Проклятый наследник - Лаура Кнайдль

– Нихалос —

Неожиданно для самого себя Вэйлин снова оказался перед витриной музыкального магазина. Наступило утро дня, когда пройдет Праздник Творцов, и мужчине нужно было готовиться к выполнению поручения Валески, но, когда он вышел в туалет, ноги сами собой понесли его дальше. Сюда. Но сегодня ему не дано было насладиться видом инструментов. Он ощущал их близость, как присутствие магии. Но в то время, как покалывание от воздействия элементов было приятным и знакомым, ощущение ауры Валески снова обрушилось на него, сжимая голову в тиски, словно собираясь загонять в нее гвозди по одному.

Королева накануне прибыла в Нихалос, чтобы принять участие в Празднике Творцов в качестве почетного гостя. Не менее десяти часов она просидит в карете, кивая и махая рукой народу, хотя на самом деле презирает фейри Неблагого Двора, а он будет скрываться за чердачным окном заброшенного дома. С натянутой тетивой и устремленным в одну точку взглядом, он будет сидеть там и пропустит Валеску, чтобы всадить свою стрелу в грудь принца, хотя Вэйлин предпочел бы залить землю кровью королевы. Однако клятва крови, обезобразившая шрамом его спину, не позволит использовать смертельное оружие против Валески.

По крайней мере, смерть принца предотвратит пророчество Самии и избавит страну от погружения во тьму – небольшое утешение тому, кто неспособен избавить самого себя от мрака, которым была его жизнь; но так будет недолго. Вэйлин найдет проклявшего его и как только станет свободен…

Мысли Вэйлина резко оборвались, когда его толкнули. Неблагая фейри, налетевшая на него, отскочила на шаг и испуганно посмотрела на мужчину большими голубыми глазами, как будто не могла поверить, что в ее прекрасном городе поселился полукровка.

– Смотри, куда идешь, – проворчал он.

– Прошу прощения. – Фейри отступила на шаг, затем еще на один.

– Какие-то проблемы? – Резкий голос с нордическим акцентом прозвучал справа от Вэйлина. Он оторвал взгляд от фейри и посмотрел прямо в карие глаза Хранителя. Но не просто какого-то Хранителя, а фельдмаршала Ларкина Вэлборна. Его лицо Вэйлин никогда не забудет: загорелая кожа, темные волосы, характерная челюсть, покрытая щетиной, и полные губы, которые, казалось, никогда не улыбаются и все же выглядели как приглашение. Конечно, сам фельдмаршал понятия не имел, кем был Вэйлин, но полукровка видел стража на Стене и наблюдал, прячась в тени, как тот командует другими Хранителями.

– Нет, я просто не смотрела, куда иду, – ответила фейри, о которой Вэйлин почти забыл. Почему Хранитель сопровождал Неблагую фейри через Нихалос, было непонятно. Полукровка перенес свое внимание с фельдмаршала на девушку и пристально оглядел ее. Только тут он заметил, что с ней что-то не так. В суматохе города, до краев наполненного магией, этого можно было и не заметить, тем более что золотые насадки на ушах девушки могли ввести в заблуждение, но предполагаемая фейри в действительности была человеком. Она была окутана магией, как плащом, но если издали он выглядел хорошо, то, присмотревшись повнимательнее, можно было обнаружить зияющие в его ткани дыры.

– Советую в будущем быть внимательнее, а иначе кто знает, куда ты сможешь угодить, – наконец сказал Вэйлин. Он старался сохранять лицо невыразительным, несмотря на многочисленные вопросы, появившиеся в его голове. Что бы здесь ни происходило, мужчина не мог себе позволить втягиваться в это дело. Вэйлин должен был убить принца, и до того, как девушка или фельдмаршал смогли сказать что-то еще, он отвернулся и устремился прочь твердыми шагами, ни разу не оглянувшись.

Резким движением Вэйлин запер дверь своей комнаты, чтобы закрыться от внешнего мира, в котором было столько отвлекающих вещей и соблазнов. Сейчас ему нужно было сосредоточиться. Солнце уже перекатилось за самую высокую точку небосвода, и оставалось не так уж много времени до парада, посвященного Празднику Творцов. Мужчине нужно было подготовиться и занять нужную позицию. Вэйлин чувствовал нарастающий зуд в пальцах; он едва мог ждать, когда наконец сможет натянуть тетиву лука и выпустить в принца стрелу, которая оборвет его жизнь. Это обязательство уже слишком долго лежало на его плечах, и полукровка был готов сбросить с себя этот груз.

Вэйлин подошел к умывальнику и в последний раз посмотрел на свое темное отражение в зеркале, прежде чем начал снимать одежду. Он медленно снимал вещи и оружие, прятавшиеся под ними, пока не оказался совершенно голым. Тело мужчины разрисовывали бесчисленные шрамы, которые многое могли рассказать о сражениях и борьбе, одержанных победах и горечи поражений. Неблагие фейри осудили бы его за эти изъяны, но с годами Вэйлину все больше нравились его шрамы – они напоминали мужчине, что он был не просто тенью; его тело состояло из плоти и крови. Лишь один из шрамов он ненавидел, глубоко ненавидел…

Вэйлин обернулся и заглянул через плечо. Первым, что он увидел, были красные полосы, оставленные огненной плетью, которая много десятилетий назад разорвала его плоть. Это было следствием одного из первых поручений, которые Валеска когда-либо давала ему. Купец, который поставлял зерно в замок, указал в счете больше веса, чем доставил. От королевы это не ускользнуло, и она дала Вэйлину поручение вернуть ей деньги и отрубить торговцу левую руку. По неопытности полукровка был загнан в ловушку. Лакеи торговца схватили его и заклеймили. Окровавленный и опозоренный, он добрался до дома, но через неделю вернулся и перерезал горло каждому из своих мучителей. И все же он ненавидел не эти красные полосы.

На его спине были аккуратно высеченные места, образующие треугольник. Валеска надрезала кожу мужчины и залила раны на его теле собственной кровью, привязав полукровку к себе навсегда. Молодой и наивный, тогда он считал за честь служить королеве; сегодня он полагал иначе, потому что знал, что собой представляет эта служба.

Вэйлин покачал головой, отгоняя мрачные воспоминания о давно минувших днях, в которых он уже ничего не сможет изменить. Мужчине пришлось сосредоточиться на том, что ему предстояло сделать, и, достав одежду, украденную из прачечной, он начал облачаться в мундир, раздумывая о запланированном покушении. Ткань гвардейской униформы была непривычно мягкой, и Вэйлин почувствовал себя предателем, увидев собственное отражение в ярком наряде с золоченым узором.

Два связанных с воздухом кинжала прятались под этой богатой одеждой и помогали Вэйлину не стать совершенно чужим самому себе. Покончив с нарядом, мужчина взял парик, которому было суждено полностью превратить полукровку в Неблагого фейри. Светлые волосы скользнули сквозь его пальцы, как жидкий шелк. Это был момент, который полукровка оттягивал как можно дольше, потому что его черную гриву невозможно было спрятать этим париком, но мужчина не мог позволить, чтобы его тщеславие помещало выполнению поручения Валески. Судьба страны и его собственная жизнь зависели от этой маскировки.

Осторожно отложив парик в сторону, Вэйлин взял в руки свой самый острый кинжал. Деревянная рукоятка была обернута темной тканью, которая должна была впитывать кровь его жертв. Но сегодня ни одна капля крови не смочит клинок. Вэйлин тяжело сглотнул. Руки его дрожали. Это было нелепо. Волосы ничего не чувствовали. Они снова вырастут, он не нуждался в них, и все же мужчине казалось, что он вот-вот оторвет одну из своих конечностей. Вэйлин привык носить свои черные волосы словно защитные доспехи, скрывавшие шрам на его шее, и использовать их как инструмент, который помогал ему сливаться с тьмой. Но в городе Неблагого Двора он должен был превратиться из тени в свет.