Сотворение света - Виктория Шваб

– Ты права, Маризо, – продолжал капитан. – На Лондон пала тень, и наших сил не хватает, чтобы ее остановить.

Старуха побарабанила длинными ногтями по столу.

– А мне казалось, что Лондону нет больше дела до вас, мастер Эмери.

Алукард проглотил обиду.

– Может, и так, – он мрачно взглянул на Келла. – Но мне все еще есть дело до Лондона.

Лайла не отрывала глаз от Маризо.

– Каковы правила торговли?

– Это черный рынок, – пожала плечами старуха. – Здесь нет правил.

– Это еще и корабль, – возразила Лайла. – А на каждом корабле есть правила. Их устанавливает капитан. Если вы, конечно, капитан.

Маризо обнажила в улыбке зубы.

– Я – и капитан, и команда, и купец, и закон. Все, кто на борту, подчиняются мне.

– Все – одна семья, ведь так? – спросила Лайла.

– Помолчи, Бард, – предостерегающе вмешался Алукард.

– Двое моряков, которые выкинули за борт нарушителя, похожи на вас, а у привратника – как его там, Катрос? – ваши глаза.

– Наблюдательность, похвальная для девушки с единственным глазом. – Старуха встала, и Келл ожидал услышать скрип старых костей, но услышал только легкий шорох ткани. – Правила тут простые: ваши подарки дают вам допуск на корабль, и только. Всё остальное, что вы здесь найдете, имеет свою цену, а вы выбираете, платить ее или нет.

– Полагаю, что каждый из нас может выбрать только что-то одно, – сказала Лайла.

Келл вспомнил парня, которого выбросили за борт. И как он просил дать ему еще один шанс.

– Знаете, мисс Бард, у вас такой острый ум, что вы можете ненароком порезаться.

Лайла улыбнулась, как будто услышала комплимент.

– И еще одно, – продолжила Маризо. – На рынке действуют пять степеней защиты от воровства и использования магии. Поэтому не советую пытаться прикарманить то, что вам не принадлежит. Это всегда кончается плохо.

С этими словами Маризо снова опустилась в кресло, открыла счетную книгу и начала писать.

Некоторое время они стояли, ожидая, не скажет ли она еще чего-нибудь или не предложит им идти… Несколько неловких минут в каюте единственными звуками были плеск моря за бортом, постукивание «живого» сундука и скрип пера хозяйки. Наконец Маризо подняла руку и указала костлявым пальцем на другую дверь, едва различимую между двумя грудами ящиков.

– Чего встали? – спросила она, не отрываясь от письма и не глядя на них. Это было всё, что она сказала им на прощание.

* * *

– Зачем нам вообще копаться в корабельном хламе? – спросил Келл, едва они оказались за дверью. – Единственная вещь, которая нам нужна, висит на шее у Маризо.

– И это последнее, что она должна знать, – огрызнулся Алукард.

– Чем больше ты хочешь что-то получить от человека, – поддержала его Лайла, – тем меньше он хочет расставаться с этой штукой. Если Маризо узнает, что нам на самом деле нужно, мы утратим все свои преимущества при торге. – Келл обиженно скрестил руки и хотел продолжить спор, но она еще не закончила. – Нас здесь трое, а передатчик – только один, значит, вы двое должны найти себе что-то еще.

Оба мужчины вскинулись было, но она не дала им раскрыть ртов:

– Алукард, это же ты принес ей передатчик, а значит, не можешь просить его обратно. А ты, Келл… Не обижайся, но у тебя особый талант злить людей.

Келл нахмурил брови.

– Не вижу, как это…

– Маризо – воровка, – пояснила Лайла. – Причем одна из лучших, судя по этому кораблю. Так что у нас с ней есть кое-что общее. Так что предоставьте передатчик мне.

– А нам чем заняться? – спросил Келл.

Капитан ответил вместо нее, широким жестом обведя рынок. Над его глазом насмешливо поблескивал сапфир.

– А мы займемся покупками.

VII

Холланд все еще ненавидел море – крен палубы, качку, постоянное отсутствие равновесия. Но всё же он приноравливался, и постепенно становилось легче. Тяжесть кандалов никуда не девалась, но воздух на палубе был чистым и свежим, и если закрыть глаза, можно представить, что находишься где-то еще… Хотя Холланд не мог придумать, где бы ему сейчас хотелось быть.

Желудок у него еще болел. В первые часы на борту его постоянно рвало, так что пришлось вернуться вниз.

Старик Айло, напевая под нос, стоял на камбузе и мыл картошку. Он не умолк, когда вошел Холланд, даже не убавил громкости, просто продолжал свое дело, будто волшебника тут и не было.

На столе стояла миска яблок, и Холланд потянулся взять одно. Цепи звякнули по столу. Но кок все равно не обернулся. Значит, он нарочно меня не замечает, подумал Холланд, разворачиваясь, чтобы уйти.

Но высокая фигура преградила ему путь.

В дверях стояла Джаста – на полголовы выше Холланда – и сверлила его взглядом темных глаз. В них не было ни тени симпатии, а за спиной у нее – ни тени остальных пассажиров «Призрака».

– Быстро вы управились, – нахмурился Холланд… и отшатнулся при виде клинка в ее руке. Одна его скованная рука оперлась о стол, другая держала яблоко, запястья соединяла короткая цепь. Он потерял острую щепку, которую хранил под наручником, но на столешнице в пределах досягаемости лежал нож для чистки картошки. Однако Холланд не сделал попытки его схватить. Не сейчас.

Помещение было очень тесное, а старик Айло все продолжал мыть картошку и мурлыкать себе под нос, подчеркнуто игнорируя растущее напряжение.

Джаста держала клинок небрежно, что давало Холланду немного времени.

– Капитан, – осторожно начал он.

Джаста взглянула на свой кинжал.

– Мой брат погиб, – медленно сказала она, – по твоей вине. Половина моей команды мертва. Тоже из-за тебя.

Она сделала шаг вперед.

– Мой город в беде – и все из-за тебя.

Он не двигался. Джаста уже приблизилась достаточно, чтобы нанести удар кинжалом, и он не видел способа остановить ее без кровопролития.

– Может быть, двух антари будет достаточно, – предположила Джаста, поднимая кинжал к самому его горлу. Не отводя от него глаз, приблизила клинок – его кончик коснулся кожи Холланда, выступила кровь. Но тут послышались голоса – это приближались Гастра и Ленос. Вот чьи-то ноги уже затопали по лестнице вниз.

– Может быть, – повторила Джаста, отступая на шаг. – Но я не хочу рисковать, проверяя это.

Она повернулась и вышла. Холланд, тяжело опираясь о стол, вытер стекавшую по шее струйку крови. В это время вошли Гастра с Леносом, и Айло замурлыкал новую песню.

I

Серый Лондон