Участковый. От кодексов до ритуалов - Галина Гончарова

Зоомагазинчик, который сделал ставку не на цену, а на товарооборот.

Сама в нем отоваривалась, когда Симом обзавелась, там можно было купить все чуть ли не в полтора раза дешевле.

А как быть, если у нас все цены накручивают, считай, вшестеро? Завод-изготовитель – тот ладно, но кто договаривается напрямую с заводами?

Всюду перекупщики, и они тоже хотят кушать. Неясно только, почему они не идут работать, а пытаются нажиться на других. Вот считайте – завод произвел гайку по рублю – штука. Чтобы оправдать свои затраты, отдал их по три рубля. Но тут понятно, завод, цеха, оборудование, рабочие – это справедливо.

Перекупщик выложил уже по шесть, второй перекуп – по девять, третий по двенадцать, и это еще по-божески. Но себестоимость-то гайки изначально – рубль?

А за сколько она уйдет к покупателю?

То-то и оно. И это только цепочка из трех звеньев, а иногда и побольше бывает.

Вот Зинаида Ивановна, когда открывала магазин, подумала, что не стоит слишком накручивать цены. Ну, возьмет она не три рубля, а один, но у нее зато все быстро раскупят, она еще товар закажет…

То ли удачливой она оказалась, то ли что еще, но дело пошло. Душевно так, с огоньком.

«Кошкин гном» разросся в большой магазин. Начал с маленького киоска у подъезда, а сейчас занимал в том же подъезде две квартиры. Соседи подписали передачу их в нежилой фонд, и в доме обосновался зоомагазин.

Симпатичный, с кошаком и гномом на вывеске.

– Работа рядом с домом?

– Именно так. И идти не надо далеко, вышла из дома, дорогу перешла – и рядом, случись что – меня искать не надо, и гараж я тут хороший нашла, склад отличный получился, и подвал есть…

Жить бы да радоваться.

Но кто-то начал выживать женщину из дома.

Казалось бы, что такого?

Волосы, земля, иголки… ерунда?

Ирина была согласна, ерунда.

– Вы не производите впечатления человека, который верит в порчу-сглаз.

Зинаида Ивановна пару минут подумала, а потом махнула рукой.

– Лимонад будете? Угощаю.

– Буду. И можно «на ты», не такая уж у нас разница в возрасте.

Примерно в два раза. Но женщине стало приятно, да и разрешение…

– Называй меня Идой. Меня так все зовут.

– А я – Ирина.

Ирина улыбнулась и приняла стакан с холодным лимонадом. Вкусно…

– Сами готовите?

– Сама. Лимон выжимаю, добавляю сахар, мяту, потом заливаю кипятком лимонные корочки, жду, пока чуток остынет, и смешиваю.

– Вкусно получается.

– Главное, без химикатов. И жажду утоляет. Можно еще имбиря чуток потереть, но это на любителя, или корицы добавить. Только надо не порошок брать, а палочки и самой молоть в кофемолке.

Ирина была полностью согласна. И вкусно, и жажду утоляет, и самой нужно бы сделать.

– Так в чем проблема?

– Поставлю я камеру. Допустим. Хотя это и не лучший вариант.

– Почему?

– У нас тут алканарий живет по соседству. Собутыльников водит. Они эту камеру тупо отломают и пропьют, а спрашивать с них что-то бессмысленно. Пьянь подзаборная, хроническая.

Ида сморщила нос. Ирина была полностью с ней согласна.

– Допустим. А от меня тогда что нужно?

– Понимаешь, Ир, если человек такое вытворяет – он здоров психически?

Ирина задумалась.

– Или он идиот, или у него такая злоба, что выплеснуть сложно.

– Во-от! Идиотов в моем окружении как-то не замечено, то есть меня хотят на что-то подвигнуть. Или что-то с меня получить.

– Или в один прекрасный день вас может ждать что-то похуже.

– Может, – кивнула Зинаида. – И мне бы хотелось разрулить ситуацию до того, как она перейдет в острую фазу.

Ирина медленно кивнула.

Права ли Ида, нет ли, а лучше сейчас разобраться. Так ведь и подкараулить могут, и кислотой плеснуть, и что угодно… нет, лучше не рисковать. И не отделываться всякой ерундой, вроде «сами разберетесь», «авось обойдется» и «это не входит в мои должностные обязанности».

Официально – не входит.

А если подумать?

Что лучше, выдавить прыщ – или запустить его и лечить потом гангрену? Так, чисто гипотетически?

Ирина усмехнулась.

– Я поговорю, найдем твоих злоумышленников.

– Спасибо, – Ида кивнула. – Просто меня тут не слишком любят.

– Почему?

– Буржуйка, понимаешь?

– Печка?

– Нет. В том смысле, что жена буржуя, или «новая русская», или «нахапали тут, а нам выпить не на что и закусить нечем»… тут дом старый, жильцы тоже старые, еще с того времени, когда коммунизм строили, сама понимаешь, меня здесь не любят. За то, что хожу в брюликах, за то, что езжу на джипе, что никому не подаю, сразу сказала в свое время – работу дать могу. Помоешь машину – дам на выпивку, но мыть качественно. А с тряпкой возиться никому не хочется. Или там в магазине ящики потаскать.

Ирина кивнула.

Да, самый неприятный для лентяя вариант. Не когда ему дают десятку из жалости, а когда предлагают сначала поработать, а уж потом получить зарплату. И Ирина даже не сомневалась – вкалывает Зинаида день и ночь. И крутится, и сама в магазине работает, и за прилавком стоит, и… руки у нее – не барские. Хоть и нанизано на них шесть колец, хоть и старались за ними ухаживать, а все равно. Здесь ноготь обломан, там маникюр облез, царапина, ожог, несколько мозолей…

Видно же!

Рабочие руки, не лентяйские.

– А дети у вас есть? Семья?

– Сын есть. Сейчас в Москве, в институте.

– Давно? На каникулы приезжал?

– Пока – нет. Последний раз на Новый год был, а началось это все примерно два месяца назад.

– Ясно.

– Сыну я путевку на юга оплатила. Недели три он в Анапе пробудет, а потом посмотрим. Не хочу я, чтобы он во все это лез, Мишка у меня парень горячий, въедет кому в нос, и готово.

Ирина кивнула.

– А муж?

– Объелся груш.

– Подробнее? С какого дерева были груши и зачем он их кушал?

Зинаида вздохнула, подперла голову рукой.

– Давнее дело, молодая я была и дура. Дура деревенская…

Ирина кивнула.

А чего тут понимать? Сама была не умнее, разве что пообразованнее. Но есть эрудиция – и есть умение устроиться в жизни, приспособляемость, выживаемость, если хотите.