Последняя миссис Пэрриш - Лив Константайн

Джексон толкнул ее, и она упала на кровать.

– Какого чер…

– Заткнись. Мне все известно о твоем прошлом.

Эмбер вытаращила глаза.

– Ты о чем?

Джексон швырнул на кровать папку.

– Вот о чем.

Первым, что увидела Эмбер, была ксерокопия газетной статьи с ее старой фотографией. Она взяла лист бумаги и быстро пробежала глазами статью.

– Откуда это у тебя?

– Не имеет значения.

– Джексон, я могу объяснить. Пожалуйста! Просто ты не понимаешь…

– Хватит. Никто не смеет делать из меня дурака. Надо было бы сдать тебя с потрохами, отправить за решетку.

– Я – мать твоего ребенка. И я люблю тебя.

– Да ну? Как того парня любила?

– Я… Там все было не так…

– Не бойся. Я никому не скажу. Моему сыну вовсе не нужно, чтобы его мамочка сидела в тюрьме. – Он наклонился ближе к Эмбер, к самому ее лицу. – Но теперь ты моя. Поэтому я буду говорить с тобой так, как пожелаю. А ты это будешь терпеть, поняла?

Эмбер кивнула, лихорадочно продумывая следующий шаг. Она думала, что Джексон просто разозлился и что как только она изобретет сносную версию, он успокоится, и все пойдет как прежде.

Но не тут-то было. Ситуация начала развиваться по нарастающей. Джексон резко сократил суммы, которые она могла тратить, и требовал отчета за каждые десять центов. А как все вернуть назад, Эмбер пока не могла придумать. Потом он пожелал сам выбирать для нее одежду и книги и планировать все ее дела. Ей пришлось посещать спортзал каждый день. Он ждал, что она с превеликой радостью начнет посещать клуб садоводов и огородников, который так увлекал Дафну. А Эмбер догадывалась, что женщины из этого клуба ей вовсе не обрадуются, да и не хотелось ей туда ни капельки. Зачем ей учиться садоводству? А садовники тогда на что? А дневник питания? Треклятый дневник питания, который Джексон заставлял ее вести, да еще и требовал, чтобы она ежедневно взвешивалась. Это было унизительно. Это злило Эмбер просто невероятно. Она думала, что он просто измывается над ней. На прошлой неделе она не выдержала.

– Ты с ума сошел? Я не буду сообщать тебе каждый день, что я ела! Можешь взять этот дневник и засунуть себе в задницу.

Она швырнула дневник на пол.

Джексон густо покраснел. Он стоял и смотрел на Эмбер так, словно готов убить ее.

– Подбери, – произнес он сквозь стиснутые зубы.

– Не подберу.

– Предупреждаю тебя, Эмбер.

– Или что? Ты ведь уже сказал, что сдавать меня не собираешься. Прекрати мне угрожать. Я не слабая и не бессловесная, как твоя первая женушка.

Тут Джексон взорвался.

– Да ты рядом с Дафной не стояла, провинциальная шлюшка! Можешь прочесть сколько хочешь книг, можешь изучать, что пожелаешь, все равно ты останешься никчемным белым отребьем[72].

Эмбер, не раздумывая, схватила хрустальные настольные часы, стоявшие на тумбочке рядом с кроватью, и швырнула в Джексона. Часы упали на пол и разбились, не долетев до него. Испуганная Эмбер замерла, глядя на мужа, а он пошел к ней, и глаза его были страшны.

– Чокнутая сучка. Даже не думай еще хоть раз поднять на меня руку.

Он схватил Эмбер за руки и с такой силой сжал запястья, что она вскрикнула от боли.

– Не угрожай мне, Джексон. Я тоже могу тебе навредить.

Она была испугана не на шутку, но понимала, что надо храбриться, чтобы сохранить хоть какую-то надежду выжить.

Джексон резко отпустил руки Эмбер, развернулся и стремительно вышел. Эмбер подумала, что ей досталась победа.

Когда вечером он вернулся домой с работы, ни он, ни она не сказали друг другу ни слова об утренней стычке. Эмбер попросила Маргариту приготовить на ужин что-нибудь французское – петуха в вине. Эмбер нашла рецепт в Интернете, выбрала правильное вино и правильный десерт. Она покажет Джексону класс. Он приехал домой в семь вечера и сразу прошел в свой кабинет и не выходил оттуда, пока она не позвала его ужинать в восемь.

– Ну как тебе? – спросила Эмбер, когда Джексон стал жевать первый кусочек петуха.

Джексон мрачно на нее посмотрел.

– Почему ты об этом спрашиваешь? Не ты же готовила.

Эмбер в сердцах бросила на стол салфетку.

– Я выбрала это блюдо! Послушай, Джексон, я пытаюсь помириться. Я не хочу ссориться. Разве ты не хочешь, чтобы у нас с тобой все стало, как прежде?

Джексон сделал глоток вина и посмотрел на нее.

– Ты обманула меня, вынудила бросить Дафну. Заставила меня поверить, что ты не такая, какая на самом деле. Так что – нет, Эмбер. Не думаю, что все может вернуться назад. Если бы не наш сын, ты была бы за решеткой.

Эмбер была сыта по горло упоминаниями о святой Дафне.

– Дафна тебя терпеть не могла. Она то и дело жаловалась мне, что когда ты к ней прикасаешься, у нее по коже мурашки бегут.

Ничего подобного Дафна Эмбер никогда не говорила, но ее слова заставили Джексона на время замолчать.

– С чего ты взяла, что я поверю хоть чему-то, что вылетает из твоего рта? – спросил он немного погодя.

Вот как. Она только хуже сделала.

– Это правда. А я люблю тебя. И я верну себе твое доверие.

Ужин они закончили в молчании. Потом Джексон ушел в кабинет, а Эмбер зашла в детскую, посмотреть на Джексона-младшего. Миссис Райт, няня, сидела в кресле-качалке и читала книгу. Эмбер уговорила Джексона нанять няню с постоянным проживанием. Сабин уволили. Эмбер вовсе не нуждалась в этой французской шлюхе. По выходным по-прежнему работала Суррей. Банни посоветовала пригласить миссис Райт, и та предоставила прекрасные рекомендации. К тому же на нее Джексон не глянул бы дважды.

– Хорошо заснул? – спросила Эмбер.

– Да, мэм. Выпил всю бутылочку и сразу заснул. Такой милый малыш.

Эмбер наклонилась и нежно поцеловала ребенка в лоб. Он был очень хорошенький, и она с нетерпением ждала дня, когда с ним станет интересно, когда можно будет разговаривать и играть с ним, и он уже не будет просто лежать в кроватке.

Эмбер легла в постель и достала из тумбочки припрятанный там детективный роман. Примерно через час наконец пришел Джексон, и Эмбер успела спрятать книжку, услышав его шаги. Уже две недели у них не было секса, и Эмбер начала беспокоиться. Как только Джексон лег под одеяло, она повернулась к нему и стала его ласкать. Но он оттолкнул ее руку.