Ржев — Сталинград. Скрытый гамбит маршала Сталина - Вячеслав Меньшиков

Хотя многие исследователи склоняются к выводу, что операция «Марс» была вспомогательной, отвлекающей и т. д., в любом случае она не могла проводиться в отрыве от операции «Уран», так как по стратегическому замыслу Ставки ВГК боевые действия сталинградских фронтов и войсковых объединений западного направления напрямую зависели друг от друга, несмотря на то что были территориально разнесены на многие сотни километров. Кроме этого, план выполнения стратегического замысла советского командования был согласован по конкретным боевым задачам, срокам их выполнения, пополнению резервами – личным составом, техникой, боеприпасами и т. д.

Так, например, 13 сентября 1942 г. план будущей операции «Уран» был принят к исполнению. 1 октября 1942 г. командующий 20-й армией, находящейся под Ржевом, получил директиву № 0289/ОП Западного фронта на проведение операции «Марс», в которой определялась задача по уничтожению ржевско-сычевской группировки противника силами 29-й, 30-й, 31-й и 20-й армий совместно с армиями Калининского фронта. Из этого следует, что оперативный замысел «Урана» и «Марса» разрабатывался одновременно.

Первоначальный срок готовности к наступлению согласно директиве был намечен на 12 октября, дата удара – на 23 октября. Затем дата начала «Урана» была несколько отодвинута, и срок «Марса» также был отложен до особого распоряжения. В течение октября-ноября войска производили перегруппировку, получали пополнение, боеприпасы, продовольствие. Причем эшелоны к Западному и Калининскому фронтам подавались без соблюдения строжайшей маскировки, не так, как под Сталинградом. Немцы при помощи воздушной разведки фиксировали переброску русских резервов к Ржеву. А заодно, очевидно, проверяли данные в шифровках «Макса». [21]

Отсюда сам собой напрашивается логичный вывод, что все три операции 1942 года: «Монастырь», «Уран», «Марс» – не могли проводиться отдельно, как бы сами по себе. Они не могли быть определены каким-то другим замыслом. Ведь комплексный, комбинированный и единый удар по врагу всегда сильнее одной, пусть и мощной, операции. Слишком много на фронте в этот период было нюансов, даже случайностей, а иногда и попросту промахов, если не сказать – преступлений. Конечно, освобождение Ржева всегда было желательно.

Г. К. Жуков:

Такой разговор в кабинете Верховного произошел с будущими маршалами в сентябре 1942 года, когда Сталин уже несколько месяцев руководил операцией «Монастырь», одной из основных целей которой являлась задача убедить гитлеровское руководство, что главный удар Красной армии в 42-м году будет произведен под Ржевом. Так что, услышав это пожелание Жукова, Главковерх, очевидно, усмехнулся себе в усы и, конечно, поддержал хорошее предложение своего заместителя.

Георгий Константинович продолжает:

И ни слова от Георгия Константиновича об операции «Монастырь»! Очень примечательное место в его воспоминаниях. Если бы он о ней знал, то в этих главах своих воспоминаний не преминул бы в дозволенных цензурой рамках сказать о заслугах советских чекистов хотя бы несколько абзацев. Однако этого не случилось, что еще раз говорит о том, что Верховный умело распределял задачи между своими подчиненными и разъяснял стратегическую обстановку на советских фронтах каждому командующему, представителю Ставки ВГК и др. только в части, их касающейся.

Как уже было сказано выше, в связи с успешным обманом фашистов в октябре 1942 года гитлеровское командование сосредоточило своих сил и средств против западных советских фронтов. Так, например, в район Великих Лук из-под Ленинграда были переброшены танковая, моторизованная и пехотная дивизии. В район Витебска и Смоленска направлялось семь дивизий из Франции и Германии. В район Ярцева и Рославля – две танковые дивизии из-под Воронежа и Жиздры. Итого к началу ноября для усиления группы армий «Центр» было переброшено двенадцать дивизий, не считая других средств. А ведь многие воинские части из числа этого резерва могли быстро оказаться под Сталинградом! [24]

Здесь важно подчеркнуть еще, что под Ржев, в группу армий «Центр» гитлеровцы не направляли войска своих союзников и сателлитов – туда прибывали отлично подготовленные и снаряженные полнокровные дивизии вермахта. И главный успех советской стороны при этом заключался в том, что Сталин работой «Макса»-«Гейне» (Демьянова) сумел заставить Гитлера поверить в то, что он все-таки будет атаковать фюрера на сложном по своей конфигурации Ржевско-Вяземском плацдарме. Или, говоря вновь на языке шахматистов, фюрер принял жертву, предложенную ему Сталиным, из-за чего сосредоточил свои, как оказалось, последние резервы под Ржевом. И в конечном итоге… проиграл все сражение!

Подготовившись к отражению будущего наступления русских и успокоившись этим, фюрер направил 4-ю танковую армию Гота не на помощь Паулюсу, считая, что тот и сам справится с захватом Сталинграда, так как там у русских было мало сил для большого наступления, а совсем в другую сторону, на Ростов. О чем скоро сильно пожалел, так как после начала операции «Уран» ему пришлось срочно разворачивать танки Гота обратно под Сталинград на помощь будущему фельдмаршалу, но было уже поздно. Советский Верховный главнокомандующий успешно выиграл у Гитлера основное: время и расстояние. Ему оставалось выиграть окружение и уничтожить 6-ю полевую армию фашистов.

Вот почему, чтобы раскрыть тайны боев на Ржевско-Вяземском плацдарме, нам было нужно рассматривать и расшифровывать не столько сами бои под этим городом, сколько то, по каким планам и с какой конечной целью они проводились. Если говорить, что Сталин якобы ставил перед Жуковым задачу в обязательном порядке прорвать оборону немецкой группы армий «Центр» под Ржевом, а потом двигаться с наступлениями дальше – на Вязьму, Смоленск, Минск и т. д., то возникает резонный вопрос: почему он не дал своему заместителю из резерва ВГК дополнительно две армии, о которых Георгий Константинович так просил своего начальника, а направил их под Сталинград? И почему никто не был наказан за то, что более чем за год так и не был освобожден Ржев, а немцы 3 марта 1943 года сами оставили его.