Ведун - Василий Сахаров

Пожелав князю приятного аппетита, по его приглашению, я присел за стол. Из кувшина налил в чистую кружку сладковатого клюквенного взвара, сделал пару глотков, посмотрел на Мстислава и начал разговор:

— Князь, я сегодня пленника важного захватил. Сперва о нем Валигору доложил, а теперь к тебе пришел.

— Знаю про твой трофей, — буркнул Мстислав и, очистив глубокую тарелку от каши, спросил: — Почему его в общий гурт не сдал? Боишься, что долю свою не получишь?

— Это мой личный пленник. Сам его в бою взял и сам его судьбу решу. И зачем мне доля, когда я могу получить все?

— А не много ли на себя берешь, Вадим Сокол? — в голосе Мстислава появились раздражительные нотки, чего я за ним раньше не замечал. — Это все-таки князь, а не рядович.

Варяг хотел на меня надавить высоким положением пленника. Но что такое благородное происхождение с точки зрения человека из двадцать первого века? Пшик, ибо слишком много «голубой» крови было пролито за минувшие века, одна революция 1917-го года чего стоит. Да и сейчас народ нет-нет, своих князей, королей, конунгов, царей и прочих владетельных сеньоров, может взять под белы рученьки, да на плаху вытащить. Так что слова князя меня не смутили, и я огрызнулся:

— И что же это получается? Заморский князь и иноверец, который наших братьев, кто родовых богов чтит, притесняет, для тебя выше ведуна, под твоим началом бившегося против шведов и ляхов? Как это понимать Мстислав? Давно ли ты сам был обычным варягом, а потом вождем, который чужаков рассматривал как добычу, а христиан сотнями резал?

Если бы мы были одни, разумеется, я был бы поосторожней в словах. Однако в присутствии Лучеврата можно было немного, самую малость, напрячь нашего боевитого князюшку, чтобы не расслаблялся, и я не стеснялся. Кстати сказать, правильно делал. Чуть слабину дай, все отберут, а потом на шею хомут оденут и заставят чужую телегу тянуть, а так я сам себе голова и если что в руки попало, то в них оно и останется. Мстислав это понял и, виновато покосившись на волхва, который, явно, одобрял мои слова, сказал:

— Ты меня не так понял Вадим. Нам конфликт с Киевом, Рюриковичами и Всеволодом Ольговичем не нужен, а лично ты в лице князя Игоря можешь получить грозного врага, который не успокоится, пока тебя не достанет. Так что отдай пленника нам, а мы с ним договоримся. И выкуп возьмем, и не обидим.

— Нет, — я покачал головой. — Не о чем нашему народу с Игорем договариваться, ибо он среди Ольговичей ничего не решает и язычников ненавидит люто. Ну, а Рюриковичей, которые тебе, Мстислав, дальняя родня, я не боюсь. Они разделились на семьи, и каждый бьется не за общее дело, а за интерес родного клана. И потому многие обрадуются, что Игорь Ольгович и его брат попали в затруднительное положение и посмеются над ними.

— Кто, например? — правая ладонь Мстислава слегка прихлопнула по столу.

— Новгородцы, которые в прошлом году выкинули из города всех сторонников семьи Ольговичей. Ростиславичи Галицкие, которые понемногу склоняются к западу. Изяславичи Полоцкие, которые считают, что именно они должны быть великими князьями. Святополчичи, которые ходят за Ольговичами, но не любят их и готовы ударить им в спину. Мономашичи и Мстиславичи, которые хотят получить Киев. И список этот можно продолжать очень долго. Тут и польские князья-принцепсы, и половецкие ханы, которым Всеволод Ольгович денег за поднаем степняков не додал, да и мало ли еще кто.

— А если киевский князь пошлет к тебе убийц?

— Пока его брат у меня, опасаться нечего, поскольку Всеволод Ольгович рисковать не станет. Кроме того, я ведун, а потом на киевские гривны столько бойцов найму, что ко мне ни один вражина не подберется. Насчет политики тоже не переживай. Войну он Руяну не объявит, мы за морем и отделены от Киева огромными расстояниями. Да и вообще, старшим Ольговичам жить осталось всего ничего, четыре года, а затем проблема исчезнет, словно ее никогда и не было.

— Ладно, — сдаваясь, Мстислав взмахнул рукой, — поступай, как знаешь. Я хотел как лучше, а ты ни в какую. Хотя, может быть, так и лучше. Давно пора показать восточным князьям, которые забыли про наше родство, что не стоит помогать ляхам и германцам. Да и новгородцам пленение одного из Ольговичей должно понравиться, а по весне к ним большое посольство пойдет, и это нам поможет с ними договориться. Ты лучше скажи, сколько за пленника денег получить хочешь?

— Тысячу новгородских гривен.

— А не много?

— Ничего. Само то, что нужно. Была мысль, вообще, две тысячи запросить, но прикинул, что киевляне такую сумму серебром долго собирать будут, и решил остановиться на тысяче.

Я посмотрел на Лучеврата, а тот одобрительно кивнул и произнес:

— Ты все красиво разложил, да так, что мы сразу вспомнили, что тебе известно будущее. А коль так, то может, подскажешь, как нам с Владиславом быть?

Пожав плечами, я ответил:

— В советчики не набиваюсь, но если спрашиваете, выскажусь. Владислава надо отпустить, и чем быстрее, тем лучше. Пока в Польше есть князь-кесарь и князья-принцепсы, эти потомки Болеслава Кривоуста будут между собой грызться, и на нас они внимания обращать не станут, особенно если мы к ним не полезем. При этом, конечно же, надо помнить, что Владислав нам разгрома и плена не простит, и будет вредить. Но если его как Вартислава Грифина посадить на кол, то все сложится еще хуже. Германский король и швабский герцог Фридрих, будущий император Барбаросса, ему родичи. Брат Болеслав сразу же станет королем и сможет кинуть на нас армию не в пятнадцать тысяч, а в тридцать, особенно если ему чехи и Ольговичи помогут. А нам это ни к чему. Лучше пусть друг дружку режут.

— Значит, по твоему мнению, Владислава стоит освободить?

— Да. Содрать с него все, что его посланники смогут собрать в близлежащих городах: Любуше, Сантоке, Кросне, Познани и Гнезно, да и выпроводить за границу. Поморянам и другим племенам с этого прибыток, а остальных своих дворян, пусть князь-кесарь по очереди выкупает или их родню трусит.

Лучеврат переглянулся с Мстиславом и я понял, что в отношении Владислава Пяста не сказал им ничего нового и именно эту позицию в отношении князя-кесаря волхв и варяжский князь будут отстаивать на ночном совете всех верховодов нашего войска. Ну и правильно, это самый оптимальный вариант.

Князь встал. Лучеврат последовал его примеру. Мне в резиденции Мстислава делать было больше нечего и, еще раз получив подтверждение, что Игорь Ольгович останется при мне, я направился на выход.

Пырыца городок относительно небольшой, больше крепость, чем мирное поселение, так что до избушки добрел быстро. С пленниками все было в порядке, оклемались и попросили покушать. Немой дал им котелок с кашей и ведро с водой, а я, решив оставить допрос Ольговича и его последнего бойца на утро, завалился спать.

Сон пришел мгновенно, а затем, может быть, после полуночи, в мой разум ворвались сны, которые были поразительно похожи на явь. Сначала были просто мутные картинки без звука. Какие-то люди, сражения, битвы и чистые кабинеты образца восьмидесятых годов двадцатого века. Все не очень понятно и как-то зыбко. Но вскоре изображение обрело четкость, а потом появился звук. Ощущения были, словно сижу перед широким экраном и смотрю телепередачи, и тут раздался голос, мужской и с легкой хрипотцой: