Бездыханные ІІІ - Кон Айзель

а Данте, проследив за её взглядом, нахмурился.

— И долго вы тут стоите? — спросил он тоном, с которым обращаются к нашкодившим детям.

— Злишься, что не заметил нас своей гиперчувствительностью? — усмехнулась Фёрт, выйдя из-за проема и зашагав к ним.

Нам троим с неловким неудобством пришлось последовать за ней.

— Великолепно, просто великолепно! — воскликнула Фёрт, похлопав в ладони. — Это действительно стоило того, чтобы бросить все свои дела и протерпеть ужаснейшие пять часов в самолете рядом с болтливой старухой.

— Ты приехала быстрее, чем мы думали, — заметила Мелори, наклонившись за кинжалами.

— Не могла же я бросить своих старых друзей в беде. Тем более, — она хитро усмехнулась, — когда Стюарт сказал, какого именно рода услуга вам нужна, я начала собираться еще посреди телефонного разговора.

— Я рада твоему рвению. У нас много работы, так что можешь приступать прямо сейчас.

С этими словами Мелори подошла к Фёрт и вручила ей свои два кинжала. В глазах девушки сиял трепетный восторг, когда она с осторожностью осматривала оружие, будто бы то было хрустальным.

— Мойры, — благоговейно выдохнула она. — Кинжалы, что умертвили более двухсот экзорцистов в битве на Акульем острове. Всегда мечтала их увидеть.

Пока она была занята, Мелори и Данте молча ждали, не сводя серьезного взора с девушки. Фёрт глубокомысленно хмыкнула, нахмурившись и аккуратно провела кончиками пальцев по лезвию, после чего присела, сняла с плеча рюкзак и выудила из кармана небольшое увеличительное приспособление, которым обычно осматривают драгоценные камни.

Через две минуты осмотра Фёрт положила кинжал на пол так же аккуратно, как и взяла, и покачала головой.

— Плохо. Эрозия слишком глубокая. Удивительно, что лезвие этот короткий бой выдержало, не то что предстоящий. Слоновая кость рукояти надтреснута. Её можно поменять, тут проблем не будет, но сам клинок уже не пригоден для использования. В некоторых местах есть зазубрины, благодаря которым клинок можно сломать одним легким, но верным движением. Естественно, если бы вовремя почистить сталь, обработать и заточить её, то оружие могло бы хоть двести лет лежать и оставаться в прекрасном состоянии. Как же ты умудрилась так угробить их? И не нужно говорить, что это время его испортило. Я заметила в зазубринах остатки запекшейся грязи и крови, что свидетельствует о том, что ты после своего последнего боя просто напросто забросила их подальше и даже не доставала до теперешнего дня.

Лицо Мелори было напряжено, но я заметила неловкость и стыд, с которыми она опустила глаза вниз.

— Сколько они находились в неиспользованном состоянии? — спросила Фёрт.

— Возможно, слишком долго, — произнесла Мелори шепотом, как бы самой себе, после чего подняла голову и сказала уже громче, — в последний раз эти клинки обагрились кровью, когда я ушла от Алана. Это произошло более ста лет назад, и до этого момента они оставались запертыми в деревянном ящике. Не скрою, я даже не стерла с них кровь последних противников, и, возможно, ты даже найдешь там еще следы крови тех самых двухсот экзорцистов.

— И почему ты так наплевательски к ним отнеслась? — нетерпеливо спросила Фёрт.

— Потому что каждый раз, как я смотрела на них, то вспоминала то прошлое, о котором никогда не желала вспоминать, — процедила сквозь зубы Мелори. — Я вспоминала всех тех жертв, что убила этим оружием, и зачем. Алан дал мне эти клинки, подсказал мне их имя, и именно его врагов я убивала, именно его цели преследовала, его идеи. Я боролась за демонов. И я даже не знаю, почему до сих пор не уничтожила кинжалы, а сохранила.

Фёрт опять взяла в руки один из кинжалов, и только сейчас я заметила небольшой выгравированный знак на лезвие у самой рукояти. Иммортфама — незавершенная звезда, знак демонов.

— А я знаю, почему ты их сохранила, — изрекла брюнетка, перебросив кинжал в другую руку. Теперь она делала это легкомысленно без прошлой осторожности. — И я даже знаю, почему ты вытащила их именно сейчас. — Она направила конец лезвия в сторону женщины. — Это оружие убивало ради демонов, но теперь оно будет обращено против них самих. Расплата за пролитую кровь, восстановление справедливости…  Как бы это не называлось, но теперь Мойры уже не смогут помочь тебе в этом. Они стали бесполезны.

Мелори раздосадовано выдохнула, направив испепеляющий взор на свое оружие, словно обвиняя их в том, что они испорчены.

— Но, — начала девушка, после недолгого молчания, — их сталь еще хороша, пусть и подверглась эрозии. Я попробую использовать как можно больше уцелевших частей и добавить их в сплав нового, более совершенного оружия. И в отличие от старого, это будет против демонов.

Фёрт поднялась с пола, взяв в руки оба кинжала.

— А что на счет тебя, Данте? — обратилась она к мужчине. — Я вижу у тебя в руках простой тренировочный меч. Где же твой Морфей? От него полегло меньше экзорцистов, чем от кинжалов Мелори, но я слышала, что он действительно прекрасен.

— Прекрасен, и теперь этой красотой любуются рыбы тихого океана, — безразлично холодным тоном ответил мужчина. — В отличие от Мелори, я от своего оружия смог избавится.

— Очень жаль, я хотела на него посмотреть. — Она закинула рюкзак на плече. — Что ж, ладно. Для начала я бы хотела взглянуть на чертежи, что передал вам Стюарт. Потом будем говорить о вашем новом оружии.

— Они наверху, — сказал Данте. — Идем.

И он вместе с Фёрт прошли мимо нас и вышли из комнаты.

Мелори тяжело выдохнула и села прямо на пол, по-турецки сложив ноги. Проведя рукой по тяжелой запутавшейся косе, она сняла резинку и начала её расплетать.

— Как же все это сложно, — задумчиво произнесла она, глянув на оставленный Данте меч, припертый к стенке.

— Это…  — озадаченно начал Крис, нахмурив в непонимании брови. — Вы говорили, что мы будем сражаться с демонами. Я думал, нашим оружием будут знания и физическая сила демонов. Но мечи…

— Мечи, кинжалы, ножи топоры, сабли…  любое подходящее холодное оружие, — спокойно ответила Мелори, заплетая волосы в новую косу. — Лезть с голыми кулаками на демонов, это все равно, что выйти в космос голышом — помрешь сразу. Использовать огненное оружие вроде пистолетов, взрывчаток, ружей тоже равно самоубийству, так как оно злит демонов. Они считают все это низшим оружием, которым пользуются лишь трусы и недостойные, и сразу же убивают таких. Поэтому остается лишь холодное оружие. Демоны считают его более достойным их статуса. Оно бесшумное и безотказное, и битва на мечах выглядит