К черту! или Любовь контрактом не предусмотрена - Елена Княжина

– Все продается и все покупается, – неожиданно спокойно ответила я. Кажется, отпустило. – Лиля заключила выгодную сделку.

– Она поступила подло.

– Переживу.

Пестрая компания, напуганная морозом, наконец, ушла с парковки. Мы проводили девиц глазами и одновременно вздохнули. Как же глупо.

– Прости за шутку про ковер у Веденеева. Грубо вышло. Тем более, в свете открывшихся фактов… – пробормотала Ивлева. – Больно ударилась тогда?

– Терпимо, – я поднялась с лавки и нервно одернула пальто. – Милан… Я ни на что не претендую и ни на чем не настаиваю, но… Может, чаю попьем где-нибудь? Тебе вроде нравилось в итальянской кофейне.

– И до сих пор нравится. Помнишь, как у тебя аллергия началась на клубничный чизкейк в десятом классе? – осторожно хмыкнула девушка.

– Отличное воспоминание, – буркнула я, засовывая руки в карманы. – Я распухла в три раза, и мне пришлось взять твои туфли, потому что в свои не вмещалась.

– Точно. И при ходьбе ты забавно подпрыгивала и напоминала воздушный шар…

– Совершенно ничего забавного! – фыркнула на Милану и пошла по дорожке прочь от университета.

Я слышала, что Ивлева идет следом. Через несколько минут мы поравнялись.

***

Дома меня ждали. Двое. Небритый черт и лохматый кот. Судя по просительным лицам, оба голодные.

– Вот, нашел под дверью, – оправдался Дар, не желая признавать за собой слабость к пушистым и хвостатым. – Кажется, тебе не удалось его убедить в своем равнодушии.

Туша прыгнула на подоконник, и я, скинув пальто на стул, машинально запустила пальцы в рыжую шерсть. Наглец. Конечно, он пришлепал сюда не ради меня или Дрейка. Просто ему по вкусу содержимое нашего холодильника.

Еще одни прозрачные отношения. Он позволяет себя гладить, я даю ему каракатиц. Все честно. Никакой любви. Никаких сложностей. Никаких привязанностей. Да, черт прав, так проще… Но вряд ли я смогу этому научиться.

Кот и демон одновременно фыркнули, будто оба услышали мои мысли и оба были с ними несогласны.

– Не знаю, как кот, но за хороший домашний ужин я готов сам тебя гладить, сколько захочешь.

Прозвучало так заманчиво, что ужин пришлось ненадолго отложить.

А потом надолго.

Обнаглевшему коту было позволено остаться на пару дней, с последующей генеральной уборкой. Тот предусмотрительно занял освободившееся место на коврике, догадавшись, что этой ночью в спальню позовут не его. Умный, мерзавец.

– Чтобы мышонок не скучал, – пояснил свою терпимость к мохнатому гостю Дар, уезжая утром в университет.

Мне он ехать на пары снова запретил, так что я уселась в кресле с ноутбуком и попыталась поработать над дипломом. И только мне удалость погрузиться в давно позабытую тему, мобильный завел бодрую трель. Звонил папа. Я принялась очумело жать все иконки разом, от избытка эмоций не попадая по зеленой трубке.

– Пап? Ты?

– Лесь, ты в университете? – голос отца звучал взволнованно. Из динамика шел шум, слышалось лязганье металла и гул толпы, будто он выходил из метро.

– Сейчас нет… Что стряслось, пап?

Я напряглась. Во-первых, если ничего за пару лет не изменилось, то в Воронеже точно нет метро. Во-вторых, отец никогда не звонил первым. Либо я набирала его сама, либо общалась с мамой. До тех пор, пока она не закрылась ото всех в своей уютной скорлупке и не предпочла думать, что у нее никого нет.

– Ничего страшного! – с деланным оптимизмом заявил отец, и к горлу подкатила паника.

– Что-то с мамой? Мне приехать?

– Все в порядке, малышка. Я в Москве! – громко обрадовал папа. – Прилетел закрыть кое-какой срочный вопрос. Нужно обязательно разобраться с ним до конца месяца. К тому же, у тебя скоро день рождения! Я привез подарок.

Он все-таки приехал. Ко мне. На праздник.

Я не видела родителей целый год! К горлу снова подступил ком, но этот был другой. Не панический – сентиментальный.

– Так где тебя найти? Я мотаюсь по столице, но подъеду, куда скажешь.

Мы договорились встретиться в небольшой кофейне на выходе из «Тверской». Раньше нам нравилось сидеть там всей семьей. Когда я приехала, отец уже был на месте. Сидел за угловым столиком, прикрываясь меню, и ждал.

Несмотря на потерянный бизнес и стресс последних лет, выглядел он неплохо. Да, костюм был местами помят, а на голубой рубашке красовалось характерное желтое пятно от утюга. И морщин у висков прибавилось. Но щеки – гладковыбритые, а русые волосы аккуратно зачесаны назад. Все-таки папа за собой следил, что не могло не радовать.

– А что за подарок? – с улыбкой спросила я, когда мы сделали заказ и обменялись десятком ничего не значащих фраз.

– Раздобыл для тебя кое-что бесценное, дочь, – важно сдвинув брови, проговорил отец, разжигая мой интерес.

– Скатерть-самобранку? – хихикнула, вспомнив свою детскую мечту.

Рядом с отцом я всегда ненадолго становилась маленькой беззаботной девочкой. Хоть мне и казалось временами, что Валю, первую и старшую, он любит больше. Но ведь он сейчас здесь! И про праздник не забыл.

– Лучше, Леся, – папа порылся во внутреннем кармане пиджака и извлек из него небольшой продолговатый флакон.

Духи? Кхм… Необычный выбор. Да и жидкость странная. Словно черная.

– Что это?

– Свобода. Бери, бери, дочка, – он вложил бутылек в мою ладонь и плотно сжал пальцы. – Это тебя спасет. Просто влей в рассветный кофе.

Я медленно открыла рот и так же медленно закрыла. Дурной сон, не иначе.

– Ты, должно быть, уже знаешь, что это единственные минуты, когда Дарриэл Дрейк уязвим и расслаблен. Когда он встречает Солнце и делает первый глоток, – словно не видя мое замешательство, продолжил папа. – Он никого к себе не подпускает в эти часы. Никого за все тридцать лет, кроме тебя и той старой кубинки. Не доверяет ни людям, ни тем более демонам. И правильно делает, в общем-то…

Я брежу. Точно брежу. Мой, в целом, мягкий, скучный и мечтающий о лучшей жизни папа, погрязший в скандалах с мамой, попросту не может всего этого знать.

– Что во флаконе? – прохрипела, глядя в родные глаза.

– Очень редкий яд из их Нижнего мира, – отец отхлебнул чай и помял пальцами скатерть. – Оттуда, откуда они все сюда пришли.

– И что произойдет, если Дрейк это выпьет?

– Мгновенная смерть, – с обнадеживающей улыбкой кивнул папа. – Это тебя освободит, девочка. Вызволит из рабства.

Я с ужасом посмотрела на флакон и аккуратно поставила на стол. Почему все выглядит так, будто он не шутит? Будто всерьез предлагает мне убить моего любимого черта?