Побег - Евгений Сухов

— Я в курсе всего, Ваня. И самое главное, я точно знаю, что Варяга шлепнули на зоне.

— В газетах об этом писали — это факт, да почему-то люди в Москве не слишком этому верят.

— Отчего же? — Шрам впервые завел с посторонним разговор о смерти Варяга и невольно заволновался.

— Да первыми об этом растрезвонили ментовские подголоски — вот отчего. А им верить можно ровно так же, как пресс-службе МВД. У них информация не оперативная, а политическая — что им выгодно, то они и распускают. А что невыгодно — о том молчат. Так что очень даже может статься, что смотрящий жив и здоров.

Шраму осталось только усмехнуться. У него-то сведения на этот счет были из верных источников.

— Ладно, Ваня, вернемся к нашим баранам. Скажи ты мне, все-таки встречу можешь устроить? До завтрашнего вечера?

— Шрам, ну куда спешить? Ты же сам сказал, что собираешься тут пробыть до конца недели.

— Собирался, но в Питере дела неотложные обнаружились, Ваня! Да и сегодня меня чуть не ухлопали у вас тут в вашей Москве. Кому-то, видно, очень хочется очистить место питерского смотрящего. Ну так что?

— Попробую.

— Пробуй, Ваня, да только поторопись.

* * *

Сержант вернулся к себе в номер глубокой ночью. После стрельбы в «Арагви» он ушел темными переулками и подворотнями, оказался на Петровке и спокойно поехал на метро на Ленинские горы. Неудача его не обескуражила.

То, что он угрохал не Шрама, а его телохранителя, было не так уж и плохо. Батон — а то, что этот здоровяк был именно Батон, он не сомневался — оставался одним из последних старых гвардейцев Шрама.

Теперь вокруг питерского смотрящего образовалась пустота. Он был как на ладони.

Теперь его можно было брать голыми руками.

Сержант решил сегодня же вечерней «Стрелой» вернуться в Петербург. Он был уверен, что после потери Батона Шрам тоже не задержится в столице. Рано или поздно он объявится у себя или на даче, или в офисе — а там уж его наконец-то настигнет неумолимая пуля снайперской винтовки ижевского производства.

* * *

Шрам не знал этих людей. И они его не знали. Только в этом баре и познакомились. Это-то его и смущало.

Когда— то Шрам свел дружбу с Фролом, знаменитым лидером балашихинской группировки, и тот представил его столичной братве -в том числе и коптевским, контролировавшим московский север, и солнцевским, облюбовавшим юго-запад. С тех пор Шрам испытывал и к тем, и к другим, и к третьим уважение и даже некоторую робость, в чем себе признаться боялся.

Но за последние пару лет многие московские авторитеты давно уже разлетелись из столицы — кто за бугор, кто на нары, а кто и на погост. Этих, пришедших на встречу с ним и назвавшихся коптевскими и солнцевскими, он раньше не видел, и в глубине души у него возникло столь свойственное ему подозрительное опасение — а вдруг это подстава? Но разговор пока шел деловой.

Они сидели за столиком в пивном баре гостиницы «Международная» в Совинцентре. Двое гостей — Шрам и Ванька-Борщ, устроивший им встречу, — сидели за одним столиком. Охрана с одной и другой стороны расположилась за двумя соседними столиками.

— Мы про тебя, Шрам, конечно, много чего знаем, — спокойно говорил худощавый парень лет тридцати пяти — тридцати семи. Он представился как Юрий Малышев из Солнцева. — Знаем про твои заслуги и в тебе не сомневаемся. Но ходит слух, что Игнатов жив. А пока есть сомнения, что смотрящий жив, было бы неправильно устраивать выборы нового. Ты как считаешь?

Он ввинтил взгляд в питерского гостя и продолжал:

— Но это полбеды. Рано или поздно тут все прояснится. Если он умер, помянем его да поставим смотрящим нового. Но самое-то интересное — где общак? Он же его сховал где-то в укромном месте, а про это место, кроме него и его верных людей, никто не знает. Ты вот, например, не в курсе?

Шрам был в замешательстве. Он, конечно, не знал, где хранится воровская казна.

— Юра, этого я, конечно, не знаю. На то Варяг и смотрящий, чтобы положить казну в надежном месте. Одно только я могу сказать, что он держал общие бабки не в бабушкином сундуке. У него за кордоном крупная фирма есть, он туда вкладывался, и тут у него с десяток фирм — там деньги крутятся, ну и конечно, живые бабки где-то лежат. У него же тут, в Москве, верные люди есть.

— Да вот в том-то и загвоздка, — перебил Шрама Юра, — что верных его людей выкосили. И очень странно, как все это произошло. В один-два дня буквально. Графа, Ангела, помнишь? Да и других тоже: раз — и всех в одночасье не стало. Как будто кто-то шибко умный затеял карательную операцию и одним махом всех поуничтожал. Не знаешь, кто бы это мог быть?

Шрам неопределенно мотнул головой: мол, не знаю, но догадываюсь.

— Может, ментура наехала? — Юра пожал плечами.

— Ментура наехала — это факт. Но надо же было их навести! К тому же менты бы сначала всех повязали, на Петровку повезли, а тут кому-то понадобилось выкосить полянку вокруг Варяга. Чтобы его потом взять легко было. Контакты его в Москве подрубили, а через несколько дней и Варяг в Питере погорел. У тебя, в Питере, погорел! — со значением повторил Юра.

Шрам глянул на Лиху и Шкива, своих телохранителей. После убийства Батона они заметно сникли. Им очень не понравилось, что Шрам бросил Батона умирать в ресторане, даже не предприняв попытки вытащить его оттуда. Шрам, почуяв, что на его корабле зреет бунт, не стал идти на обострение и миролюбиво убедил ребят в том, что Батона уже было не спасти и что в тех условиях важнее было вывести из-под пуль старого китайца, иначе проблемы бы возникли неразрешимые…

— Ладно, Юра, не будем сейчас это обсуждать — все равно убитых не воскресить, а Варяг, даже если он и жив, пока не объявился. — Шрам помолчал, раздумывая над дальнейшими совами. — Не знаю, что у вас тут толкуют, но, по моим сведениям Варяг, царствие ему небесное, отошел от дел праведных. Что же до общака — не может касса сгинуть бесследно. Надо искать.

— У Варяга семья есть, — вступил в разговор Витя Коптевский, благообразный мужик лет пятидесяти, до этой минуты молча слушавший беседу Юры и Шрама. Голос у него был глубокий, рокочущий — точно тракторный дизель на холостом ходу. — Жена, конечно, вряд ли знает, где он хранит кассу, но может, и надоумит, где ее искать. Не знаешь, Шрам, что с ними? Они вроде как в Америке остались…

Это был опять трудный вопрос. Не мог же Шрам им прямо сказать, что он приложил руку к убийству Графа и Ангела, и что это он подставил Варяга на квартире у Пузыря, и что похищение Светки с сыном и их переброску в Россию организовал тоже он… Но отвечать что-то надо было.

— По моим сведениям, — веско произнес Шрам, — они исчезли. Не исключено, что жена с сыном сбежала. А если она знала, где Варяг прячет кассу, не исключено, что она с этой кассой и сбежала.

— Исключено, Саша, — пророкотал Витя. — Жена смотрящего не могла знать про кассу. Да и если бы знала, как бы она ее увезла? Люди говорят, там на двести лимонов. Баксы в банковских пачках. Брюлики, алмазы заводские, ценные бумаги. Это же несколько сейфов. Как она их попрет? Кому доверит? Нет, Саша, ерунда это. Словом, пока общака не найдем, говорить о новом смотрящем опять же бессмысленно. Вот найдется касса — тогда и потолкуем.