Фрайди. Бездна - Роберт Хайнлайн

Возможно, расположение было единственным достоинством нашего домика, но для меня это был сказочный домик, созданный для медового месяца, с дверью, увитой розами. Никаких роз, конечно, не было и в помине, и дом был гадкий, и единственная современная вещь в нем – компьютерный терминал с очень ограниченными возможностями. Но у меня впервые в жизни появился свой собственный дом, а я стала «домохозяйкой». Дом в Крайстчерче никогда, в общем-то, не был моим, я никогда не была в нем хозяйкой, и мне постоянно теми или иными способами ненавязчиво давали понять, что я гостья, а не полноправный член семьи.

Знаете, как здорово покупать соусницу для своей собственной кухни?

Я стала домохозяйкой. В первый же день Голди позвонили, предложили место в госпитале, и она стала заступать на ночное дежурство с двадцати трех ноль-ноль до семи ноль-ноль. На следующий день, пока она отсыпалась, я стала готовить свой первый обед и… напрочь сожгла картошку. Я разревелась, что, как я понимаю, является привилегией невесты. Если так, то я использовала свою привилегию, даже не успев стать настоящей невестой (если мне вообще суждено когда-нибудь стать настоящей, а не такой, как в Крайстчерче).

Я стала хорошей домашней хозяйкой, я даже купила семена душистого горошка и посадила их у крыльца вместо несуществующих роз и… обнаружила, что садоводство включает в себя нечто большее, чем просто закапывание семян в землю, – эти семена так и не проросли. Тогда я пошла в библиотеку Лас-Вегаса, проконсультировалась и купила книгу по садоводству – да-да, настоящую книгу с бумажными страницами и фотографиями, наглядно показывающими, что и как должен делать хороший садовник. Я выучила ее наизусть.

Только одну вещь я так и не сделала, хотя мне ужасно хотелось, – не завела котенка. Голди могла слинять в любой день, она сама предупредила, что, если меня вдруг в это время не окажется дома, она может даже не попрощаться (как я сама когда-то предупреждала Джорджа, и так оно и вышло). Если я беру котенка, то даю пожизненное обязательство, а курьер не может таскать повсюду кошку в дорожной сумке – это плохой способ воспитывать малыша. Однажды и мне придется слинять… Поэтому я не взяла котенка. Не считая этого, я наслаждалась всеми сладкими прелестями жизни домохозяйки… Включая муравьев в сахарнице и прорвавшей посреди ночи канализации – без этих двух «прелестей» я постараюсь обойтись в следующий раз.

Чудное было время. Голди постепенно научила меня сносно готовить – раньше я лишь полагала, что умею, а теперь я действительно умею. И я научилась смешивать мартини именно так, как она любила: три и шесть десятых джина «Бифитер», одна часть сухого вермута «Нуали-Прат», смешать, без добавок. Себе я готовила «Бристоль крим» со льдом. Мартини для меня – это слишком круто, но теперь я поняла, как необходим стаканчик мартини медсестре, валящейся с ног после ночного дежурства, как только она переступает порог своего дома.

Ей-богу, если бы Голди была мужчиной, я покончила бы со всей временной стерильностью, с радостью нарожала бы ей кучу детей, завела кошек и увила бы дверь плющом.

Берт и Анна скоро уехали в Алабаму, но мы договорились не терять друг друга из виду. Они не собирались там жить постоянно, но Анна считала, что должна повидать дочь и внуков, а заодно, думаю, похвастаться своим новым мужем. Потом они собирались законтрактоваться в какую-нибудь военную или полувоенную организацию, чтобы вместе участвовать в боевых операциях. Вместе. В боевых операциях. Да-да, они оба устали от кабинетной работы и согласны были идти на понижение в должности, лишь бы не работать в штабе, а оказаться в боевой части. «Лучше прожить один час в бою, чем весь срок просидеть над бумажками». Что ж, может, так оно и есть. Это была их жизнь.

Я продолжала бывать на бирже труда, потому что близился день, когда мне не то что захочется слинять, а придется это сделать. Голди неплохо зарабатывала и поначалу пыталась настоять на том, чтобы одной оплачивать все наши расходы по дому. Я уперлась и настояла на том, что буду оплачивать ровно половину. Поскольку я отслеживала каждый доллар, я прекрасно знала, во сколько обходится жизнь в Лас-Вегасе. Когда Голди оторвется отсюда, я одна смогу прожить здесь пару месяцев, не больше.

Только вряд ли я стану здесь жить. Коттедж для медового месяца не лучшее место, чтобы жить в нем одной.

Я продолжала свои попытки связаться с Джорджем, Жаном и Жанет, а также с Бетти и Фредди, но ограничила их двумя в месяц: звонки были тоже недешевы.

Два раза в неделю я проводила по полдня на бирже труда, внимательно изучая все варианты. Я больше не рассчитывала найти работу курьера хотя бы с половинной оплатой по сравнению с той, что давал мне Босс, но все же продолжала наведываться в транснациональные корпорации, которые действительно использовали опытных курьеров. Я перебирала и все остальные варианты любой работы, которая подходила бы моим необычным талантам. Босс утверждал, что я – своего рода суперчеловек. Что ж, если так, то могу подтвердить, что спрос на суперлюдей, мягко говоря, невелик.

Я стала подумывать о том, чтобы закончить курсы и стать крупье или дилером в казино, но потом решила оставить это на самый крайний случай. Квалифицированный дилер или крупье может долгие годы спокойно работать за приличную зарплату, но для меня это обернется просто каторгой. Это способ выжить, но не жизнь. Лучше уж наняться рядовым и постараться побыстрее получить следующее звание.

Были и другие возможности, о которых я раньше никогда не помышляла. Хотя бы такие:

Что ж, могу законтрактоваться через «Беби’с анлимитэд», а могу и поработать фрилансером. Моя условная стерильность сыграет здесь только на руку – ведь больше всего покупатели суррогатных матерей не любят тех «мамочек», которые вдруг беременеют где-нибудь на стороне перед самым «заказом». Стерильность тут ничему не мешает, так как выход собственной яйцеклетки не требуется; технолог просто манипулирует химией организма, чтобы подготовить его для имплантации. Овуляция тут просто помеха.

Рожать для других – в качестве временного занятия – дело неплохое. Платят за это прилично.