Тайна архангела. Книга 2 - Лиля Ветрова

освобожденный от надежды, он двинулся назад по темному коридору, такому же бесконечному и беспросветному, как виделась теперь его бескрайне неумолкаемая, но примолкшая на эти мгновения жизнь…

В кабинет Княгини постучались.

— Да, заходи, — проронила Диана.

Дверь приоткрылась не более чем на половину, и в гостиную зашел второй генерал.

— Приветствую, прекрасная, — произнес он.

— Привет, — тихо отозвалась Диана, не поднимая ресниц от бумаг.

Алан поглядел на нее, по-прежнему безупречно красивую. Сегодня Диана была одета с необыкновенной скромностью, и это было понятно: не она была той, кому хотелось сейчас дразнить взгляды и без того озверевших генералов.

На Княгине была красная обтягивающая кофточка, застегнутая на все пуговицы и лишь с попыткой декольте, несколько рубиновых камней на голой шее. Грудь Дианы оказалась полностью закрытой и, что было еще непривычнее, она, кажется, надела наконец лифчик. Алану непроизвольно подумалось, что Ираклию будет о чем поговорить в ближайший месяц. От воспоминаний о младшем коллеге его затошнило.

Диана сидела за письменным столом, переплетя колени, и что-то записывала. Из-под стола и длинной юбки без разрезов были едва видны матовые чулки и классически строгие черные туфли.

Алан невольно засмотрелся на ее белоснежное запястье. Пальцы Дианы с подрезанными вполовину ногтями с французским маникюром стали еще изящнее. Маленькая ручка, державшая длинное черное перо, выглядела трогательно беспомощной. Взгляд генерала остановился на обручальном кольце, которое без измены блистало на ее безымянном пальце. Теперь оно выглядело как издевка, супружеская и общественная, над некогда почти всесильной Владычицей ада.

Диана молчала, будто генерал второй армии и не вошел в эту комнату.

— Как дела? — наконец спросил Алан, не удерживая в себе то, что ему хотелось произнести.

— Все нормально, — легонько кивнула Диана. — Присаживайся. Выпить хочешь? — она подняла глубоко-синие глаза.

— Не откажусь, — ответил Алан.

— Возьми в баре что-нибудь. И мне принеси, чего себе, — попросила она.

Диана говорила непривычно тихо и спокойно. Видимо, ей было не с руки ссориться с единственным, кто еще не жаждал ее крови. Или хотелось не бояться хоть кого-то наедине с собой в этой комнате. Дело было в том, что она не знала и не могла знать, сидя тут, сколько слов было сказано ее мужем и сколько наглости хватит этим извращенным животным. Когда генералы в первый раз после произошедшего начали заходить в ее кабинет, Диану брал ледяной озноб. Успеет ли она убежать и запереться в своей спальне, сможет ли вытащить припрятанный в ящике стола кинжал, будет ли кричать и услышат ли ее в этой мрачной пещере, где она стала никому не нужна?.. Только беспримерное самообладание выручило ее под пилящими взглядами, не скрывающими уже свои непристойные желания. Диана выдержала эти деловые визиты. С долей облегчения она поняла, что Самуил действительно пока не дал на нее никаких прав, что слова, озвученные Аланом, защищают ее как острие, готовые свалиться в одну секунду, как дамоклов меч. На какое-то время Диана успокоилась. Не взирая на лица и сплетни, она сократила количество посещений генералов до минимума. Казалось, работа отвлекает ее, но никто не мог сказать, какие эмоции, пока она смотрит на генеральские отчеты, снуют в груди этой женщины, с подрагиванием поднимающейся при дыхании.

Алан, негромко передвигаясь по гостиной, дошел до стоящего в дальнем углу резного шкафчика-бара. Через пару секунд он присел напротив Княгини за письменный стол, откупоривая бутылку коньяка, которую держал в руке в придачу с двумя бокалами. Его глаза в очередной раз коснулись лица Княгини. Линии переносицы, плавной и естественной, какая была присуща многим женским лицам.

Алан, как и наверное сама Диана, понимал, что за тысячи проведенных на абсолютистском троне ада лет Княгиня успела испортить отношения со всеми, кто ее окружал. Она была не расчетливым кремнем, вроде Жаши, которая умудрялась, ведя себя гордо и с диковатым проблеском достоинства, завоевывать притом чужие симпатии. Диана же, надменная стерва без всяких тормозов и границ, никогда не считала, что ей может кто-то понадобиться, даже в корыстных целях. Она никого не ставила и в грош, впадая в истерику и все круша сразу же, как что-то было не по ее. С генералами мужа она, как уже известно, обращалась как с грязью, в открытую высказывая им, что они бараны и шестерки, стражников она давным-давно достала своими выпадами и затрещинами при любом удобном случае, элитные воины ненавидели ее из солидарности с начальниками, а заодно и за ту власть, которой обладала над ними женщина. Женщина. Перед Аланом сидела обычная женщина, которая разрывалась в нем между простой и непростой, просто красивой и исступленно прекрасной, которую он видел как диаграмму и наблюдал как сияние самоцветов. Он уже не отдавал отчета в своей экзальтации или разумном рассудке. Он полюбил ее Княгиней. Теперь он любил ее Дианой, он любил ее такой. Был ли это очередной незаметный переворот?.. Алан не знал. Она молчала, и он тянулся к ней, как обнимает теплота кожу, пользуясь секундами тишины.

Женщины тоже ненавидели эту женщину, которая для них была не просто красивой девкой, а Княгиней, заполучившей лучший кусок, неистовой лишь в своем везении и разделанной сотнями языков. Они поклонялись идолу Князя, могли ли они сказать про нее что-то другое?.. Ее не выносили тем более за то, что она всегда оставалось безнаказанной. Если не считать с размаху нанесенных пощечин и ударов кулаками Князя. Алан знал и о них. Слухами полнилась адская земля… И если ранее было безразлично, то теперь душа исходила разрушительным гневом, а сердце — кровью… На нее злобствовали все вокруг. Взрывной Ираклий давно точил свой острый зуб, Казимир тихо презирал княжескую половину, Дем обожал, когда ее начинали обсуждать. Даже тупица Булат и тот терпеть не мог Княгиню.

Помнится, Лопата все пытался выяснить у генералов, почему Диана никогда не здоровается. Ну как ему было объяснить, черт подери, почему великая Княгиня преисподней не здоровается с двуногими клопами с кожаными лапами?.. Только один Варф обыкновенно не позволял себе высказаться о супруге Князя. Но его отношение к женщинам было давно известно. Что касается Алана… он был… он стал… он сидел тут, не оценивая себя по отношению к ней… Лишь в плоскости Князя могли быть теперь его оценки. Странно. И дико для него.

— Спасибо, — Диана взяла полный бокал. Она отложила бумаги и поднесла коньяк к губам.

Алан, недолго думая, осушил фужер залпом и налил себе еще. Диана молча наблюдала не то за ним, не то следуя движению своих мыслей.

— Алан…

— Да?

— Скажи… Он уже? Или еще