажется, что тебя что-то не устраивает. Давай все выясним, если ты не возражаешь?»

Он внимательно посмотрел на нее.

«Давай попробуем. Видишь ли, когда я был еще совсем молодым парнем, одна женщина, наставлявшая меня в искусстве любви, сказала мне, что по тому, как человек занимается любовью, можно легко определить его интеллектуальный и духовный уровень. Для людей обычных любовь сводится к простым, как арифметические действия, телодвижениям, они идут к цели прямо, как бегущие по дорожке спортсмены к финишу. И когда добегают до него, то испытывают огромный эмоциональный подъем. Но уже через несколько минут от него не остается и следа, а на место подъема приходит опустошение. Поэтому для примитивных личностей главное – это добраться до финишной черты, а о большем они и не помышляют. Вот и ты так занимаешься любовью, ты просто бежишь, сломя голову, к концу, а потом радостная оттого, что успешно добежала, лежишь обессиленная и ничего уже не хочешь. Тебе кажется, что если ты научилась нескольким простым приемам, то умеешь уже все. А на самом деле, тебе даже и в голову не приходит мысль о том, что ты даже не окончила в этой школе подготовительный класс».

Анжелика почувствовала себя задетой не только словами мужа, но и его, как ей показалось, менторским тоном.

«И что же я не понимаю такого, чего понимаешь и умеешь ты?»

«Пойми, в занятиях любовью должны участвовать не только пара органов тела, а оно целиком. И при этом равным участником должна стать и душа. Любовь – это оркестр, и исполнять мелодию должны все инструменты, а не один или два. Мы должны добиваться с тобой того, чтобы экстаз охватывал все наше существо – видимое и невидимое, а мы бы с тобой, слова два путника по лестнице, поднимались бы все выше и выше».

«И как же этого добиться?» – не без вызова спросила Анжелика.

«Тантра полагает, что каждый акт любви священен и космичен, во время него тратится колоссальное количество вселенской энергии. И люди, занимающиеся любовью, обязаны использовать ее в целях роста духовности всего рода людского и Вселенной в целом. Если же занимающаяся любовью пара этого не понимает, то они лишь бессмысленно растрачивают отпускаемую им энергию и опускаются вниз, на животный уровень».

«Ничего себе задачка. И как же мы будем с тобой все это проделывать?»

Вольпин улыбнулся и поцеловал ее.

«Предстоит долгий путь. Но это не важно. Важно начать идти по нему. Пойми – любовь должна плавно перетекать в медитацию, тогда ты подключаешься к такому источнику блаженства, воспаряешь в такие высоты, что затем уже не захочешь больше возвращаться к прежней практике. Если наша любовь настоящая, а не является прихотливым порождением цепочки случайных событий, то нам пора начинать отправляться в дорогу. Когда в эти дни я овладевал твоим телом, то меня не покидало ощущение, что я, на самом деле, овладеваю пустотой, я терял в этот момент тебя. Это было так пугающе, что мне даже хотелось прервать половой акт. Наша любовь иная, она пронизывает нас полностью. Но мы разрушим ее, если во время не прислушаемся к себе. Ты меня понимаешь?»