Мифы и легенды рыцарской эпохи - Томас Булфинч

– Постарайтесь как можно ближе подъехать к войску англичан и выясните, в каком они моральном состоянии, какова их численность и как лучше с ними сражаться, в конном или пешем строю.

Рыцари отправились выполнять приказ короля, а король сел на белого коня, выехал перед войском и громко обратился к своим воинам:

– Парижане, шартрезцы, руанцы и орлеанцы, вами пугали англичан, угрожая, что при встрече с вами им несдобровать. Вы стремились сразиться с англичанами, и сегодня вам представляется такая возможность. Я поведу вас к ним и хочу увидеть, как вы отомстите за все беды и несчастья, на которые они обрекли вас. Будьте уверены, мы вступим с ними в бой.

– Сир, с Божьей помощью мы охотно встретимся с ними, – ответили воины.

Тут вернулись три рыцаря, отправленные на разведку, и, пробившись сквозь толпу, подъехали к королю.

– Какие новости вы привезли? – спросил король.

Эсташ де Рибомон, которого спутники попросили доложить королю обстановку, ответил:

– Сир, мы внимательно наблюдали за англичанами. Согласно нашей оценке, у них примерно две тысячи рыцарей, четыре тысячи лучников и пятнадцать тысяч пехотинцев. Они заняли отличную позицию, но нам кажется, им не составить больше одного отряда. Однако они удачно расположились, укрепили дорогу, разместили вдоль нее лучников, причем эта дорога единственный путь для наступления. Другой дороги нет, а эта настолько узкая, что по ней могут в ряд могут проехать не более четырех всадников. В конце дороги, среди виноградников и терновника, где нельзя пройти ни конным, ни пешим строем, расположились пешие рыцари, а перед ними построенные по диагонали лучники, так что одолеть их будет не так-то просто.

– И как, по вашему мнению, следует их атаковать? – спросил король.

– Сир, – ответил Эсташ де Рибомон, – только в пешем строю. Триста самых опытных воинов должны прорваться через строй лучников, а затем ваши отряды должны быстро атаковать англичан, вступить в рукопашный бой и храбро сражаться. Это лучшее, что я могу предложить, но если у кого-то есть другие предложения, то пусть выскажется.

– Нет, – сказал король. – Остановимся на этом.

В сопровождении двух маршалов король поехал по отрядам, чтобы отобрать триста рыцарей, пользующихся самой хорошей славой; у них должны были быть лучшие кони и вооружение. Вскоре был сформирован отряд германцев, которые оставались в конном строю и поступали в распоряжение маршалов. Германцами командовали графы Зальцбурга, Нидау и Нассау. Король Иоанн был в королевских доспехах, и по обычаю девятнадцать рыцарей надели такие же доспехи.

Когда отряды короля Франции построились и каждый барон встал под свое знамя, поступил приказ всем воинам, вооруженным копьями, укоротить их до пяти футов, чтобы увеличить маневренность, и всем снять шпоры. Когда все было готово к наступлению, кардинал Перигорский, который рано утром покинул Пуатье, подскакал на коне к королю, почтительно поклонился ему и сказал, что просит разрешить ему отправиться к принцу Уэльскому и приложить все усилия для заключения мира между ним и королем Франции.

– Мы не возражаем, но поскорей возвращайтесь обратно.

Кардинал тут же отправился к принцу. Но хотя он провел целый день в разъездах между армиями, ему не удалось оговорить условия, устраивающие одновременно короля Франции и принца Уэльского. Оставшись в лагере и не имея недостатка в провизии, французы отлично провели этот день, в отличие от англичан, которые сильно нуждались в провианте, но были настолько плотно окружены французами, что любая вылазка была сопряжена с опасностью. В воскресенье они занимались тем, что делали насыпи и рыли канавы, чтобы наилучшим образом разместить лучников.

Утром в понедельник принц и его войско находились в полной боевой готовности. Французы тоже построились, как только рассвело. Кардинал опять приехал утром, решив, что может примирить враждующие стороны, но французы ответили, что пусть лучше возвращается обратно и не пытается уладить конфликт. Когда кардинал понял, что все его усилия напрасны, он попрощался с королем Франции и отправился к принцу Уэльскому, которому сказал:

– Сын мой, сделай все, что в твоих силах, поскольку бит вы не избежать, так как мне не удалось склонить к миру короля Франции.

На это принц ответил, что он и его войско хотят сразиться с французами, и Господь защитит правое дело. Кардинал попрощался с принцем Уэльским и вернулся в Пуатье.

Армия принца была построена так, как доложили королю Франции три отправленных им на разведку рыцаря, за исключением того, что по приказу принца несколько смелых и сообразительных рыцарей остались верхом, как и отряд германцев, находившийся в распоряжении французских маршалов, а триста рыцарей и конных лучников расположились справа, на небольшом холме, не слишком высоком и не очень крутом, чтобы иметь возможность обойти с фланга отряд герцога Нормандского. Это были единственные изменения, которые принц внес в план битвы. Сам принц оставался с войском среди виноградников в полной боевой готовности и с лошадьми, стоявшими рядом на тот случай, если в них возникнет необходимость.

После отъезда кардинала, когда принц Уэльский понял, что ему не договориться о мире на почетных для себя условиях, битвы не избежать и король Франции относится с презрением лично к нему и его армии, он обратился к своим воинам с такими словами:

– Мои отважные соратники, хотя мы уступаем в численности армии нашего врага, не стоит унывать по этому поводу, поскольку победа не всегда за теми, кого больше, а за теми, кому хочет даровать ее Всемогущий Бог. Если нам повезет и мы победим, то завоюем славу и почет во всем мире. Если нам не повезет и мы погибнем, то останутся мой отец и братья, и ваши родственники и друзья, которые сумеют отомстить за нашу смерть. Поэтому я призываю вас мужественно сражаться, и даст Бог, вы сегодня увидите, что я буду биться как истинный рыцарь.

Такими словами принц воодушевлял своих рыцарей, и по его приказу то же самое сделали его военачальники, чтобы поднять боевой дух английской армии. Сэр Джон Чандос остался с принцем, чтобы охранять его и давать советы, и ни разу за весь день, как бы ни складывались обстоятельства, не отходил от него.

Лорд Джеймс Одли тоже долгое время находился рядом с принцем, но, увидев, что придется сражаться с французами, сказал:

– Сэр, я всегда преданно служил вашему отцу и вам и буду предан вам до конца своей жизни. Сегодня я хочу признаться вам, что поклялся, если мне придется участвовать в битве с вашим отцом или любым из его сыновей, то я буду впереди и постараюсь сражаться лучше всех или умру. Поэтому искренне прошу в качестве награды за мою службу отпустить меня, чтобы я смог исполнить свою клятву.

Принц пожал ему руку и сказал:

– Сэр Джеймс, Господь дарует тебе право быть сегодня самым доблестным рыцарем.

Получив согласие принца, сэр Джеймс Одли занял место во главе отряда, оставив себе в качестве охраны всего четырех оруженосцев. Лорд Джеймс был рассудительным и отважным рыцарем; это по его совету армия была построена именно таким образом. Итак, сэр Джеймс Одли двинулся вперед, чтобы сразиться с отрядом французских маршалов. Эсташ д’Амбретикур вскочил в седло, поправил щит и, пришпорив коня, поскакал к этому отряду. Германский рыцарь, решив, что Эсташ д’Амбретикур выходит из борьбы, оставил свой отряд, которым командовал граф Нассау, и поскакал навстречу Эсташу д’Амбретикуру. Они столкнулись с такой силой, что оба упали на землю. Немец был ранен в плечо и не смог подняться так быстро, как Эсташ, который, вскочив на ноги и восстановив дыхание, бросился к лежащему на земле рыцарю. Но пятеро германских рыцарей кинулись на него, сбили с ног и взяли в плен. Они отвели его к графу Нассау, который не обратил на пленника никакого внимания, и привязали вожжами к телеге.