Золотая сеть - Мэри Бэлоу

Даже в полумраке ночи он увидел, как в ее глазах сверкнули слезы.

— Я никогда ничего не ждала от вас. Я знаю, что недостойна этого.

— Не смей говорить подобные вещи, Сьюзен! — вспыхнул Доминик. — Ты очень дорога мне. Нам надо вернуться обратно. Я не могу больше стоять тут рядом с тобой, я сам себе не доверяю.

— Я люблю вас. — Девушка сжала руки у груди. — Неужели это так плохо? Я не стану просить у вас ничего.

Просто позвольте мне любить вас. Нет, я не должна больше ничего говорить.

— Я не могу предложить тебе свою жизнь, как бы мне этого ни хотелось, — сказал Доминик. — Было бы слишком жестоко втягивать тебя в ту жизнь, которую я собираюсь вести, Сьюзен. Я не имею никакого права, дорогая моя. Давай вернемся обратно, не то я окончательно потеряю голову и возненавижу себя за это.

Сьюзен прижала ладонь к губам. В ее глазах сверкали слезы.

Лорд Иден провел рукой по волосам.

— Я чудовище, — сказал он. — Настоящее чудовище. Я не хотел сделать тебе больно, Сьюзен. Твои глазки созданы не для слез. Я не могу жениться на тебе, дорогая, а ничего другого я предлагать не стану.

Одна слезинка крупной горошинкой скатилась по щеке. Неожиданно Сьюзен сорвалась с места и бросилась в сторону зала.

Лорд Иден даже не повернулся, чтобы посмотреть ей вслед. Он стоял, сжав зубы и кулаки и уставившись в темное небо. Искушение было слишком велико, и чувства чуть не одержали над ним верх. Еще секунда, и он обнял бы ее, прижал бы к себе и не отпустил, пока она не согласилась бы стать его женой.

Именно это первым делом пришло лорду Идену в голову, когда мисс Парнелл отказала ему. Он свободен и может жениться на Сьюзен. Но ни о какой свободе и речи идти не может. Он не имеет права предлагать Сьюзен стать женой офицера, по крайней мере не во время войны. Она такая милая, такая хрупкая, такая робкая. Слишком жестоко было бы обрекать ее на полную тревог жизнь — участь всех солдатских жен. А просить ее подождать окончания войны — тоже не выход. Просить подождать, вдруг он вернется с войны целым и невредимым — так, что ли? Это ли не жестокость?

Нет, решил он, пусть она будет свободна, выйдет замуж за человека, который позаботится о ней, предоставит ей жизнь спокойную и защищенную. Она этого заслуживает. Да и ей самой есть что предложить взамен. Сьюзен, конечно, не благородная дама, но у нее манеры настоящей леди, а по внешности и характеру она просто ангел.

И все же сердце его сжималось от непереносимой боли. Ему пришлось выбирать между Сьюзен и армией. И он выбрал армию. И теперь ему придется жить с этим выбором. Ему придется жить со своим горем и надеяться на то, что оно вскоре потонет в лихорадке военных действий.

Если бы только ему удалось уберечь Сьюзен от страданий! Если бы только он смог убедить себя, что не подавал ей надежд! Но Доминик с самого начала флиртовал с ней и, сам того не подозревая, сделал именно то, чего не собирался делать ни в коем случае. Он заронил в ее душу зерно надежды, но не в силах был взрастить его.

Лорд Иден оперся о каменную балюстраду, окружавшую террасу, и уставился в ночь.

Александра провела в часовне полчаса. Она прихватила с собой одну-единственную свечу и поставила ее на алтарь. А сама опустилась на колени, вглядываясь в темные окна, за которыми, как она знала по двум предыдущим визитам, простирались холмы.

Бог — это любовь, сказал он ей. Бог — это не наказание и месть, Бог — это любовь. Как прекрасно это звучит! Как сладко думать о том, что Бог — всего лишь любовь, особенно когда всю жизнь тебе внушают, что ты должна оправдать ожидания мстительного Всевышнего.

Но теперь она поняла, что любовь недостаточно сильна, чтобы олицетворять собой Бога. Одной любви не хватит. Она любит лорда Эмберли. Да, действительно любит, по-настоящему. И у нее есть причины думать, что он отвечает ей взаимностью. И все же они только что официально разорвали свою помолвку. Завтра, в крайнем случае послезавтра, она навсегда уедет отсюда и, быть может, никогда не увидит его снова.

Одной любви недостаточно. Но почему? Если Бог — это любовь и Бог — это все, тогда почему недостаточно любви?

Александра обнаружила, что для нее гораздо важнее самоуважение — самоуважение и стремление отстоять себя как личность. Лорд Эмберли очень добрый и внимательный человек, другого такого ей никогда не найти. Именно о таком муже мечтают все женщины на свете, он станет заботиться о своей жене и защищать ее до последнего вздоха.

Но стремление лорда Эмберли оградить ее от всего на свете не давало вздохнуть свободно. Согласись она на этот брак, и у нее никогда не было бы ни собственного мнения, ни собственного «я». Ей нужно отстоять себя. Она должна доказать себе, что в случае необходимости вполне способна прожить без мужской опеки.

А потому ей приходится отказаться от единственного человека, который мог бы стать ей другом и наполнить ее жизнь радостью. Она вынуждена отказаться от любви, лишь бы обрести себя как личность.

И вот этот день настал. Чувствует ли она себя личностью? Двадцать один год она была послушной дочерью, марионеткой в руках человека, не предоставившего ей ни грамма свободы. Отец даже не давал ей думать самостоятельно и поступать, как она считает нужным. И ее должны были передать мужчине, который будет защищать ее ценой собственной жизни до конца ее дней. Какими бы разными ни казались папа и лорд Эмберли, они, как ни странно, представляли собой две стороны одной медали.

Да, теперь она чувствует себя личностью. Жизнь ее в ее руках. Но счастливее она от этого не стала. Честно говоря, она вообще не испытывает никакого счастья. Хотя с другой стороны, она и не ждала, что оно вдруг свалится ей на голову. Не к счастью она стремилась. Она хотела стать личностью. Победа эта не слишком впечатляет. Она не может взять и отправиться покорять мир. Даже теперь, когда все было сделано и сказано, она по-прежнему оставалась всего лишь женщиной в мире мужчин. Но зато не бессловесной куклой и не чьей-то собственностью.

Да, Александра чувствовала себя несчастной. Сейчас, когда бал подходил к концу, она вполне могла бы находиться рядом с Эдмундом, веселиться, смотреть на него и знать, что он принадлежит ей и только ей одной, сделать все, чтобы еще ближе сойтись с его друзьями и родственниками. Она могла бы уже с нетерпением ждать свадьбы и провести в Эмбёрли всю оставшуюся жизнь. Она могла бы стать счастливой. Могла бы выбрать любовь.

Но не сделала этого. А как же Эдмунд? Вправе ли она, в самом деле, обвинять его в том, что он похож на ее отца? Когда он в итоге осознал, что с ней делает, он не пытался найти себе оправданий. Он все понял и проявил сочувствие. И позволил ей стать свободной. Даже готов был принять на себя всю ответственность за расторжение помолвки. Он не пытался удержать ее силой, против ее воли, и позволил ей уйти.

Эдмунд живет по законам любви. Он отпустил ее, подарил ей свободу — это ли не высшее проявление любви? Звучит парадоксально, конечно. Но Эдмунд поступил бескорыстно. Пренебрег своими чувствами, лишь бы ей было хорошо. И даже не испугался самого грандиозного скандала, который только может выпасть на долю благородного джентльмена. Со слов его домашних она знает, что это у Эдмунда в крови, он всегда жил для других.