Не угрожай боссу, опасно! - Маргарита Светлова

— Вот так меня еще никто не назвал… — рассмеялся он, и его шаловливые руки полезли под халат, — м-м-м без трусиков…

Пришлось ему дать по рукам, и рвануть на кухню. Не стал догонять, видимо, кушать больше хочет. Быстро разогрела, пока он ел, я быстро пересказала ему разговор с Соней.

— Глеб, как ты думаешь, она догадалась?

— Не думаю, а знаю. А Кирилла попросил, и далее делать вид, что ничего не знает.

— Он тоже тебе допрос устроил?

— Нет, я заметил их возле калитки.

— Дал бы понять, что нас пасут, я бы подыграла.

— Не вижу в этом необходимости с Кириллом. Да и на руку нам это, если что подыграют. Тем более, нас не только они спалили…

— А кто еще?

— Мая мать, сейчас ее встретил возле дома, хотела со мной поговорить и с тобой познакомиться.

— Ты же сказал, что она умерла? — тут же всплыл наш с ним разговор.

— Для меня она умерла.

— Почему? — он посмотрел на меня пристально, — Ладно, не хочешь не говори.

— Ага, чтобы ты себя извела из-за любопытства. Если коротко, я застал ее в постели с любовником, — ничего себе! — пообещала мне, что это больше не повториться, но обманула. Когда родители разошлись, она отказалась от меня. Вот и вся история.

— Так поговори с ней, может, она раскаивается…

— Дело в том, что я ее видел посланий раз, когда родители разошлись. И ее желание пообщаться со мной, немного странное. Предложил денег, чтобы отстала — отказалось. Выходит, либо она для кого-то шпионит, или же отцу опять жизнь приехала портить. Оба варианта, мне не нравятся.

— А если ошибаешься? Неужели неинтересно, что ей нужно?

— Нет, мне неинтересно, и не считаю нужным тратить на нее время, все закрыли тему.

— Тебе решать, — не стала спорить. Встала из-за стола и только направилась к выходу, Глеб взял меня за руку:

— Люд, нужно поговорить. — Я насторожилась.

— Что еще случилось?

— Иди ко мне, — потянул на себя и усадил на колени. — То, что я скажу, причинит тебе боль, это касается твоего отца. — Сердце замерло.

— Говори.

— Ты должна дать разрешение на эксгумацию его тела. — Прикрыла глаза, стараясь справиться со слезами. — Прости, но по-другому, этих тварей не прижать.

— Ты думаешь, что все-таки его убили…

— Уверен, иначе бы не просил этого. Одного признания патологоанатома мало.

— Он признался?

— Скажем так, его совесть замучила…

— Я дам, когда выезжаем?

— После свадьбы Аверина. Ты так?

— Справлюсь. — Негромко ответила, пытаясь унять ноющую боль в сердце. Одно дело предполагать, другое знать, что отца убили. — Спасибо, что не забыл…

Он ничего не ответил, и крепче прижал к себе, пытаясь успокоить. Потянулась к его губам, сейчас я нуждалась в нем, как никогда. Глеб ответил, и поднявшись со мной, направился в спальню, не прерывая поцелуя. Сегодня он меня любил нежно, каждое прикосновение было сродни обещанию любить и защищать. Когда все кончилось, он продолжал гладить мое тело, купаясь в его ласках, я не заметила, как уснула.

Наконец настал день, нашей вылазки, мало того, что я вся извелась из — за жучка, так и еще меня в дрожь бросало от одной мысли: как отреагирует Глеб. Оделась посексуальней, чтобы отвлечь от скандала. Будущая свекровь Юли, помогла нам попасть на прием, достав пригласительные. Мы, не медля ни минуты, поднялись по лестнице, и стали искать глазами мужчин, я же попутно молилась, чтобы последствия были минимальные.

— Юль, вон они, — неожиданный возглас Сони, сбил меня. Повернулась в сторону, куда устремила взгляд подруга. Стала молиться усерднее, так как довод, почему я пришла сюда — ревную, не прокатит. Глеб не поддается на провокацию женщин, более того, он их вообще не замечает.

Ну с Богом! Надеюсь, не убьет.

— Что стоим? Пошли наших выручать, видишь, две выдры к ним направились? Ты посмотри, как поедаю глазами их, особенно твоего, Юль. Ох, и не нравится мне взгляд этих хищниц! — дернула Юлю за руку, показывая на двух охотниц, которые прямой наводкой шли к нашим мужчинам. Девочек долго уговаривать не пришлось, они рванули к своим с такой скоростью, что я еле попивала за ними. Мы чуть не опоздали — эти две куклы уже подошли к нашим мужчинам.

— Прости любимый, что опоздала, — проворковала Юля, смотря влюбленными глазами на своего абрека. Тот вначале опешил, но потом включился в игру.

Кинула взгляд на Глеба, смотрит пронзительно синими глазами— злится. Несмело улыбаюсь и делаю шаг к нему.

— Что-то вы припозднились, — беря меня за талию, резко притягивает к себе.

— Так вы знали, что мы придем? — с удивлением посмотрела на своего, попутно изображая обожание.

— Друзья нет, а я знал. — Только я выдохнула, как он, выдал: — Вот стаю и думаю, как тебя наказать за самодеятельность.

— Так мы же помочь хотим…

— Помочь она хочет… — процедил он, и тут же сильнее сжав талию, добавил: — какого хрена так вырядилась? — Только хотела ответить, он перебил: — Можешь ничего не говорить, я и так знаю. Я оценил.

— Какой же ты…

— Какой уж есть. Ну, что губки поджала? Быстро изображай безграничную любовь, раз уж помогать пришла… — последняя фраза произнесена ехидным голосом.

— А ты?

— А я буду самим собой — ревнивцем. Вот какого ты так вырядилась?! Мужики глаз не сводят, хоть иди им всем морды бей. — Мило улыбаясь, процедил сквозь зубы.

— Зачем бить? Они от зависти слюной исходят, а ты владеешь этой красотой.

— Эту красоту, пора по заднице отшлепать, раз так усердно просит. Хотя нет, я придумал тебе достойное наказание… — и так проникновенно на меня посмотрел, что стало дурно.

Пока мы с мужем «мило» беседовали, Юле удалось избавиться от выдр, и они с Маратом подошли к нам. Только я хотела отвести ее в сторону, и спросить, как все прошло, услышала испуганный голос Сони:

— Мама! — я резко посмотрела в сторону, куда с ужасом уставилась подруга.

Ёшкит кот! Любовь Валерьевна!

— Отлично, сейчас познакомишь меня со своей мамой!

Не мешало бы, познакомиться с родителями девушки, которую ты прибрал к рукам. Только Кирюш, ты ошибаешься, это твоя мама нагрянула. Даже и не знаю, как на это реагировать, с одной стороны, рада ее увидеть, с другой, боюсь, что заложит.

— Твоя мама, — чуть слышно произнесла подруга, пытаясь освободиться из его объятий, не позволил.

— Стоять, — прижал еще крепче, — ты чего так испугалась? И откуда ты знаешь мою мать?