Все лучшие повести о больших приключениях - Эдуард Успенский

— Слезай! — приказал Толик.

— Здравствуйте, — сказал фотограф Стенькин. — Мы давно вас ждем. Проходите, гостем будете.

Жаб Жабыч втиснулся в сарайчик.

— Все, — сказал Стенькин, закрывая сарай на замок. — Подождите, скоро мы придем.

Он отвел Толика в сторону и сказал:

— Ведь его начнут искать.

— Пусть ищут. Он месяц здесь посидит. Все про него и забудут.

— Целый месяц его бесплатно кормить?

— Зато потом он даст доход.

— Потом зима начнется.

— А вы берите его на юг, в Крым. Там всегда лето. Вернетесь миллионером.

Фотограф Стенькин уже не рад был, что ввязался в сомнительный бизнес с этой большой лягушкой. Но Толик уверенно навязывал ему Жаб Жабыча.

Когда Владик вернулся домой из школы и увидел, что Жаб Жабыча нет дома, он поднял жуткий крик.

Он позвонил маме на работу, он позвонил папе на работу, он позвонил всем друзьям из класса. И скоро заработал целый спасательный штаб.

Папа первым делом пошел в милицию к инспектору лейтенанту Пистолетову и, запыхавшись, сказал:

— Что делать, гражданин начальник? Жаб Жабыч пропал. Наверное, его украли.

— Как что делать? — ответил инспектор. — Надо дать объявление в газету: «Так, мол, и так, пропал Суринамский Пип. Особые приметы: похож на огромный рюкзак с глазами. Нашедшего ожидает премия».

— Объявление нельзя, — сказал папа. — Его могут опять в институт забрать.

— В какой такой институт? — насторожился Иван Пистолетов.

— А в котором он учился, — поправился папа. — Он же у нас студент. А сейчас он бросил. Текучка заела.

«Ну и времена пошли, — подумал инспектор, — жабы учиться начали. А я никак в юридический техникум не поступлю. Меня тоже текучка заела».

И он строго сказал папе:

— Когда ваш Пип Пипыч найдется, обязательно оформите на него документы. Если он возобновит учебу, пусть ему выпишут студенческий билет.

Так что папа вышел из милиции ни с чем. Зато одноклассники Владика Люба Кукарекова, Женя Попов, его брат Федя Попов и особенно раскованный Леня Коблиц работали как профессиональные сыщики.

Первым делом они опросили всех соседей: не видел ли кто-нибудь чего-нибудь подозрительного. Многие видели подозрительного Толика Кукарекова. Его всегда все подозревали, больно он был жуликоватый. Видели, как он кого-то катал.

Ребята вышли на Толика и спросили:

— Ты не брал Жаб Жабыча?

— И не думал. Не знаю я никакого Жаб Жабыча.

— А почему у тебя спина в клею? Почему у тебя волосы склеены?

— Потому что я расклейщика афиш чуть не сбил. А он меня догнал.

Тут возник соседский мальчик — друг Витя Верхотурцев — и закричал:

— Врет он все! Я сам видел, как он вез Жаб Жабыча на мотороллере. Признавайся, куда ты его отвез?

— Откуда ты знаешь? — завозмущался Толик. — Ты же в это время должен быть в школе.

— А я диктант прогуливал! — ответил Витя.

— Молодец, — сказали ребята.

Они схватили Толика за руки-ноги, связали и занесли на участок к Владику, и Люба Кукарекова, его собственная сестра, сказала:

— Сейчас мы тебя пытать будем.

— А как? — поинтересовался Толик.

— Очень просто, — ответила Люба. — Мы будем твой мотороллер молотком на кусочки разбирать.

Она очень хорошо знала своего полупреступного брата. Мотороллер прикатили, и Толик сразу сломался:

— Я все скажу, я все скажу! Это все фотограф Стенькин, это он меня подучил.

— Где он сейчас?

— Кто?

— Жаб Жабыч, вот кто!

— На городском пляже у фотографа в сарайчике.

— Ребята, — сказала Люба Кукарекова, — вы пока его не отпускайте, а я на пляж съезжу. Я вам Жаб Жабыча привезу.

Вот как странно в жизни получается: у полупреступного брата была совсем не преступная, а даже очень отличная сестра.

Она села на пылесосный мотороллер и мигом приехала на городской пляж. Там она нашла сарайчик фотографа Стенькина, достала из-под сиденья инструмент и открыла дверцу сарая. На ее радость, на свет божий из темноты выковылял Жаб Жабыч. Люба так обрадовалась ему, что даже поцеловала его в противную мокрую морду.

— Садись, Жаб Жабыч, поехали.

— Куда? — спросил Жаб Жабыч.

— Домой, к Владику.

— Едем! — сказал Жаб Жабыч.

Он уселся на сиденье, и они огородами и закоулками через окраины города вернулись к коттеджу Устиновых.

Когда они приехали к ребятам, Владик спросил Жаб Жабыча:

— Слушай, ты ведь такой крепкий жаб, ты что, не мог разломать этот дурацкий сарайчик?

— Мог, — ответил Жаб Жабыч.

— Так что же ты не разломал?

— Они мне сказали: «Сиди тихо, не высовывайся. Война началась с Америкой. Все в сараях сидят». Я и поверил.

После похитительной истории с Жаб Жабычем папа решил Жаб Жабыча легализовать — получить для него гражданство: паспорт там, или свидетельство о рождении, или еще что.

Он взял Жаб Жабыча, Владика и маму и поехал на машине вместе с ними в милицию, в паспортный стол. Там он разыскал инспектора Ивана Пистолетова и сказал:

— Я вам Жаб Жабыча привез. Будем ему делать документы. Паспорт, например.

— Вы что, совсем? — удивился инспектор. — Это же животное. У них паспортов не бывает.

— В наше время даже у собак паспорта бывают, — ответил папа. — А наш Жаб Жабыч ничем не хуже собаки. Помогите.

— Ничего не знаю, — сказал Пистолетов. — И помогать не буду. Лягушка с паспортом — таких случаев история не знает.

Тут мама рассердилась:

— Вы кто — человек или милиционер?

— По вторникам и пятницам с четырех до семи я — милиционер.

Папа и мама посмотрели на часы. Был вторник, пять часов, самое милиционерское время.

— Вы люди хорошие, — мирно продолжил инспектор, — не пьяницы какие-нибудь. Я не против вас, но у нас, к сожалению, все решает закон. Идите к начальнику, пусть он думает.

Папа посмотрел вокруг на таблички и увидел такую:

НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛЕНИЯ МИЛИЦИИ Т. Т. БРОНЕЖИЛЕТОВ

— Что значит ТТ? — спросил папа у инспектора.