Молот Тора - Уильям Дитрих

— Его древесины хватило бы на постройку целой флотилии, — сказал я, — однако он не в состоянии вместить целый мир. Никакой это не Иггдрасиль.

— Но он достаточно заметен, чтобы обозначить место хранения молота Тора, — ответил Магнус. — И он вполне может служить вратами могущества. Ты все еще не веришь мне, Итан?

— Ты считаешь, что в нем спрятан твой молот?

— А разве тут есть более подходящее место? Что еще тебе бросается в глаза?

— Почему это дерево так велико? — тихо спросила Намида.

— Разве вы не понимаете, что это божественная тайна? — вопросил он, сверкнув здоровым глазом.

— А вот это что такое?

Я показал на небольшой камень поблизости. Меня заинтересовало то, что в нем имелось отверстие достаточного диаметра для установки флагштока.

— Ага! Еще одно свидетельство! Причальный камень!

— Какой-какой?

— На ночь викинги обычно привязывали свои корабли к колу, забитому в такие вот просверленные отверстия. В Норвегии полно таких камней.

— Но мы же не на берегу моря, Магнус.

— Верно, так для чего же, ты думаешь, его приволокли сюда? Я подозреваю, что он служит знаком для нахождения молота Тора на тот случай, если дерево почему-то не заметили. Держу пари, что с другой стороны от этого дерева мы обнаружим еще несколько причальных камней. И, проведя между ними линии, найдем в месте их пересечения то, что ищем.

— Умно.

— Это просто очевидно.

Таща за собой рунический камень, он устремился вперед по краю утеса в поисках удобного спуска. Мы последовали за ним и в итоге, сойдя в долину по травянистому склону, оказались под сенью зеленого голиафа.

По любым меркам это древо имело весьма почтенный возраст. Не знаю, росли ли когда-либо на нашей планете подобные гиганты, но знаю точно, что, обходя его комель, я насчитал сотню шагов. Огромные корни расходились от его основания как низкие стены. В складках и бороздках его коры вполне мог спрятаться взрослый человек, а выросшие на стволе капы достигали размера бочонка. По трещинам в коре можно было вскарабкаться на первую развилку, как по ущельям, ведущим на вершину утеса. Зеленовато-желтая листва возвещала о близком конце года, а вершина терялась в путанице многочисленных ярусов ветвей.

— Такой исполин произведет переворот в ботаническом мире, — сказал я. — Ни одно нормальное дерево не достигало еще таких размеров.

— Возможно, в Эпоху Героев такими были все деревья, — мечтательно произнес Магнус. — Все тогда достигало величия, даже доисторические животные, упомянутые Джефферсоном. Это последний представитель мира древнейшей флоры.

— Если даже ты прав, как твои северные тамплиеры узнали, что оно растет именно здесь?

— Я не знаю.

— И где же твой молот?

— Тоже пока не знаю. Может быть, где-то наверху. — Он махнул рукой в верхние, густо сплетенные ветви. — Или внутри. Как гласят предания, когда наступит Рагнарёк, то женщина и мужчина — Лив и Ливтрасир — спрячутся внутри Иггдрасиля, переживут потоп конца мира и возродят жизнь на земле.

— Что ж, звучит обнадеживающе.

Можно ли забраться на этого колосса? Лавируя между разветвляющимися ходами лабиринта, образованного древесными корнями, я удалился от дерева, чтобы получше рассмотреть его. Хотя солнце рассеяло туманную завесу, странный облачный ореол затемнял его крону, словно ясень непонятным образом притягивал непогоду. Именно это явление, осознал я, служило своеобразным щитом, не позволявшим увидеть древо издалека. Интересно, может ли повториться виденная нами вчера таинственная гроза?

Я также заметил, что вершина дерева кажется странно усеченной, как бы аккуратно подрезанной. Хотя сама вершина скрывалась в тумане и полностью разглядеть ее не удавалось, в вышине просматривался темный толстый обрубок, словно верхний конец ствола обуглился после удара молнии. Ну конечно! Вымахав выше всех в этой округе, ясень мог стать своеобразным природным молниеотводом. Однако, учитывая беспрестанные здешние грозы, странно, что дерево не подверглось гораздо более суровым атакам. Вчерашних грозовых ударов было достаточно, чтобы спалить его дотла. А главное, вообще непонятно, как ему удалось вырасти здесь до таких размеров.

Совершенно не понятно.

Я вернулся к остальным.

— Есть тут одна странность. Это дерево вроде бы притягивает грозовые тучи, и, однако, его до сих пор не спалили удары молний.

— Не нравится мне здесь, — сказала Лягушечка. — Намида права. В этой долине живет сам Вендиго, пожиратель человеческой плоти.

— Чепуха, — отрезал Магнус. — Это священное место.

— Вендиго хватает людей именно в таких местах.

— На самом деле не существует никакого Вендиго.

— А твои мифы, значит, существуют на самом деле! — парировала Намида. — Лягушечка права. В этом месте обитают какие-то разрушительные духи.

— Ну так мы найдем молот и уберемся отсюда, — сказал я. — Да побыстрее, чтобы Красный Мундир не настиг нас. Ладно, я полез наверх.

Цепляясь руками за бугристые выступы древнего ствола и находя уступы для ног, я умудрился добраться до первой развилки и прошелся по толстенной ветви. Она была широкой, как парапет, и я храбро помахал стоявшей внизу троице, хотя храбрости мне как раз не хватало. Даже с этого скромного стартового этапа падение представлялось пугающе долгим.

Лучше не думать об этом и продолжить подъем. Так я и сделал.

В некоторых местах подъем проходил довольно легко, я просто подтягивался и перебирался с ветки на ветку. Но иногда приходилось карабкаться, как пауку, по стволу до очередной развилки, используя складчатую структуру коры. Ее раздробленная и извилистая поверхность с множеством наростов предоставляла большой выбор для опор и захватов; я казался себе мелким эльфом. Или белкой Рататоск, несущей по Иггдрасилю бранные слова от дракона Нидхёгга священному орлу на верхние ветви. Все выше и выше, земля уже скрылась за хаотичным переплетением ветвей, но небес я также не видел. Меня окружал лиственный кокон, своего рода уютный и надежный древесный дом. Местами встречались развилки и трещины, а когда я попал на обломанную ветку, меня поразили годичные кольца на ее сломе. Ширина каждого кольца доходила до дюйма, свидетельствуя о том, что этот гигант рос невероятно быстро.

Вскоре быстрота моего подъема заметно снизилась, но я продолжал ползти вверх, превозмогая усталость напряженных мышц. В сотнях футов от земли ствол и ветви оставались еще толстыми и крепкими, но чем больше голубых лоскутков просвечивало через кружевную крону, тем обширнее становился открывающийся передо мной вид, и я наконец осознал, на какую головокружительную высоту забрался. Окрестные леса выглядели как степные луга. Мои спутники давно исчезли из вида, и где-то подо мной парили птицы. Облачный слой вокруг дерева сгустился, напомнив виденные нами вчера клубящиеся облака, и их плотная масса, точно грозовой фронт, уходила в незримую высоту. Ветер набирал силу, и ясеневая крепость начала раскачиваться. Меня затошнило, словно на борту попавшего в качку корабля.