Средневековый Понт - Сергей Павлович Карпов

Второй документ того же типа хранится в западноевропейской секции Архива Санкт-Петербургского филиала Института российской истории РАН. В основе этого богатейшего собрания средневековых документов лежит коллекция академика Н.П. Лихачева[1677]. Среди подлинников венецианских нотариальных актов имеется instrumentum, написанный на пергамене размером 112×266 мм. итальянским нотариальным курсивом XIV в. (карт. 194, № 18). Акт, фиксирующий продажу рабыни-татарки в возрасте 24 лет одним жителем Венеции другому, был составлен не в Тане, а в самой Венеции. Однако он явно касается рабыни, прибывшей из черноморских областей и принявшей в крещении имя Ульяны (т. е. православной). Большинство татарских рабынь, тем более принимавших в крещении славянские православные имена, доставлялись в Венецию именно из Таны и прилегавших к ней районов[1678]. Такой же случай мы встречаем и в первом из публикуемых актов, где рабыня-татарка по имени Караза была крещена и приняла имя Настасьи.

По наблюдениям Ш. Верлиндена, в Тане продавалось значительно больше рабынь, чем рабов, причем возраст подавляющего большинства из них не превышал 20 лет[1679], в то время как в самой Венеции в актах работорговли абсолютное преобладание остается за рабынями в возрасте от 11 до 30 лет[1680]. Таким образом, оба наших акта отражают довольно типичную ситуацию.

Стоимость рабыни в акте 1363 г. — 200 аспров Таны. Так как в то время 1 аспр приравнивался к 1 венецианскому гроссу[1681], эта сумма эквивалентна 8,3 дуката. В 1359–1360 гг. по актам Бенедетто Бьянко, рабыни-татарки в Тане стоили дороже: в среднем 600–700 аспров, но в 1363 г, вероятно, с притоком большего их числа, цена упала до 200 350 аспров в среднем. В самой Венеции в 1363–1365 гг. за рабынь в возрасте от 16 до 19 лет платили наивысшие цены, а рабыни-татарки 16–17 лет стоили от 20 до 35 дукатов[1682]. Разница цен, как видим, довольно значительна. Большой разрыв цен на рабов существовал между Таной и Константинополем[1683], а тем более между Таной и Италией. И все же Настасья была куплена в Тане по довольно умеренной цене.

С 80-х годов XIV в. приток рабов в Италию из Причерноморья начал сокращаться[1684]. Сказывались последствия торгового кризиса середины XIV в., так называемой «Черной смерти», Кьоджской войны между Генуей и Венецией (1378–1381) с последующим запретом для обеих сторон на 5 лет плавать в Тану, смуты в Золотой Орде. Сокращается и число документов, фиксирующих сделки работорговли. В сводной таблице Ш. Верлиндена вовсе нет сведений о продаже рабынь-татарок в Венеции в 1385 г. Документ 1385 г. из Архива СПФИРИ частично восполняет лакуну. Примечательно, что оба документа сообщают о продаже крещеных рабынь, принявших православные, русские имена и, видимо, крестившихся в русской церковной общине в Причерноморье.

За 20 лет (1360–1380) цена на рабов в Венеции несколько повысилась. В 1386–1389 гг, рабыни в возрасте от 18 до 36 лет (значительное увеличение возраста!) стоили от 40 до 46 дукатов[1685]. Сорок пять дукатов, уплаченные в 1385 г. за Ульяну, — в том же интервале цен.

Оба нотариальных акта, составленных в Тане и в Венеции, предусматривают отказ владельцев от всех прав и сервитутов на рабынь и свидетельствуют об их здоровье и благонравии, что несколько повышало цену и вместе с тем давало возможность опротестовать сделку, если покупатель обнаруживал явные или скрытые пороки.

Третий из публикуемых нотариальных актов также является подлинником (instrumentum) из западноевропейской коллекции Архива СПФИРИ. Он написан на большом листе пергамена размером 404×685 мм. нотариальным курсивом начала XV в. с большим числом традиционных и нетрадиционных сокращений (карт. 195, № 6). В тексте есть потертости, особенно на сгибах и в конце, где местами текст нечитаем. На обороте пергаменного листа имеются едва читаемые дорсальные надписи: одна из них сделана почерком ХVII в., датирована 1612 г. и кратко информирует о содержании документа Другая, датированная 9 августа 1421 г., практически нечитаема. Угадываются лишь отдельные буквы и части слов. Видимо, это пометы судебного исполнителя.

Акт, составленный в Венеции 17 июня 1421 г., является протокольной записью судебного разбирательства с решением суда по иску прокураторов св. Марка, которым было вверено попечительство над имуществом покойного венецианского нобиля сера Пьетро Сторнелло, против душеприказчика и доверенного лица также покойного венецианца Марко Делланаве, Николо Липпамано. В конце документа 30 марта 1422 г. была сделана дополнительная запись о передаче, по решению суда, части имущества ответчика истцам. Инициатором иска был, видимо, сын Пьетро Сторнелло, Марко. Документ информирует о торговых операциях венецианцев в Тане в 1380 и 1391–1392 гг. В первом случае, видимо, речь шла о семейной комменде[1686], предоставленной Пьетро Сторнелло своему более бедному родственнику Марко Делланаве. Нам известна сумма комменды — 21 лира, 7 сольди, 1 денарий гроссов (213,5 дуката) или 939 безантов 9 танго (аспров) в монете Таны. Указанную сумму получатель комменды вложил в покупку тканей и других товаров. Расчет по комменде, как утверждали истцы, не был произведен. Возможно, долг мог быть погашен но завещанию Катаруции Делланаве, жены Марко и наследницы части имущества Пьетро Сторнелло; однако истцы не признали правомочность этого погашения, так как не были выплачены предусмотренные в завещании П. Сторнелло легаты третьим лицам.

Во втором случае спор шел относительно целой серии торговых операций в Тане в 1391–1392 гг. Пьетро Сторнелло, прибыв в Тану, желал отправиться далее в Хаджитархан (Астрахань) для торговли, что он с успехом и сделал (перед нами, таким образом, свидетельство открытости путей через степь от Таны к Каспию накануне похода Тимура и упомянутого в акте сожжения им Таны в 1395 г.). В пожаре погибли и купеческие документы, хранившиеся в курии консульства.

Сторнелло закупил товары как для себя, так и для своих торговых партнеров, на чей счет он вел операции (ими были венецианцы Бернардо Дзордзи, Марино Моро и сам Марино Деланаве). Марко Делланаве, родственнику и компаньону, Пьетро оставил перед отъездом для реализации или для отправки 24 карателла меда, 1770 штук осетров и 12 тюков бумаги. Бумага восточного происхождения пользовалась тогда широким спросом в Византии, да и на всем Леванте. В нашем документе зафиксирована ее продажа в Тане. Это, безусловно, транзитный товар, тогда как мед и осетры — традиционные предметы местного экспорта. Осетры были проданы за 482 безанта, стоимость бумаги не указана (1 тюк Делланаве оставил для себя), а недостача по операциям Делланаве с медом составила крупную сумму: 772 безанта. По всем видам операций иск к наследникам Делланаве, представленный через много лет после смерти Пьетро Сторнелло (ум. в 1393 г.) и через 1,5 года после кончины