Императорский отбор - Сергей Чехин

— Как вас много, мальчики, — проверещало чудовище, сверкая красными глазами. — Но ничего, я всех попробую.

После этих слов она оттолкнулась сразу четырьмя конечностями и прыгнула на меня, вытянув мясистые губы трубочкой. И это, признаться честно, выглядело куда страшнее раззявленной клыкастой пасти. Я второпях нацелил на нее ладонь, но прыжок оказался столь стремительным, что золотой луч не успел нанести ощутимого урона. И тварь без особого труда навалилась всем телом и прижала к земле, как пресс.

— А кто это у нас такой сладенький? — губы, больше напоминающие слюнявый хоботок, заелозили по шее и щеке. — И чистенький. И приятно пахнущий. Не то, что местное мужичье. Ух мы с тобой повеселимся!

— Герман! — изо всех сил заорал я. — Сделай что-нибудь!

— Пытаюсь! — только тогда заметил, что немец отчаянно колол гадину рапирой в задницу, но та не обращала на это не больше внимания, чем слон — на укусы комаров.

— И это все?! Ты издеваешься?

— А что еще делать?! Если использую огонь, тебе тоже достанется!

— Пусть Руслан поможет!

— Ну… это вряд ли.

Щедрин свернулся в клубочек и тихонько подвывал, глядя в пустоту — похоже, произошедшее нанесло ему глубочайшую психологическую травму. Вот только мне от этого было не легче. И чтобы самому не заработать ПТСР от такой жести, пришлось выкручиваться своими силами. И при том использовать их по необходимому минимуму, чтобы случайно не убить заразу и не чесать потом в руины за вурдалаком. Который, к слову, окажется еще менее сговорчивым. Поэтому запалил меж пальцев сияющий туман и прижал ладони к жирным бокам в надежде, что от таких «горчичников» чудище слезет с меня и даст больше пространства для маневров. Однако вместо ожидаемого отступления бабка захохотала прямо в лицо:

— Ух, шалунишка. Пощекотать вздумал? Так ведь и я могу!

Она встала на колени, придавив мне ноги толстым задом, после чего вонзила пальцы под ребра — да так, что те затрещали. Еще немного — и наверняка бы сломались, но теперь рукам ничто не мешало, и, несмотря на дикую боль, я не преминул воспользоваться этой возможностью. Нацелился на перекошенную рожу и дал по глазам, теперь уже особо не сдерживаясь. Раз такая крепкая, так пусть получает по полной.

Бабка зашипела и затерла глаза, словно обычный человек после перцовки из баллончика, при этом все еще намертво удерживая ноги. Но теперь Гессен мог не опасаться задеть меня огнем, и пустил в плечо врага тонкую струю ревущего пламени. Упыриха же просто отмахнулась, как от назойливой мухи — да сколько, черт возьми, у нее мощи? С такими талантами ей бы не уды холопские лизать, а свою империю строить.

— Не нянькайся с ней! — предупредил Германа. — Она и не такое выдержит!

— Я и не нянькаюсь! — немец убрал рапиру и жарил с двух рук сразу. — Но она и такое выдерживает!

— Да что же ты такое…

Я положил ладони одну на другую и направил окутанный туманом поток прямо в лицо, и только это вынудило старуху отпрянуть. Правда, ненадолго.

— Царь с дочкой крови человечьей не пьют! — бабка сиганула на ветку близстоящего дуба и закачалась на ней, что мартышка. — Людей им жалко, видите ли. А я и кровь пью, и народ балую! И вам со мной не справиться, мальчишки! Но коль хотите поиграть — так давайте позабавимся. А то я уставших пить люблю — у них кровь гуще да вкуснее!

— Ты уверен, что тебе все еще нужны эти трусики? — спросил у Гессена, когда тот встал рядом.

— Еще бы! — судя по азартному блеску в глазах, опасный бой ничуть не испугал офицера — скорее наоборот, лишь пуще раззадорил. — После столь тяжких испытаний они только вырастут в цене! Их добыча покроется небывалой воинской славой, и такой реликвией мой род будет гордиться спустя сотню поколений!

Он ринулся вперед, как спартанец на персов, но явно переоценил свои возможности. Старуха оторвала ветку, на которой висела, и приземлилась напротив офицера.

— Хочешь поиграть в солдатиков? — навела на него дрын весом в полпуда. — Ну давай, нападай!

К счастью, соратнику хватило ума не отвечать на провокацию и вместо рапиры применить магию. Пламя охватило ветку, но из-за толщины и влаги та не сгорела полностью, хотя на это наверняка и был расчет. И вместо уничтожения бабкиного оружия Герман прокачал его на урон огнем, и чудище тут же решило обкатать новую игрушку.

И миг спустя неустрашимый воин уже нарезал круги по поляне и хлопал себя по заднице, туша прилипающие к брюкам угольки, а бабка в свою очередь хлопала его горящим суком. И как я не старался помочь, враг не обращал на мои лазеры никакого внимания, всецело увлекшись веселой погоней. Вот и не осталось ничего иного, кроме как призвать на помощь союзника.

— Руслан, твою мать! Если сейчас же не встанешь, эта красавица закончит с тобой то, что начала!

Довод подействовал. Щедрин медленно выпрямился, словно его не баба помяла, а боксер-тяжеловес в голову настучал, и сделал несколько резких пассов руками. Повинуясь приказу, на ноги вампирши хлынули грязь и глина, с каждым шагом наматываясь и натекая все больше, как сладкая вата на палочку. Но чудище замедлилось лишь после того, как комья наросли в половину ее размера. Благодаря этому Гессен разорвал дистанцию и ответным огнем запек глиняные гири, почти полностью лишив упыриху возможности двигаться.

Увы, счастье длилось недолго. Старуха просто стукнула по рукотворным камням кулаками, и те изошли трещинами и развалились, как битые горшки. Вновь почуяв легкость, чудище подскочило к помещику, сгребло в охапку и сигануло на противоположный край поляны.

— Что такое, малышок? — взяла бедолагу, как младенца. — Тоже хочешь поиграть?

Но парень уже не обомлел, а воспылал праведным гневом и острой жаждой мести. Глиняные осколки взмыли в воздух и соединились в угловатого усеянного острыми краями голема. Существо тут же бросилось на выручку хозяину и принялось осыпать старуху градом ударов с неуловимой для человеческого глаза скоростью. Слуга размахивал руками так быстро, что нагрел воздух рядом с собой, и вокруг завертелся слабый смерч, втягивая в себя опавшую листву. Но даже это не остановило врага.

— Ух, хорошо! — бабка подставила спину. — Как в баньке!

— Зараза… — процедил я. — Жаль, нет ружья…

— Не то слово, — хмуро бросил немец. — А ты не мог бы опять призвать свой меч из света, как тогда на балу?

— Боюсь, трусы принцессы не так сильно меня вдохновляют, как угроза подруге.

— А то, что эта нечисть с нами сделает, если победит — тоже недостаточная мотивация?

Голем меж тем рассыпался — столь сложные заклинания требовали постоянного контроля и жрали ману, как «хаммер» — горючку. Медлить нельзя — если не сумею задействовать все резервы, то узнаю на собственной шкуре, от чего тащатся местные мужики. А такой участи ни себе, ни друзьям не пожелаешь — уж лучше в самом деле поймать вурдалака: по итогу все равно возни меньше.