Охотники за головами - Алекс Орлов

В голову Эйтину лез всякий вздор, и хорошо, что Бак Дэвидсон не мог читать его мысли, а то бы он обязательно обозвал Фредди.

Наконец в комнате, затемненной опущенными шторами, показался силуэт. Увидев его, Фредди даже обрадовался. Щуплая фигурка, дурацкая походка — все это выглядело совсем не страшно. Калек Фредди Эйтин совсем не боялся.

Не успел пришелец сделать и трех шагов, как сбоку от него оказался Бак Дэвидсон. Он был выше незнакомца почти на две головы и чувствовал себя уверенно.

Бак приставил пистолет к виску нарушителя и сказал:

— Стой на месте, пыжик, и рассказывай мне сказку.

Это была типичная фраза Бака Дэвидсона. Он и над Фредди, случалось, издевался точно так же, принуждая его рассказывать сказки.

Внутри Эйтина началось раздвоение. Одна его половина опасалась незнакомца, поскольку он явно выступал против Фредди, однако другая половина желала, чтобы Бак Дэвидсон получил свое.

— Ты здесь один? — услышал Фредди голос незнакомца, такой же странный, как и его нелепая походка.

— Нет, пыжик, — усмехнулся Бак, — не один.

— Тогда все в порядке, — сказал незнакомец и внезапно, Фредди даже не понял как, начал стрелять в Бака Дэвидсона.

Эйтин, как при замедленном показе, увидел вспышки частых выстрелов, которые срезали Баку Дэвидсону черепушку, и она в брызгах мозгов и крови летела прямо к Фредди.

«Мама!» — хотел крикнуть Эйтин, забыв про свой пистолет и про то, что он крутой парень. Инстинкт самосохранения заставил его вжаться в угол и не подавать признаков жизни.

Фредди слышал, как грохнулось большое тело Бака, и сейчас ему очень хотелось, чтобы пришел Тинг. Страшный, опасный и злобный. Сейчас Фредди, как отца родного, жаждал его увидеть.

Из второй комнаты выпрыгнул Коэн. Он с ходу выстрелил в малорослого калеку, и того отбросило к стене.

«Кончено», — подумал Фредди, поскольку незнакомец больше не шевелился. Однако когда вслед за Коэном появился Билли Новый Год, калека ожил и, выстрелив от бедра, повторил с головой Соэна тот же фокус, что и с Баком.

Все произошло так быстро, что Билли Новый Год не успел даже среагировать. Он видел только лежавшего у стены небольшого человечка, который уверенно держал в руке опасную пушку.

Человек пошевелился и встал на ноги. Свет упал ему на лицо, и Билли ужаснулся — это лицо не было лицом живого человека.

— Ты здесь один? — проблеял незнакомец.

— Я? — Билли тянул время, ожидая, когда Фредди Эйтин из своего угла влепит нарушителю в спину пулю, но Фредди то ли уже умер, то ли испугался до такой степени, что не мог ничего предпринять.

— Ты здесь один? — снова повторился вопрос. «Сдрейфил, гад! — подумал Билли. — Правильно его Бак гонял».

— Я здесь… один, сэр, — наконец ответил Билли, уже неприкрыто косясь в сторону Фредди.

Полыхнула короткая очередь, и Билли Новый Год, пролетев через дверной проем, упал в другой комнате.

Калека повернулся к Фредди и, наставив на него оружие, сказал:

— Выходи.

Эйтин с трудом поднялся и на негнущихся ногах вышел из темного угла.

— Не убивайте меня, сэр, — взмолился он, пытаясь увидеть глаза человека, который сейчас решал его судьбу. — Я… Я могу быть полезен, сэр. Я отработаю…

— Тарди? — позвал кто-то.

— Я здесь, мэм.

Из прихожей в комнату шагнула женщина, а следом за ней крепкий парень с колючими глазами.

— Остался один, мэм, как вы и приказывали.

— Молодец, Тарди, — похвалила робота Грэйс. Затем внимательно посмотрела на испуганного Эйтина и сказала:

— Нам нужно знать, что случилось с Джимом.

— Я не знаю никакого Джима, мисс. Честное слово.

— Джим — это человек, которого захватили на этой квартире. Понимаешь?

— Да, мисс, я понимаю. Здесь его взяла полиция, а Ольга отбила его уже потом.

— Ольга? Кто это?

Пока Грэйс проводила допрос, Дилонги быстро обошел все помещения и вернулся обратно.

— Ольга здесь всем заправляет, мисс. Такая, я вам скажу, стерва, я бы ее собственными руками…

— Стоп, — остановила его Грэйс, — главное, это адрес, где содержат нашего товарища.

— Торсинада, 34, — затараторил Фредди. Он понимал, что своей лояльностью зарабатывает себе жизнь. — Там два подъезда, один выглядит как заколоченный, но вам именно туда и нужно… Потом подняться на второй этаж и войти в квартиру 54, но это пустышка — всю квартиру нужно пройти, и в последней ее комнате лестница на третий этаж. Там штаб-квартира. Самое змеиное гнездо… Да что я вам рассказываю, я просто пойду и все вам покажу… Я все вам покажу, уверяю вас…

Грэйс вопросительно посмотрела на Дилонги.

— Думаю, он говорит правду, — сказал Ник.

— Хорошо… Тарди, он нам больше не нужен… Хлопнул одиночный выстрел, и Фредди Эйтин отлетел обратно в свой темный угол.

Монотонные часы дежурства могли свести с ума кого угодно, только не людей Фридриха Зема. Уж что-что, а сидеть в засадах, прикрытиях и разного рода страховочных акциях им было не привыкать.

Люди умели терпеть отсутствие курева, духоту и глухую вибрацию стенок фургона от непрекращавшегося потока автомобилей.

Зем посмотрел на своих ребят. Они сидели вокруг крохотного столика, за которым вот так проводили уже не первые сутки.

Салем разгадывает кроссворд, Дюба что-то писал — должно быть, очередное письмо своей девушке. Фридрих не был уверен, отправляет ли Дюба свои письма и существовала ли эта девушка на самом деле. Вполне возможно, что этими письмами он просто отводил душу.

— «Шейкер-один», говорит «шейкер-два», — послышался из наушников голос Харольда Герцена. Со второй половиной команды Харольд сидел в другом фургоне, который стоял чуть впереди.

— Слушаю, — отозвался Фридрих.

— Между нами паркуется какой-то болван.

— Что ты предлагаешь?

— Может, выйти поговорить с ним?

— Не нужно. Лишний автомобиль добавит нам маскировки.

— Ну ладно.

Решив посмотреть, кто устроился по соседству, Фридрих покрутил настройку, и спрятанная на крыше фургона видеокамера повернулась вперед.

Ага, вот устаревший «сибвэл». Широченное корыто с турбинным двигателем. В таком могло поместиться человек восемь, однако наружу выбралось только четверо.

Один из них, страдающий тяжким недугом, сразу пошел вперед. Он подпрыгивал точно так же, как мальчишка из соседнего дома в городе, где Фридрих Зем провел свое детство.