📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаЖелезо, ржавое железо - Энтони Берджесс

Железо, ржавое железо - Энтони Берджесс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 87 88 89 90 91 92 93 94 95 ... 99
Перейти на страницу:

Автомобиль с докторской наклейкой на ветровом стекле мчался, превышая скорость и не замечая светофоров. Когда, повернув направо, на Марилебон-роуд, они остановились у Юстонского вокзала, доктор Льюис, он же Леви, сказал:

– Все-таки вы неисправимый романтик. Успокойтесь и радуйтесь жизни, хотя поводов для радости и немного. А русские пусть радуются «Положению во гроб» ван дер Вейдена Старшего, «Магдалине» ван дер Вейдена Младшего и «Мощам святого Губерта» Дирка Баутса. Уверен, эти вещи они никогда не вернут. Что еще взять с потомков черносотенцев.

«При чем туг черносотенцы?» – недоумевал Редж.

Первому президенту Израиля Хаиму Вейцману было далеко за семьдесят. Он болел, жить ему оставалось недолго, но он считал необходимым выступить с речью на сессии Генеральной Ассамблеи ООН, в американском Конгрессе и в своем родном Манчестерском университете, так что нужно было поторопиться. Меня назначили начальником его личной охраны не столько из уважения к моим боевым заслугам, сколько из уважения к памяти деда, его покойного друга. Сначала он собирался отправиться в Америку первым классом обычного рейса компании «Эль-Аль», но должность главы нового суверенного государства обязывала его лететь на персональном самолете с президентскими регалиями на фюзеляже. Итак, я со своими четырьмя подчиненными, одним из которых был молодой иммигрант из Лланелли, прекрасно устроился в комфортабельных креслах. Я дремал или лениво просматривал номера «Тайма» и «Ньюсуик», глазел в иллюминатор и прихлебывал лондонский джин, закусывая кошерными деликатесами, которые подавала стюардесса из новой породы израильтянок, худощавая сабра без всякого намека на чувственность, столь угнетавшую Рокантена. Мне приходилось тренировать девушек ее типа: все они вели себя крайне строго, не допуская флирта. Ими можно было восхищаться, но любить невозможно. Вообще в Израиле моя интимная жизнь почти затухла. Секс там считался прерогативой избранных, так же как чтение Канта или Гегеля. Я частенько тосковал по студенческой жизни, особенно по домику в тихом пригороде, где можно неспешно заниматься любовью. Я мечтаю о чистой постели, законной жене, напевающей по утрам на кухне, пока я бреюсь, и ароматному кофе. Сидя в удобном кресле, я думал о том, что, несмотря на приличное офицерское жалованье, отдельную комнату и бесплатный стол в офицерской столовой, я вряд ли стану продлевать свой контракт.

Перед отлетом Вейцман подчеркнул, что визит неофициальный, поэтому наше пребывание в Соединенных Штатах не должно привлекать внимания. У Израиля много врагов, и торжественная церемония встречи у трапа самолета может спровоцировать их на неблаговидные поступки, так что лучше не обременять американские службы безопасности. В аэропорту Айдлуайлд нас встретили чиновник из Госдепартамента и, естественно, израильский посол. Быстро покончив с въездными формальностями, нас повели к автомобильному кортежу. Габариты машин соответствовали значимости гостей. В сопровождении моторизованной бригады полицейских кортеж проследовал через Квинс в Манхэттен. Разместили нас в гостинице «Плаза» у Центрального парка. Мой номер находился через дверь от президентского. Представитель израильского посольства выдал мне и моим подчиненным пистолеты «барак» 45-го калибра. Официально они нам не полагались: американцы не любят иностранцев с оружием.

Визит проходил довольно гладко. Правда, нашелся один араб-фанатик, который в здании ООН стал орать «Джихад!» и попытался выстрелить в Вейцмана, но американские охранники его сразу скрутили. В Вашингтоне Вейцмана встречали очень тепло. Там обошлось без инцидентов. Субботу и воскресенье он планировал провести в Коннектикуте у своего старого друга Аарона Рапопорта, занимавшегося историей науки, а в понедельник нам предстоял перелет в Манчестер. В Лондон Вейцман заезжать не собирался, считая, что нынешний кабинет настроен антисемитски, но к Манчестеру, в особенности к университету, испытывал ностальгические чувства. Ехать в Коннектикут с израильской охраной ему казалось неприличным – пусть лучше пара тихих американцев в кустах позаботится о его безопасности. Так что я со своими ребятами получил неожиданный отпуск на выходные. Я похлопал себя по карману, где лежала пачка долларов, и пошел прогуляться по вечернему Манхэттену в поисках невинных забав.

В слабо освещенном баре на 57-й Восточной улице я увидел Ирвина Рота. До этого мы встречались только однажды, в Лондоне, в конце войны, а недавно я наткнулся на его фотографию на обложке его толстого скверного романа. Непонятый мрачный гений Ирвин Рот объяснял посетителям бара, кто он такой. Когда я вошел, он говорил, что роман Нормана Мейлера дерьмо. Бармен попросил не выражаться в общественном месте.

– Вы Ирвин Рот? – обратился я к нему. – Позвольте вас угостить. Это самое малое, чем я могу выразить восхищение вашим литературным мастерством.

Он повернулся ко мне, обрадовавшись как ребенок, и заказал виски со льдом.

– Между прочим, – сказал я после обычного «за вас», – мы уже встречались однажды, в Лондоне. Тоже в баре. Вы сидели там вместе с моей однокашницей. Потом она стала вашей женой.

– Однокашник, – передразнил он мой британский акцент. – Один из легиона тех, кто с ней трахался, вернее, кого она трахала. Знаю я о ее выдающихся успехах в учебе. Так здорово научилась брать в рот, что стала миссис Рот.

Плохого писателя всегда можно распознать по тому, как он восхищается собственными каламбурами. Я старался сдерживаться.

– То, что вы говорите, отвратительно. Она была и остается для меня красивой и достойной женщиной. У меня по отношению к ней были самые честные намерения. Поздравляю вас с победой, которая не досталась мне.

– Слушай, – сказал он с угрозой в голосе, – брось этот высокий стиль. Честные намерения. Пошел ты подальше, дружок, со своими намерениями. У меня они тоже были честные, а она сбежала. Обратно в Англию захотелось. Чтобы трахаться как истинная леди: после чая, со спущенными занавесками. «Ах, как это было чудесно, милый, давай еще по чашечке». И чтоб никаких грубиянов с волосатой грудью. Это не по-европейски. Не жантильно. Отвали, как человека прошу. Так что не смей мне тут навешивать про честь и происхождение и прочее дерьмо, потому что натуру не спрячешь – ну, если только за вонючими английскими занавесками.

– Попридержи-ка язык, парень, – снова напомнил бармен.

– А что, не так, не так, что ли? Все вы слабаки, как на подбор. Очаровательные хлюпики, подул ветерок, и вас нет.

– Прошу заметить, – едва сдерживая себя, ответил я, – сейчас вы говорите с евреем, офицером израильской армии.

– Прогнила ваша армия насквозь, только и годится что на удобрения для апельсинов. Хватит с меня этой мерзости, сыт по горло.

Мне надоел его тон.

– Платить за все будешь сам. Из своего жирного гонорара за американскую сагу про истинное мужество.

Он уловил в моих столь же карих, как у него, глазах искры сарказма.

– Я могу купить и продать тебя с потрохами, – сказал он. – Говорю же, проститутка она. Но страсть – штука ужасная, с этим трудно бороться. Я хочу стянуть с нее трусики, а она мне: «Давай почитаем Пушкина в оригинале, милый, это так же романтично, как Байрон мы ведь культурные люди». Ничего, скоро приползет обратно. А когда приползет, пусть только ступит за порог, отдеру по первое число, как истинную леди, и высеку, как последнюю суку, чтоб всю эту благородную дурь из башки выбить.

1 ... 87 88 89 90 91 92 93 94 95 ... 99
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?