Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Брат во Христе - Сергей Панченко

– Команды не было! – крикнул через барьер «синий балахон».

– Результат вы уже поняли. Я не ем людей и не собираюсь. Хотя… нет, Варна я бы съел.

Дверь распахнулась, и в лабораторию влетел офицер Варн.

– Показатели слюноотделения, желудочного сока, рефлексия мембраны? – требовательно произнес он.

– В норме.

– В норме для чего?

– Слюноотделение осталось неизменным, как и прочие параметры. Безусловные рефлексы не срабатывают на такой тип питания.

– Надо же, у нас мутант-вегетарианец!

– Нет, просто не каннибал – вставил фразу Рэб.

– Так ты по-прежнему считаешь себя человеком? – Варн противно засмеялся.

– В отличие от вас.

Варн осекся, подошел к энергетическому барьеру вплотную.

– А ты прав: я не человек в твоем понимании. Я другой, во мне еще течет кровь предков с Земли, но я гораздо умнее их, сильнее, здоровее, и время моей жизни измеряется не одной сотней лет. Спасибо Улью, сжимающему время эволюции в тысячи раз.

– В чем-то ты совсем не продвинулся, – подумал вслух Рэб.

– В чем же? – В голосе Варна появились надменные интонации.

Он поступил как человек, раскрывший свой привилегированный титул перед простолюдином, и ему не стало надобности таиться, теперь он мог проявлять свой статус открыто.

– В том, что твоя спесь и высокомерие точно такие же, как и у низших существ.

Варн снова засмеялся. Он повернулся вполоборота к ученым и смеялся до тех пор, пока те не поддержали его неискренним смехом.

– Ты слишком прозорлив для мутанта, но ты ошибаешься. Мое высокомерие во много раз высокомернее, чем… чем у этой бедняги, например. – Варн кивнул в сторону девушки. – В сравнении с ней я гениально высокомерен.

– Высокомерие – это комплекс, постоянное желание сравнивать себя с кем-то, чтобы убедиться в том, что ты лучше. Ты постоянно сравниваешь себя и боишься узнать, что кто-то умнее тебя, сильнее и удачливее. Это изматывает, гениально изматывает, в вашем случае.

– Так, это к делу не относится. – Офицер Варн развернулся спиной к Рэбу. – Подготовьте отчет с сегодняшними результатами. Нам надо будет принять решение по объекту. Твой язык… – Варн развернулся к Рэбу, – …сослужил тебе плохую службу. Я буду голосовать за то, чтобы тебя разобрали на органы.

Офицер пошел к двери. Рэб почувствовал дыхание смерти в лицо и понял, что не готов расстаться с жизнью.

– Постой! – окликнул он Варна. – Вы обо мне еще не все знаете.

Офицер резко остановился и развернулся.

– Ты был девушкой?

– Нет. Я умею управлять мутантами.

– Пасти?

– Нет, я проникаю в их сознание и управляю их телом, как своим.

– Ты только что это придумал, чтобы я не голосовал за твою смерть.

– Нет, у меня этот дар с самого момента попадания в Улей, – признался Рэб.

– Хм… ладно, живи. Слышали, что сказал этот монстр? Подготовьте ему мутанта.

– Слушаюсь, – ответил «синий балахон».

– Если ты врешь, то тебя уже ничто не спасет.

Через пару часов дверь в стене снова откатилась в сторону. Лотерейщик, клокоча глоткой, вошел в помещение, где был Рэб. Молодой мутант испуганно смотрел на большого Рэба.

– Покажите, как вы это делаете, – попросил ученый.

Рэб поймал взгляд лотерейщика и сразу же оказался в нем. Его собственное тело громыхнуло костяной броней об пол.

– Подними вверх правую руку.

Рэб поднял.

– Подпрыгни.

Он исполнил просьбу.

– Обернись вокруг себя.

Рэб сделал оборот.

Среди ученых началось оживленное перешептывание. Дверь в стене снова откатилась в сторону. Невидимые руки втолкнули внутрь ту же самую девушку, на которой проверяли Рэба. Ученым мало было реакции на команды, они хотели убедиться в том, что лотерейщик сможет обуздать свой самый доминирующий инстинкт – бесконечный голод. Девушка зашла смелее. Быть в своем теле для Рэба не означало то же, что и в другом. Лотерейщик издал голодное урчание. Девушка напряглась, испуганно уставившись на мутанта. На этом демонстрация голода и закончилась. Лотерейщик не двигался. Ученые снова зашептались между собой.

Рэб слышал эпитеты, которыми они наделяли свои выводы: «уникально», «невероятно», «это будет прорыв», «мы на пороге великого открытия». Из этого Рэб сделал вывод, что ему дадут пожить, а там он сможет понять загадку сходства между Варном и бомжем. Интуитивно он чувствовал, что это один и тот же человек, но никак не мог увязать их в одно событие. Рэб хотел разговорить офицера, чтобы понять связь, для чего требовалось расположить его к себе.

Снова череда наркозов и череда мутантов разных степеней развития. Рэб был обвешан датчиками, которые вставили прямо в череп через просверленные в нем дырки. Хорошо, что врачи-садисты держали его на обезболивающем. Рэб был уверен, что это делалось не из сочувствия, а для чистоты опыта, чтобы боль не отвлекала.

Варн регулярно присутствовал на опытах, общался с Рэбом и незаметно для него самого тон его разговоров становился менее заносчивым и высокомерным. Рэб знал, что слабость человека всегда находится там, где он пытается выпятить ее достоинства. Высокомерие и властность могли на самом деле быть следствием унизительного положения перед вышестоящим начальством. В этом надо было убедиться, не затронув чувств Варна.

– Офицер, вы сказали, что ваши предки с Земли, но вы не такой, как обычный человек? Как это понимать?

– Тебе это зачем знать? Твое дело – правильно реагировать на раздражители, – в своей обычной манере ответил Варн.

– Это мой уровень реакции. Я же не только слюни пускаю. Любопытство – такой же рефлекс. Интересно же узнавать что-то новое.

– Хорошо, в отличие от земных правительств здесь никто из этого тайн не делает. Я – ребенок из пробирки с заранее заложенными особенностями. Я говорил, что я сильнее, умнее и проживу дольше рядового землянина.

– Выходит, вы не знали родительской любви…

– О, сантименты! Нельзя жалеть о том, чего не знаешь.

– Вас, наверное, с пеленок приучили жить в соревновании с остальными детьми, такими же, как вы?