Леди и лорд - Сьюзен Джонсон

Элизабет ждала его, уже надев пелерину с меховой оторочкой. Котиковый мех, мягкий, как бархат, отлично согревал ее. В теплых сапожках и перчатках, закутанная в лиловый плед, наброшенный поверх зеленой пелерины, она нервно ходила из угла в угол. Ей не давала покоя мысль о том, что именно она стала причиной бед, свалившихся в одночасье на голову Джонни. И в довершение ко всему именно в это ужасное время, когда ему надо было без промедления спасать собственную жизнь, она превращалась для него в обузу.

— Давайте я хоть чем-то помогу вам, — предложила она госпоже Рейд, когда та вбежала в комнату, чтобы задать очередной вопрос о еде.

— Вы бы лучше посиживали, миледи, да думали о себе и о своем ребеночке, — сурово ответила домоправительница, без лишних церемоний подталкивая ее к креслу. — И без Вас тут помощников хватает. Вы вот скажите-ка, чего вам дать с собой — вина сладкого или кларету, а то лэйрда спрашивать без толку. Чего не спросишь, он все одно твердит: не знаю да не знаю…

Так прошли следующие полчаса. Каждую минуту дверь открывалась и в комнату влетал кто-нибудь из прислуги с вопросом, чего бы госпожа изволила в дороге покушать, одеть на себя, почитать… Один вопрос касался даже ее украшений.

— Слава тебе Господи, — с облегчением вздохнула она, когда на пороге наконец появился Джонни в сапогах со шпорами и темном пледе, который укрывал его плечи. — Я уж думала, что с ума сойду от этой суеты. Никто не разрешает мне даже пальцем пошевелить.

Слуги всего лишь повиновались его приказу, однако он не сказал ей об этом. Улыбнувшись, Джонни произнес:

— На твою долю еще хватит тревог и трудов, моя милая Битси. Особенно достанется твоему прелестному задику, которому не одну милю придется прыгать на седле. В следующие несколько часов здесь произойдет много чего интересного.

— Что станет с Голдихаусом — они разорят его? — тревожно спросила Элизабет, тяжело поднимаясь с кресла. Ее движения были уже далеко не столь грациозны, как совсем недавно.

— С кое-какими фамильными портретами и документами, видимо, придется распрощаться. Не думаю, что Куинс-берри захочет сохранить хоть что-то, что напоминало бы ему о Кэррах. Но, — пожал он плечами, словно смиряясь с неизбежным, — в целом мой дом наверняка должен ему понравиться. Впрочем, не советовал бы ему обустраиваться здесь слишком основательно, — добавил Джонни со знакомой ноткой дерзости в голосе.

— Неужели никак нельзя защитить права на собственное жилище?

— Во всяком случае, не сейчас. — Он с улыбкой приблизился к ней. Ее красота в любой ситуации пробуждала в нем радость и вдохновение. — Но в конце концов я найду способ постоять за себя. — Муж взял ее руку в свою ладонь, обтянутую перчаткой. — Поговорим об этом как-нибудь позже. — Сейчас его главная забота состояла в том, чтобы увезти жену подальше от грядущего разгрома.

Джонни помог ей сесть на лошадь и, когда она уже устроилась в мягком дамском седле, показал на кремневый пистолет, торчащий из чехла, притороченного к луке.

— Пистолет невелик — как раз для дамы, — пояснил он. — Редмонд говорил мне, что ты самая лучшая его ученица.

Судорожно сглотнув, Элизабет постаралась ответить с возможным хладнокровием:

— Главное, скажи, куда стрелять.

— Уж если до этого дойдет, — пробубнил под нос заботливый муж, расправляя пелерину так, чтобы мех как следует прикрывал ее ноги, — то можешь не беспокоиться: разъясню тебе все до мелочей.

Через час Джонни и Элизабет были уже далеко от Голдихауса. За ними понуро плелись две вьючные лошади, везшие солидный груз серебра и провианта. Этого вполне должно было хватить, чтобы добраться до континента. Супруги ехали шагом, оставляя в стороне деревни и стараясь передвигаться по безлюдной местности, держась по возможности ближе к равнинам. Джонни предпочел бы пуститься в путь ночью, но драгуны в Келсо вряд ли стали бы ждать, чтобы предоставить беглецам подобную возможность, а потому пришлось ехать днем, сторонясь наезженных путей. Добравшись в начале второй половины дня до Денского леса, он остановился, чтобы в последний раз оглянуться.

Густой подлесок скрыл всадников. Высокие ясени, яворы и ели, посаженные еще дедом Джонни, вставали за их спинами, как стены крепости. Тут их вряд ли кто-нибудь мог заметить. Джонни помог Элизабет спешиться, чтобы она могла хоть немного размять ноги.

— Ничего не болит? — заботливо осведомился он, все еще не выпуская ее из рук и низко склонив голову, чтобы внимательно заглянуть ей в глаза. — Мы почти на месте.

— Хорошо, — вздохнула она, улыбающаяся, с раскрасневшимися щеками, — а то я, признаться, уже проголодалась. Кстати, ты вполне можешь перестать разговаривать со мной как с трехлетней девочкой. Чувствую я себя отлично и в обморок падать не собираюсь.

Джонни скривил рот в ироничной улыбке.

— Ты уж прости меня, но я так мало знаю о твоих нынешних ощущениях, что мое невежество невольно переходит в беспокойство. Я так боюсь, что здесь, в глуши, с тобой что-нибудь случится… — Встретив ее твердый, ясный взгляд, он осекся.

— Знаешь что, — оживленно предложила Элизабет, — давайтка сперва перекусим, а уже потом будем тревожиться. — Ее улыбка заставила мужа на время забыть о беспокойстве, постоянно терзавшем его со времени отъезда.

— Это можно, — бодро ответил Джонни. — Усаживайся прямо здесь, — предложил он. Веселость и спокойствие жены определенно пошли ему на пользу. Сдернув плед со своих плеч, он ловко расстелил его на буром ковре из опавших сосновых иголок. — Госпожа Рейд набила провизией целую корзину, но, к сожалению, развести огня я еще не могу, — извинился глава маленького семейства.

— Ничего, сойдет и холодная. Любая пища для меня сейчас — как манна небесная. — Ранее она не решалась упомянуть о том, что голодна, зная, какая опасность следует за ними по пятам.

Пока они ели, Джонни рассказал ей о домике егеря — того самого, с которым он, когда был еще жив отец, иногда неделями скитался по лесам, учась выслеживать зверя, охотиться с соколом, ловить рыбу. Егеря звали Полуорт.

— Пользуясь случаем, мы с тобой как-нибудь выберемся на соколиную охоту, — пообещал он Элизабет. — Если проехать чуть к северу, тут есть небольшая удобная возвышенность, до которой долетает ветер с моря. Ты своими глазами увидишь, как соколы-сапсаны парят в вышине, поддерживаемые порывами морского ветра, а потом, с заоблачных высот камнем падают вниз. Падающий сокол… Ничто не сравнится по красоте с этим зрелищем! И что самое интересное, именно по этому падению ты научишься издалека различать, какой из этих соколов — твой. — Неожиданно он грустно улыбнулся. — Впрочем, тебе это может показаться неинтересным. Но тебе вовсе нет нужды разделять мои восторги по поводу соколиной охоты. Для тебя я прихватил твои книжки.

— Что ты, мне будет очень интересно посмотреть. — Ей хотелось бы увидеть не только волшебных птиц, но и того мальчика, который с неподдельным восторгом следил за их царственным полетом и стремительными бросками вниз. Хотя не все еще потеряно: в ней теплится жизнь другого ребенка, и вовсе не исключено, что со временем он унаследует от отца эту безумную любовь к соколиной охоте.