Дети земли и неба - Гай Гэвриэл Кей

— Ты что-нибудь взял? Скажи, что не брал! — воскликнул Скандир.

Даница посмотрела на него. Увидела, как он опять сделал знак солнечного диска.

Виллани покачал головой.

— Я дотронулся до одного из них. До птицы из металла. Но я положил ее обратно. Я взял ветку, — он слегка приподнял ее, будто хотел показать им. Он смотрел на Даницу. — Я слышал… мне показалось, что я услышал голос, прямо перед полетом стрелы. Он произнес… этот голос произнес слово «дети».

Даница уставилась на него. Слишком многое невозможно было объяснить здесь.

— Я его слышал, — сказал ее брат.

На этот раз другим голосом. Голосом маленького мальчика. «Ему четырнадцать лет», — подумала она. Она всегда помнила, сколько ему лет, если он жив, где бы он ни был. На этот раз Скандир не велел ему замолчать.

Старый воин покачал головой.

— И мир продолжает преподносить мне сюрпризы. Я не люблю сюрпризов. Люди верили в разные легенды об этих лесах. Может быть, именно это… — он посмотрел на Виллани. — Ты сказал, что трогал пожертвования?

«Пожертвования», — подумала Даница.

Художник кивнул.

«Но дело не в этом, — подумала Даница. — Все произошло не поэтому».

Она смотрела на брата. Жадно разглядывала его. У него светлые волосы, но с более рыжим оттенком, чем у нее, веснушки, он крупный для своих лет, широкоплечий. Их отец и брат были крупными мужчинами. И теперь она увидела, что его взгляд как-то изменился.

Она спросила:

— Ты знал свое имя? Мое имя?

После долгой паузы, заполненной пением птиц и ветром, она увидела, как он кивнул, один раз. Он показал рукой на Марина.

— И я слышал, как он выкрикнул его, когда я отпускал тетиву.

Ужасно, но она все-таки расплакалась. Яростно смахивая слезы, она спросила:

— Ты ведь почувствовал чье-то присутствие, правда, этой весной, когда дрался с другим мужчиной?

Он разинул рот.

— Откуда ты это знаешь?

— Знаю, — ответила она. — Кинжал?

Страх в его взгляде. Он еще совсем мальчик. Он снова кивнул, еще один короткий наклон головы вниз. Она носила его по их деревне, учила, как называются разные вещи.

— Тебя любили, Невен, — сказала она. — Тебя никогда не переставали любить.

— Мое имя Дамаз.

— Тебя назвали в честь твоего деда, который…

— Мое имя Дамаз! Я — Джанни в армии калифа. То, что ты говоришь, ничего не значит.

— Это не так, — возразил Скандир, но не резко. — То, откуда мы родом, имеет значение.

— Для меня — не имеет! Давайте, убейте меня, как делают варвары.

— Я могу это сделать, — второй раз сказал старый воин.

— Прошу вас, не надо, — попросила Даница. — Это моя единственная просьба.

— Это большая просьба, даже от хорошего стрелка из лука.

— Так пусть она будет большой.

— Возможно, — вмешался Марин Дживо, — будет полезно, если этот человек останется жив, вернется к своим и расскажет им, что Скандир уничтожил тех, кого отправили за ним в погоню.

— А если он им расскажет, что Скандиру помогли купцы?

— Мы прятались в лесу. Лучник из Сеньяна помог вам и уехал вместе с вами. Если он расскажет, что это была женщина, тем больший позор для них. Возможно, он об этом не расскажет.

Марин, по мнению Даницы, был умнее всех, кого она когда-либо встречала. И смелый, и добрый, и он ее любит, и… и она уедет со Скандиром, что бы сейчас ни произошло. Потому что вся ее жизнь, после пожаров в Антуниче, сводилась именно к этому — к убийству, мести, войне, точно так же, как и жизнь этого старого воина.

Она больше похожа на Скандира, подумала она, чем кто-либо в Дубраве может осознать. Это было грустно. Но грусть не делала это неправдой.

— Можешь идти, — сказал Скандир, глядя на Невена. — Без оружия. Я дарю тебе жизнь. Скачи назад, в свою армию.

— Я — Джанни. Мы не ездим верхом.

— Тебе будет трудно проделать этот путь пешком, но я уверен, что героический Джанни армии великого калифа обладает нужными навыками.

Невен встал. Даница увидела, как он поморщился. Она сказала, должна была сказать:

— Ты можешь остаться. Ты рожден джадитом, тебя похитили ребенком. Ты можешь повернуться спиной к тем, кто это с тобой сделал. Можешь сражаться с ними. Отомстить за себя. Не им решать, кто ты такой, Невен!

— Нет, — ответил он. — Почти каждый Джанни раньше был ребенком джадитов. В этом наша суть. Зачем мне предавать тех, кто учил меня, уважал меня?

— Потому что они украли твою жизнь, — сказала она.

— Они дали мне жизнь.

— Не ту, для которой ты родился, не в той семье, которая у тебя была.

— И не в той вере, — тихо прибавил Скандир.

— Не со мной одним это случилось, — он слегка пошатнулся, но его голос звучал твердо.

— Да, не с одним тобой, — согласился Скандир. — Но теперь тебе одному выпала возможность вернуться. К таким вещам не следует поворачиваться спиной.

— Почему? Зачем мне покидать все, что я знаю?

— Чтобы найти все то, что у тебя отняли, — сказал старый воин. — Задай мне более трудный вопрос, парень!

Ее брат молчал, и в этом молчании Даница сказала:

— Может быть… может быть, ты останешься, потому что я тоже здесь, и прошу тебя.

— Почему ты здесь? — спросил он. — Ты ведь упоминала Сеньян? Почему ты сейчас здесь?

Слишком трудно ответить, слишком многое понадобилось бы объяснять. Она начала:

— Невен…

— Мой имя Дамаз, — повторил он. — Я из гарнизона Мулкара, из пятого полка. Я — Джанни армии калифа, — он повернулся к Скандиру. — Если вы меня отпускаете, могу я идти?

Она не плакала. Ей хотелось заплакать. Она снова опустила руку вниз и прикоснулась к своему псу.

— Можешь, — ответил Скандир. — Я так сказал. Но если ты останешься, для тебя есть место рядом со мной, потому что… потому что здесь вмешалась сама судьба.

— Судьба, — насмешливо повторил ее брат, и в его тоне она услышала голос их старшего брата, Микая, который погиб в ночь налета на деревню.

— Если ты сейчас уйдешь, мы больше никогда не увидимся, — сказала она, на этот раз в ее голосе прозвучало отчаяние. Она смотрела теперь только на брата.

Он пожал плечами.

— Подумай, парень! Что они сделают с единственным, кто уцелел в бою? — неожиданно произнес Марин Дживо. — Они решат, что ты сбежал.

— Могут решить, — согласился Скандир. Он вздохнул. — Если ты умный, скажешь, что твой командир приказал тебе вернуться назад, когда увидел, что проигрывает бой, и доложить, что вы дрались именно со мной.