Последняя из рода сирен - Мария МакГальма

мне, что ты лучше убьешь меня, чем отдашь другому…

Асфар молчал целую минуту, переваривая мой ответ.

— Я был там, я помню, что он сказал. Этот магический барьер, которым нас укутал маг, пропускал звуки, но гасил их изнутри. Это ты не могла услышать нас.

— Я решила, что тебе проще убить меня.

Асфар не сразу нашелся со словами. — Не представляю, как тебе было страшно. Прости меня, если сможешь. Я обещал спасти тебя, но не смог.

Я неподвижно застыла, ошеломленная его словами. Я ожидала чего угодно: его злости, гнева, но никак не извинений.

— Я думал, что потерял тебя. Думал, ты утонула.

Асфар спрятал лицо в ладонях и потер ими, сгоняя усталость. — Саента, за все время моего существования я похоронил пятерых парней, которых убила сорвавшаяся лебедка. Эти клетки и краны с тросами уже не используют. Не понимаю как на Мести Элизабет оказалось такое сооружение… Я бы натравил на них морскую инспекцию, но теперь корабля больше нет.

Я коснулась холодными пальцами горячей чашки. Асфар внимательно следил за каждым моим вздохом.

— Ты убил моего дядю.

Мой голос прозвучал равнодушно.

— Саента… Черт. Знаю, виноват… — Асфар глубоко вздохнул. Темно красные пряди волос упали ему на глаза. — Но любящие дяди так не поступают. Он продал тебя Археону…

— Я должна была лично с ним поговорить.

— Не смог себя сдержать, особенно, после того как он вспомнил, как разрезал тебе хвост, вместе с плавником. Ты была ребенком…

Мои ноздри затрепетали от гнева. — В таком случае убить его должна была я, а не ты. Ты лишил меня этой возможности.

Асфар открыл рот, а потом снова захлопнул. В его темных глазах мелькнуло удивление.

— Я рад, что в тебе проснулась сирена. Твой внутренний огонь притягивает меня еще больше…

— Поверь, я знаю, ты не рад, что я оказалась сиреной.

— Ошибаешься, птичка. Ты жива только благодаря этому. Кровь сирены спасла тебя, превратив тело человеческой женщины в русалку. Так что я этому очень рад.

— Из-за этой крови я чуть было не сожрала тебя на морском дне. Поверь, с трудом себя сдержала. Так хотелось впиться зубами в твою плоть и разорвать на части. — меня передернуло от воспоминаний.

Асфар, только что отхлебнувший из чашки, подавился и закашлялся.

— И пусть. Я это заслужил. Твоя месть была правильной, не стоит себя винить.

— Сомневаюсь, что ты бы выжил после такого. — я подняла на него холодные глаза.

— Целиком бы ты меня не смогла съесть, все же я вдвое тебя крупнее…

— Я была очень голодна. — отрезала я, наблюдая за тем, как Асфар уронил себе на колени бутерброд. Я усмехнулась кончиками губ, вспомнив как кто-то из матросов рассказывал о смертоносных морских красавицах, завлекающих мужчин в свои воды и пожирающих их до костей. Уж Асфар должен был слышать об этих легендах.

— Расскажи мне про Амину. — я отхлебнула из чашки, закидывая ногу на ногу.

— В печати Соломона появилась трещина, которую сделала Амина по велению Богини. Именно из-за нее мы оказалась уязвимы перед Археоном. Это я выяснил, когда мы попали уже сюда. Единственное, что я не учел, так это то, что в нее может вселиться божество.

— Я не про это. Ты сделал ей предложение?

Асфар выплюнул чай, округляя глаза. — О, Боги! Нет! С чего ты это взяла?!

— Амина рассказала. Так она солгала? — я пододвинула к себе остывший омлет и вооружилась вилкой. — Когда ты узнал про ребенка?

— Так, давай по порядку. Амина рассказала мне о беременности в тот раз, когда ты спустилась в трюм. Я был с ней близок в тот раз, но только затем, чтоб выпустить пар. Ты притягивала меня к себе, я старался держаться от тебя подальше, но не мог ничего с собой поделать. Всюду искал твой запах, слышал твой голос… Мне нужно было спустить пар, иначе я бы сорвался и овладел тобой.

Асфар покачал головой, а я чуть не подавилась омлетом.

— Я не поверил ей. Сердцебиение малыша не слышал, но быть может срок еще слишком мал. Когда Гард перебросил корабль сюда, я допросил Амину и посадил под домашний арест. Никакого предложения я ей не делал.

Омлет был таким вкусным, что я чуть было не облизала тарелку.

— Ты сказал Богине, что собираешься убить Амину. Ты солгал?

Асфар поджал губы. Желваки заходили ходуном.

— Нет.

Мои брови поднялись вверх.

— Это слишком жестоко даже для тебя. Она мать твоего ребенка.

— Я знаю Амину не первый год, Саента. Она эгоистичная, самовлюбленная. Все что интересует ее — только ее желания и прихоти. Ради желаемого она пойдет по головам. Я предупреждал ее, чтобы она не приближалась к тебе и даже не думала о том, как бы тебе навредить. Но она заключила сделку с Богиней, только лишь бы убрать с пути соперницу. Она знала какое наказание ее ждет, и все равно она рискнула. Если она выживет, и я узнаю, что никакого ребенка и в помине нет, ее смерть будет мучительной. Пусть весь мир знает, что я убью любого, кто посмеет причинить тебе зло.

— Это жестоко, Асфар.

— Ну так, а я не ангел. — мужчина оскалил клыки. — Я мог бы соврать, но предпочел сказать правду. Пусть она тебе и не понравилась.

— Что случилось после того, как я упала в обморок? Ты хотел меня убить?

Асфар хмыкнул. — Я хотел убить Роберта. Он таращился на тебя, не смущаясь моего присутствия. И когда у тебя подкосились ноги, мы оба кинулись тебя ловить.

Я стыдливо потупила глаза.

— Да. Знаю, у сирен нет чувства стыда и жалости. Ты была на грани оборота. Такая дерзкая, самоуверенная и жгучая. Я все силы приложил, чтоб не убить своего недалекого матроса, включая всех остальных, кто пялился на тебя. Что ж, придется мне смириться, что такие ситуации будут случаться. Это у тебя теперь в крови.

В его голосе звучали нотки веселья, но я все же раздосадовано зашипела.

— Когда ты упала в обморок, я перенес тебя сюда, здесь моя резиденция. Ты была в отключке пять недель.

Вилка выпала из мои пальцев. Я ужаснулась. Пять недель! О, Боги! Я была без сознания пять недель?!

— На второй день ты открыла глаза, но они были черными. В твое тело вошел Бог. Он ни с кем не разговаривал, только рычал, когда я приближался к нему. Он исправно съедал все тарелки с едой, что мы приносили тебе. Не пытался причинить зло ни тебе, ни другим. И я понял, что он охраняет тебя, ждет,