Не бойся Адама - Жан-Кристоф Руфин

— Все это мало что дает для ответа на главный вопрос. Мы хотим знать, где они планируют нанести удар, — сказала Керри.

— Сожалею, что разочаровал тебя, — ответил задетый ее замечанием Александер.

— Продолжай, приятель. На этом этапе нам нужна любая информация, — вступил в разговор Барни, не желавший присутствовать при очередном кризисе самолюбия своего коллеги.

— Спасибо, Барни. Я хотел сказать еще кое о чем. По правде говоря, я приберег под конец парня, который кажется мне самым интересным из всех.

Александер взял со стола копию снимка и указал пальцем на молодого человека, стоявшего у левого края. У него был немного смущенный и отсутствующий вид, а на лице играла неопределенная улыбка, вызывающая смутное беспокойство, ибо юноша казался полностью погруженным в мир химер и мечтаний.

— Алистер Маклеод. Удивительная судьба, хотя поначалу парень мог показаться обычным средним шотландцем. Он из Глазго, родился в семье рабочих. Отец пастор. Алистер восьмой ребенок, после него родилось еще четверо. Прекрасный ученик получил королевскую стипендию, изучал агрономию в Манчестере, потом в Оксфорде. На еще одну стипендию отправился стажироваться в Германию. Не знаю, как он в конце концов очутился у Фрича. Маклеод так беден, что Фрич зачисляет его к себе без обычного в таких случаях взноса. В ведомости оценок имя его стоит отдельно, как у какого-нибудь вольнослушателя.

Монотонная дикция Александера расхолодила присутствующих. На солнце нашло большое облако, и комната погрузилась в полумрак. Речь Александера звучала эпитафией проваленной операции.

— Прошу тебя, Александер, не тяни! — попросила Керри, принимавшая все близко к сердцу.

— Спокойно выслушайте меня до конца. Сами увидите, оно того стоит. После окончания занятий у Фрича Маклеод против ожидания не возвращается в Англию. Он уезжает в Южную Африку и исчезает из поля зрения почти на десять лет. Его официальная биография утверждает, что он сколотил состояние на торговле удобрениями. Это правда, но многие подозревают, что он начал свою карьеру с какой-то аферы. Говорят, отравил своего конкурента… Единственное, что не вызывает сомнений, так это то, что после стажировки в Австрии на свет появился другой человек. Маленький мечтатель Алистер, сын пастора, воспитанный в строгих правилах, превратился в предпринимателя, одержимого бешеной страстью к наживе и твердо решившего никогда больше не жить в бедности.

После слов «никогда больше не жить в бедности» Поль насторожился.

— Вся его дальнейшая жизнь — это легенда о сколачивании одного из самых значительных состояний в мире. В зависимости от года «Форбс» отводил ему с десятого по четырнадцатое место.

— Ты думаешь, он может быть спонсором Хэрроу? — спросил Барни.

— Я ничего не думаю. Думать будете вы, если дадите мне кончить.

— Валяй.

— Развитие бизнеса Маклеода было вполне предсказуемым. Сначала удобрения, потом транспорт: он покупает владеющую грузовиками фирму, чтобы осуществлять перевозки товара.

— В Южной Африке?

— В первое время да. В семьдесят третьем году он пробует силы в области грузовых авиаперевозок, приобретая компанию, которая до сих пор остается его талисманом, — «Груз Эйрлайнз». Это время марксистских переворотов в Анголе и Мозамбике. Похоже, что его компания участвовала не в одной секретной операции южноафриканских спецслужб. За четыре года Маклеод заработал такую кучу денег, что смог купить частную компанию в Соединенных Штатах. Потом стал вести дела в странах Карибского бассейна и в Латинской Америке. В восьмидесятых основал фирму чартерных перевозок, потом первую компанию дешевых авиаперевозок «Фан Джет».

— А, так это он! Я не думала, что это тот самый тип, который стоял у истоков революции в авиационных тарифах. О нем была программа по телевидению. Похоже, он сказочно богат.

— Он и есть. Он всегда держал нос по ветру. Его главный талант — умение диверсифицировать бизнес. Он не ограничился одной авиацией, а стал вкладывать деньги в другие отрасли: энергетику и недвижимость, направил колоссальные средства в строительство на побережье Карибских островов, на Родосе, а после окончания войны и в Мозамбике.

— Отлично, Александер, — прервал его Барни. — Я полагаю, всем все понятно. Он стал миллиардером. Теперь скажи нам, где тут связь с нашим делом, если не считать его контактов с Фричем.

— Я вместе с Тайсеном работал над досье той девчонки которая разгромила лабораторию Рогульского.

— Жюльетты?

— Да. Я попросил Тайсена кое-что проверить. Она покинула Францию двадцать третьего марта, однако, по документам иммиграционной службы Соединенных Штатов, въехала в Америку только шестого апреля. Чтобы понять, где она могла быть все это время, мы подняли списки пассажиров авиакомпаний. Выяснилось, что в Штаты она прилетела рейсом не из Франции, а из Южной Африки, точнее, из Йоханнесбурга.

На лицах присутствующих появились улыбки. Для оперативных сотрудников Александер всегда оставался чиновником, способным лишь подшивать бумаги, а у него оказался несомненный талант следователя.

— В Южной Африке непросто узнать, куда она ездила. Вероятных мест слишком много. Мы положились на свое чутье и присмотрелись к частным фирмам, совершающим рейсы из Йоханнесбурга. Интуиция нас не подвела: двадцать четвертого марта утром Жюльетта зарегистрировалась на рейс «Груз Эйрлайнз» в Шимойо в Мозамбике. Вернулась утром пятого апреля. В обоих случаях она летела единственным пассажиром.

Последняя фраза Александера была встречена восторженными восклицаниями.

— Надо допросить Маклеода! — сказала Керри.

— Где он сейчас живет?

Александер с огромным усилием согнал с лица выражение полного удовлетворения. Чтобы взять себя в руки и сдержать наворачивающиеся на глаза слезы, он снял очки и стал протирать их галстуком.

— Постойте, — сказал он немного сдавленным голосом. — Я еще не все сказал.

Он снова нацепил очки и стал копаться в своих бумагах.

— Года три назад Маклеод удалился от дел, доверив управление состоянием надежным сотрудникам. У него есть единственный ребенок, дочь Карлотта, которую он обожает. Она родилась от его брака с итальянской графиней, который продлился всего пару лет. Карлотта живет на широкую ногу в Хьюстоне, Париже и Санкт-Петербурге. Он не подпускает ее к делам, но выплачивает щедрое содержание и потакает всем ее капризам. Она ведет себя по меньшей мере неблагодарно и даже не хочет носить его имя, называя себя баронессой де Кастельфранко по имени рода своей матери. И все же Маклеод любит ее до безумия.

— А сам-то он где? — повторила вопрос Керри.

— Живет недалеко от Женевы затворником на своей вилле. У него практически нет контактов с внешним миром.

— С какого времени? — спросил Поль.

— В конце две тысячи третьего года он перенес что-то вроде депрессии. Сорвал целый ряд важных сделок. В деловой прессе появились тревожные статьи. Потом вернулся в норму, принял меры к тому, чтобы бизнес развивался без его непосредственного вмешательства, и вот тогда-то обосновался в Швейцарии.